Джулия Берд - Леди и Волк

Внезапный возглас Джеффри вывел Стефана из раздумий. Он взглянул в сторону Кэтрин. Она была слишком далеко, и Стефан не мог рассмотреть, что происходит на дороге. Пришпорив коня, он галопом помчался вперед. Четверо нищих окружили девушку. Цепляясь скрюченными пальцами за края роскошной накидки, они взывали к ее милосердию. Их обветренные лица были искажены горем. Спрыгнув с лошади, Кэтрин протягивала беднякам вынутый из седельной сумки сэра Гарольда хлеб. «О Боже! Они не отстанут, пока не заберут последний фартинг! Черт бы побрал эту своенравную девчонку! Ей следовало ехать за мной!» — в ярости думал Стефан, вонзая шпоры в бока жеребца. Он мчался во весь опор, чувствуя как ветер обжигает лицо.

— Пошли вон! — приказал он, подъехав к расшумевшимся беднякам. — Оставьте леди в покое.

Увидев его светлость, нищие с криком бросились врассыпную.

— Нет! — воскликнула Кэтрин и прижала буханку к груди, будто Стефан собирался отобрать ее. — Вы… бессердечный человек! Эти несчастные люди голодают!

Стефан спешился и подошел ближе. Недовольство сквозило во всем его облике.

— Вы ведете себя неразумно, Кэтрин. Девушке вашего положения не пристало разговаривать с бедняками. Если вы хотели что-нибудь дать этим людям, надо было приказать это сэру Гарольду.

— Они молили меня всего лишь о милосердии и о корке хлеба! — гневно ответила Кэтрин. — Я полагаю, что Христос, странствуя по Святой Земле, покинул бы нас, услышав ваши жестокие речи!

Едва подавив усмешку, Стефан отвернулся и притворно закашлял. Втайне он восхищался непокорностью девушки. Но, сделав мрачное и недовольное лицо, он повернулся и сурово взглянул на нее.

— Я зол не на бедняков, нуждающихся в милосердии, Кэтрин, а на вас. Вы совершаете необдуманные поступки и не заботитесь о последствиях. Эти люди могли оказаться грабителями или убийцами. Нельзя быть такой неосмотрительной!

Девушка пристально посмотрела на него, и торжествующе-надменная усмешка появилась на ее лице.

— Сэр Стефан, меня не страшат убийцы, — веско произнесла она, делая ударение на последнем слове. — К тому же не вы ли учили меня не судить о людях, ничего о них не зная? Единственное преступление этих людей — их бедность. И я обязана помочь им, если это в моих силах!

Собравшиеся неподалеку нищие крестьяне молча наблюдали за Стефаном. Немой упрек застыл в их голодных глазах.

Прежде чем ответить, Стефан задумался. Он взял себе это за правило, зная свой вспыльчивый нрав.

Тем временем Кэтрин разделила хлеб на равные части и раздала его беднякам. Искренне увлеченная благотворительностью, она облегчала страдания несчастных.

Стефан невольно любовался ею. Никогда раньше она не была столь прекрасна! Сердце его сжалось, и долгий глубокий вздох вырвался из груди. Какую же власть над его сердцем приобрела эта девушка! Впереди его, безусловно, ждали проблемы.

Дабы избавиться от соблазна, он прыгнул в седло и уже сверху наблюдал за действиями Кэтрин. «Возможно, она еще слишком молода, чтобы дорожить репутацией и уделять внимание обстоятельствам, — размышлял Стефан. — Она уверена, что выиграла этот поединок. Но надо одержать много побед, чтобы выиграть всю войну. Я не стану сражаться за любовь. Чувство само должно прийти к ней. Всему свое время. И если она умна, то, несомненно, оценит мои достоинства». Убедившись, что девушка благополучно села в седло, он плотнее запахнул накидку и не спеша тронулся в путь. Кэтрин следовала за ним. Джеффри замыкал их небольшой отряд.

Мысли молодого человека переключились на предстоящее безрадостное возвращение в замок. Какие еще подлые интриги задумывает его старший брат? После смерти отца, согласно закону о первородстве, все наследство семьи переходило к Марлоу. Год назад, когда Стефан отправлялся на войну, покидая Англию, в доме все текло своим чередом. Теперь же спокойствие было нарушено, и Стефана срочно вызывали в поместье.

Приближающийся стук копыт отвлек Стефана от размышлений. Он повернулся и увидел Кэтрин. Она подъехала к нему, устремив вдаль гордый непримиримый взгляд.

— Я не хочу выходить за вас замуж! — сказала она. Слова прозвучали с такой искренностью, что Стефан невольно взглянул на ее профиль. Дочь барона держалась с достоинством королевы. — И, если вас это утешит, могу добавить, что вообще не хочу замуж.

— Что ж, в таком случае я постараюсь не принимать это так близко к сердцу! — ответил Стефан, галантно поклонившись.

— Не смейтесь надо мной, милорд! Вы же знаете, что я собиралась в монастырь, чтобы провести всю жизнь в молитвах, посвятив себя одному Богу! Я должна была остаться целомудренной и чистой! Брак сделает это невозможным и навсегда разрушит мои надежды!

Стефан взглянул вперед. Над дорогой раскинуло пушистые ветви усыпанное снегом дерево. Он попытался увернуться, но задел его, и тотчас искрящиеся снежинки покрыли его плечи и голову белым плащом. Раздраженно отряхиваясь, Стефан сказал:

— Вам не о чем так беспокоиться, дорогая! Если хотите остаться целомудренной и чистой, я не стану вас беспокоить своими притязаниями. Никто не увидит нас по ночам, но я надеюсь, вы не будете слишком далеки от меня в такие холодные дни, как сегодня. Это будет брак по расчету. И хотя я жду вашей любви, но настаивать не посмею, так что, безусловно, мы достигнем некоторой взаимной договоренности. Даже король Эдвард и король Филипп заключили перемирие, когда в стране неистовствовала чума!

Пораженная благородным предложением Стефана, девушка все же вспыхнула от негодования.

— Значит, вы признаете, что это всего лишь брак по расчету, — она смотрела на него с отвращением, — а ваша обходительность и слова любви в грязной харчевне были притворством? Вы… негодяй!

Стефан медленно приблизился к Кэтрин. Усмехнувшись, он тихо ответил:

— Если я — негодяй, то вы скоро станете женой негодяя.

— К сожалению, у меня нет выбора! — парировала девушка.

— В этом мире, миледи, у женщин вообще нет выбора, — бесстрастно проговорил Стефан, наблюдая за парящим в небе ястребом. — Но однажды, я уверен, вы полюбите меня, Кэтрин. И это станет вашим выбором.

— Вы, однако, самонадеянный наглец! — Громкий смех девушки эхом откликнулся над дорогой, где заснеженные ветви деревьев скрывали всадников от посторонних глаз. — Откуда такая уверенность? Интересно, это обычное мужское бахвальство или гаданье цыганки, согревающей вас по ночам?

— Вера, — не задумываясь ответил Стефан. Он поймал устремленный на него пристальный взгляд девушки. В ее глазах, вобравших в себя все оттенки моря, он прочел глубокое понимание его истинных намерений. Вера. Разумом это было не объяснить. Только сердцем.