Мэри Бэлоу - Невеста лорда Кэрью

Несколько минут они просидели в полном молчании, а Саманта этого и не заметила. Оттого что разговор прервался, не возникло никакой неловкости. Так прекрасно было все вокруг, что хотелось молча внимать этой красоте. Наконец Саманта вздохнула.

– Замечательная прогулка, – сказала она. – И мы чудесно отдохнули. А ведь я могла бы пойти к озеру в Челкотте вместе с моей кузиной и леди Бойл, гостьей кузины, и с их детьми. Но предпочла прогуляться в одиночестве, хотя и боялась их обидеть.

– А я нарушил ваше одиночество, – сказал Хартли Уэйд.

– Нисколько. – Саманта с улыбкой повернулась к нему. – Мне с вами так же хорошо, мистер Уэйд, как и быть в одиночестве. – Уже договаривая фразу, Саманта сообразила, что сказала что-то не то, и смущенно рассмеялась. – Боже мой! Но я вовсе не то хотела сказать! Я имела в виду, что мне приятна ваша компания, мне с вами очень легко. И спасибо вам, что открыли для меня какие-то вещи, о которых я прежде и не думала.

– Сейчас уже поздно спускаться к озеру, – сказал он. – Наверное, в доме вашей кузины уже попили чаю и теперь волнуются, где вы. Может, прогулку к озеру мы совершим в какой-нибудь другой день?

– Мне бы очень хотелось, – ответила Саманта, – но вы заняты своей работой, я не хочу посягать на ваше время.

– Художников, писателей, музыкантов часто упрекают в безделье, когда они просто смотрят в пространство, – сказал Хартли Уэйд. – А между тем именно в это время они напряженнее всего работают. Сейчас я сидел рядом с вами, мисс Ньюман, и ко мне пришли очень интересные замыслы – я имею в виду оформление этого парка. И очень может быть, если бы я не сидел тут и вас не было бы рядом со мной, эти замыслы не пришли бы ко мне никогда. Так вы согласны совершить еще одну прогулку? Что, если завтра? Если завтра мы встретимся с вами в то же время и на том же месте, где встретились сегодня?

– Я приду, – неожиданно приняв решение, согласилась Саманта. Она приехала в Челкотт почти три месяца назад, но сегодня впервые так приятно провела время. Придя к такому заключению, Саманта почувствовала вину перед Дженни и Габриэлем – они были к ней так добры – и все же повторила:

– Да, я приду.

– Приходите, – сказал Хартли Уэйд, поднимаясь со скамьи. – А сейчас я провожу вас до пограничного ручья. – Он смотрел на нее, и в глазах его светилась улыбка. Пожалуй, эта улыбка – самое красивое, что есть в его внешности, подумала Саманта.

– Я должен в сохранности вывести вас из владений маркиза Кэрью.

Наверное, ему трудно будет пройти такое расстояние, встревожилась Саманта. Но он, хоть и хромая, спокойно спустился вместе с ней с холма и довел до ручья. По дороге они оживленно разговаривали, хотя потом Саманта не смогла точно припомнить, о чем именно они говорили.

– Не спешите! – остерег он Саманту, когда она, перебираясь по камням на другой берег ручья, чуть было не споткнулась о подол юбки, потому что старалась не слишком высоко ее поднимать. – Сейчас не самое подходящее время для купания.

Ступив на землю по другую сторону ручья, Саманта послала ему еще одну улыбку и помахала рукой. Он стоял, заложив одну руку за спину, вторая была прижата к боку. Это была правая рука. «Хорошо бы он оказался левшой», – мелькнуло в. голове у Саманты.

– Спасибо за приятную прогулку, – сказала она.

– Надеюсь завтра увидеть вас снова, мисс Ньюман, – сказал Хартли Уэйд в ответ. – Если, конечно, позволит погода.

Саманта быстрым шагом прошла по лесу, пересекла луг. Наверное, и правда время уже позднее, тревожилась она. Если Дженни и Розали вернулись с озера, они, конечно же, понять не могут, куда она подевалась.

Сказать ли им, где она была? Что она больше часа гуляла и сидела в беседке с совершенно незнакомым человеком? Что условилась завтра снова с ним встретиться? Саманта не была уверена, что обо всем им расскажет. В рассказе это может прозвучать совсем не так, как было на самом деле, и ее могут осудить за легкомысленное поведение. Но ведь ничего предосудительного она не совершила. Мистер Уэйд очень приятный и хорошо воспитанный джентльмен, она чувствовала себя в полной безопасности, и общение с ним доставило ей удовольствие. Но и ничего больше, ни о каких романтических чувствах и речи быть не может. Физически он совершенно ее не привлекает.

Ведь стоит ей поведать о своем приключении, как тетя Агги тут же заявит, что завтра непременно отправится сопровождать племянницу, и тогда придется долго ее отговаривать, призвав на помощь Дженни. Вечер будет испорчен.

Нет, не станет она ничего говорить. Ей уже двадцать четыре года. Она достаточно взрослая, чтобы поступать в чем-то так, как ей хочется. Достаточно взрослая, чтобы жить своей собственной жизнью.

Она не скажет. И с удовольствием будет ждать завтрашнего дня – в этом Саманта не сомневалась.

Хартли Уэйд – он же маркиз Кэрью – долго еще стоял на берегу ручья, глядя в ту сторону, куда скрылась Саманта.

Такой красивой девушки он никогда не встречал. Настоящая красавица! Невысокого роста, дивно сложена, изящна и держится с удивительным достоинством. Светлые золотистые волосы вьются, и шляпка не скрывает их красоту. Глаза голубые, как весеннее небо. Длинные ресницы темнее, чем ее волосы. Прелестное, живое, умное лицо, и она чудесно улыбается.

Он и сам улыбнулся, но скорее печально. Ему двадцать семь лет, а он, едва познакомившись, кажется, уже влюбился в эту красавицу!

Он тронулся в обратный путь через лес к холму. Ребром правой ладони потер бедро. Ночью он будет страдать от боли – слишком много ходил сегодня. Но может, боль будет и не очень сильной. Хотя в последнее время он мало ходил пешком, зато, не щадя себя, занимался физическими упражнениями. Он улыбнулся, вспомнив выражение лица Джексона, когда он, три года назад, впервые вошел в известный лондонский спортивный зал с намерением обучиться приемам карате. Вернее будет сказать – вполз, тяжело припадая на правую ногу. Теперь Джексон гордится им и все хочет продемонстрировать его своим коллегам-тренерам. Однако маркиз брал у прославленного мастера частные уроки и не хотел выставляться на всеобщее обозрение.

На том месте, где он увидел мисс Саманту Ньюман, маркиз остановился. Определенно, это дерево следует убрать. Вид отсюда открывается замечательный.

До него не сразу дошло, что Саманта не опознала его. Очевидно, ни Торнхилл, ни его супруга не рассказали Саманте о его увечье, не описали его наружность. Очевидно, Саманта не знала, что маркиз Кэрью – хромой. Калька – этот ярлык и приклеили ему, пусть это было не совсем верно. Маркизу было известно, как обычно его представляют, и если бы Саманта слышала рассказы о нем, она непременно бы его узнала.