Мэри Бэлоу - Фиктивная помолвка

– Насколько мне известно, ничего особо порочного за ним не числится. Говорят, он слишком увлекается азартными играми и участвует во многих дерзких проделках. Например, заключает пари, кто победит в скачках на двуколках до Брайтона или кто за один вечер обойдет больше лондонских таверн и выпьет больше пинт пива, прежде чем напьется до бесчувствия. И еще он слишком много времени проводит за кулисами театров. Но здесь нет ничего такого, что, по всей вероятности, не: уйдет с возрастом. Ему ведь всего двадцать два.

«Но у тебя это так и не прошло», – мелькнула у нее мысль, и с несвойственным ей любопытством Оливии захотелось узнать, осталась ли леди Монингтон его любовницей или появился кто-то другой. В провинцию редко доходили известия о жизни графа, и, возможно, прошло уже несколько лет, как он расстался с леди Монингтон. Это было все, что она знала, кроме того, что Маркус Клифтон оставался верным своей жене неполных пять лет.

– Но почему он столь внезапно решил жениться на Софии? – задала вопрос Оливия. – Фрэнсис очень молод и, судя по его поведению, еще не готов остепениться. Откуда такое резкое изменение желаний? София же просто дитя.

– Но очень симпатичное и веселое дитя. Мы смотрим на нее родительскими глазами. Для нас София еще ребенок и, вероятно, всегда им останется. Ты в ее годы была взрослее.

На мгновение зажмурившись, Оливия вспомнила то удивление и чистую радость, которые испытывала от ощущения зарождавшейся в ней жизни – ребенок ее и Марка был плодом их любви. Единственным облаком, омрачавшим остаток их совместной супружеской жизни после рождения Софии, было то, что такого больше не повторилось, что она больше не смогла зачать, несмотря на то, что супруги очень часто занимались любовью.

– Да, Маркус, нужно убедить девочку отказаться от этой глупости. Сегодня у меня не было возможности поговорить с ней, но завтра я непременно это сделаю. Объясню ей, как опасно и неразумно выходить замуж в столь раннем возрасте. Она всегда прислушивалась к моим словам и, надеюсь, послушается и сейчас. А если нет, тебе придется воспользоваться своей отцовской властью и отказать лорду Фрэнсису.

– Да, – вздохнул граф, – но это будет нелегко, Оливия. Уильям и Роуз, по-видимому, считают помолвку решенным делом и, можно сказать, на седьмом небе. А они всегда были моими близкими и верными друзьями.

– Тогда тебе самому следовало бы поговорить с ними. Если хочешь, мы можем сделать это вместе. Объясним, что София слишком молода, что ее счастье очень важно для нас, так как она наш единственный ребенок.

«И единственное, что связывало нас все эти годы», – про себя добавила Оливия.

– Но все остальные гости тоже ожидают объявления о помолвке, они считают, что именно ради этого приглашены сюда. И соседи, несомненно, тоже настроены на это. По их мнению, и ты приехала сюда поэтому. Знаешь, София уговорила меня в конце недели устроить бал, и все уверены, что там будет сделано объявление.

– Гостям придется дать понять, что они ошибались. Оливия почувствовала, как напряглась рука мужа, и, повернув голову, заметила, что он, сжав челюсти, смотрит вперед на опьяненного любовью лорда Фрэнсиса, который слишком долго держал у губ руку Софии. – Маркус, не устраивай сцену. Здесь еще две пары, и это всего лишь ее рука.

– Наглый щенок, – буркнул граф. – Возьму кнут и выпорю его, хотя это давным-давно должен был бы сделать Веймаут.

– Маркус, он ведет себя вполне в рамках приличий, – возразила Оливия. – Теперь, когда я здесь, мы можем вместе контролировать его. Полагаю, через пару недель все закончится, и мы сможем вернуться к привычной жизни.

– Надеюсь, ты права.

На другой день, сидя в кресле у окна гостиной в своих апартаментах, графиня ожидала прихода дочери. После завтрака прошло больше часа, а им так и не удалось поговорить. Оказалось, что очень трудно заняться каким-либо серьезным и сугубо личным делом, когда праздник в полном разгаре. Все время мешало что-нибудь срочное и неотложное.

В то утро для молодежи была организована верховая прогулка под присмотром лорда и леди Уитли, родителей Дженнифер, а несколько гостей вместе с графом отправились на лужайку позади дома играть в кегли. За завтраком мисс Биддефорд не могла говорить ни о чем другом, кроме шляпки, которую ей следовало бы купить накануне в деревне, пока миссис Биддефорд в конце концов не согласилась поехать с дочерью в магазинчик.

– Но только туда и обратно, – предупредила она дочь. – Я хочу поиграть в кегли с другими гостями.

Рейчел, подруга Софии, и миссис Биддефорд пригласили девушку составить им компанию. София вопросительно взглянула на мать, и графиня кивнула в знак согласия.

Они до сих пор не вернулись, и Оливия, любуясь фонтаном и английским парком, раскинувшимся перед домом на много миль, подумала, что такой чудесный день хорошо провести на воздухе. С самого первого посещения Клифтон-Корта она влюбилась в дом и поместье. В тот первый приезд сюда ей отвели маленькую комнату в китайском стиле, расположенную в западной задней части дома и выходившую окнами на огороды, оранжереи, газоны, лужайку для игры в кегли и лес.

Лес. И потайной сад. Оливию интересовало, существует ли он еще: маленький, с экзотическими цветами садик среди леса, со всех сторон окруженный заросшими плющом стенами, в который можно было попасть только через дубовую калитку, запиравшуюся снаружи на замок, а изнутри на щеколду. Этот садик спроектировала для себя сестра деда Маркуса, калека, задолго до того, как Оливия впервые попала в имение. Маркус отвел девушку туда на следующий день после официального объявления о помолвке и за месяц до свадьбы – в это время считалось допустимым оставлять молодых на короткое время одних, без провожатых.

Именно здесь он первый раз поцеловал ее…

Графиня встала, беспокойно прошлась по комнате, поправила картину, переложила подушку, а потом через открытую дверь прошла в спальню. Войдя в туалетную комнату, оглядела себя в зеркале, немного надушила запястья и посмотрела на закрытую дверь напротив двери в ее спальню.

Еще со вчерашнего дня, с момента приезда, Оливию мучило любопытство. Ей отвели апартаменты, прежде принадлежавшие графине, но она не была уверена, располагались ли покои графа рядом или где-то в другом месте. Она осторожно взялась за ручку двери и прислушалась – тишина. Решив, что дверь скорее всего заперта, она медленно повернула ручку и неожиданно почувствовала, что створка слегка подалась. Отворив дверь, Оливия почувствовала себя вором, и у нее тревожно застучало сердце, но она успокоила себя тем, что, по всей вероятности, этой комнатой не пользуются.

Однако на умывальнике стояли стакан и кисточка для бритья, на туалетном столике лежали щетки, гребни и стояли флаконы с одеколоном, на спинку стула был брошен синий парчовый халат, под стул небрежно задвинуты кожаные домашние туфли, а на сиденье лежала книга.