Лора Вальден - Принцесса маори

Ева твердо решила, что, если Береника сегодня вечером опять попытается ее шантажировать, она отведет ее в сторону и серьезно с ней поговорит.

Ева достала элегантное платье и надела его. Это темно-синее, с белым воротничком платье доходило до щиколоток и подчеркивало талию, к тому же внизу расходилось в широкую юбку. Раньше Ева никогда не относилась к одежде так серьезно, но теперь ей нравилось ходить по магазинам модного женского платья и покупать там элегантные вещи. Ева даже как-то побывала в Веллингтоне и отметила для себя новые модные тенденции.

Волосы она зачесала строго назад, губы подкрасила красной помадой. Еще один контрольный взгляд в зеркало убедил ее в том, что Ева и так знала: сейчас она выглядит стильной дамой. «Если бы только Адриан увидел меня такой», — подумала она и, вздохнув, отвернулась от зеркала. В последние недели ей уже несколько раз приходила в голову мысль, что нужно наконец-то провести погребение и оказать Адриану последнюю честь. Но каждый раз она отбрасывала эту мысль, хотя и была готова предложить это Люси.

Уже в коридоре Ева услышала взволнованный разговор между Харакеке и Люси. Обе сестры на празднике в «Нейпир Дейли Телеграф» просто молча обнялись. С тех пор они много времени проводили вместе, ведь Харакеке, продав свой дом, перебралась в Мини. Теперь не проходило и дня, чтобы они не ссорились. Ева, улыбаясь, подслушивала их перепалку.

— Ты злопамятная! — ругалась Люси. — Сколько раз я тебе уже говорила, что у меня не было иного выхода. Наш отец и Том! Ты бы пожертвовала собственным мужем?!

— Да ты просто не хочешь понять, что не из-за этого я так сильно обиделась, а из-за того, что ты мне все эти годы врала!

— Ах вот оно что, а что бы ты сделала, если б узнала, что я застрелила отца, великого вождя Канахау?

— Именно это я и имею в виду! — Голос Харакеке сорвался от злости. — Ты же знаешь, как он со мной обращался. Это ты была его принцессой, а на меня он смотрел как на пустое место. Но и этого мало. Он же хотел запретить мне врачевать, мечтал выдать замуж за старого целителя, полуслепого тщеславного старикана. Ты думаешь, я побежала бы в полицию, чтобы заявить на тебя и отомстить за то, что ты осталась с любимым человеком?

— Нет, конечно, нет, но…

— Ты просто мне не доверяешь! Вот что меня больше всего ранит. Я всегда была на твоей стороне. По крайней мере, когда объявился Хеху, ты просто обязана была сказать мне правду… — Голос Харакеке дрожал от гнева, в то время как Люси говорила все тише.

Наконец бабушка громко всхлипнула, Ева постучала в дверь, чтобы сестры не заметили, что она подслушивает.

Когда никто не пригласил ее войти, она осторожно приоткрыла дверь.

— Я пришла сказать, что сейчас за мной приедет Даниэль, — сообщила она.

Люси сделала вид, будто между ними ничего не произошло.

— Тебе так идет это платье, — пропела она, незаметно смахивая тыльной стороной ладони предательские слезы со щек.

Харакеке не могла так быстро переключиться. Ее лицо все еще было искажено от злости.

— Ты мне так и не ответила, дорогая Люси, — проворчала она, прежде чем обратиться к Еве: — А ты не притворяйся, будто не знаешь, что мы только что поссорились. Я знаю, что в коридоре слышно каждое слово, даже когда говоришь обычным тоном. А наши вопли наверняка разносились по всему дому. Почему, Люси, почему?

— Только не начинай все снова! — измученно простонала Люси.

— А ты, Ева? Ты считаешь, что это правильно? Ведь она даже тебе все рассказала, а от меня скрывала всю жизнь!

Еве очень не хотелось вмешиваться в ссору двух сестер. Но Харакеке не отступала:

— Ну, говори же!

Ева пожала плечами.

— Такой я тебя еще никогда не видела, тетушка Ха, — уклоняясь от ответа, сказала она.

Харакеке уперла руки в бока.

— А меня так еще никто никогда не обижал! И поэтому я не успокоюсь, пока Люси не скажет мне в лицо, почему она умалчивала, что у нее в подвале останки, да к тому же нашего отца!

Люси потеряла самообладание и разрыдалась.

— Поверь мне, я сама задавала себе этот вопрос миллион раз. Я думала, что просто упустила подходящий момент. Я сожалею об этом всем сердцем. Знаешь, мне нужно срочно с кем-нибудь поговорить, — всхлипывала она.

Злость с лица Харакеке как ветром сдуло. Она подошла к сестре и взяла ее за руки. Теперь плакали обе.

Вид двух пожилых маори, которые со слезами на глазах просили друг у друга прощения, так тронул Еву, что она сама едва не расплакалась. Она тихонько попятилась за дверь. Увидев то, что не предназначалось для ее глаз, она почувствовала себя вуайеристкой [8] Вуайеризм (фр. voyeurisme от фр. voir — видеть или визионизм) — сексуальная девиация, характеризуемая побуждением подглядывать за занимающимися сексом людьми или интимными процессами: раздеванием, принятием ванны или душа, мочеиспусканием. . Но сестры не обратили на это внимания. Они были целиком и полностью заняты собой, словно в этом мире, кроме них, никого не существовало.

Ева тихо прикрыла дверь в комнату. В этот момент в прихожей раздался звонок. Это был Даниэль. В последнее время Ева часто спрашивала себя, привлекателен ли он все еще для нее? Ей казалось, что его лицо стало более строгим, черты — более мужественными. Он уже не был большим ребенком, от которого постоянно веяло весельем и беззаботностью. Как многих людей в этом городе, землетрясение изменило и его.

— Ты выглядишь очаровательно, — произнес Даниэль.

— Не могу не сказать того же о тебе, — с подчеркнутым вниманием ответила Ева. Ее сердце забилось быстрее, как только она открыла Даниэлю дверь.

— Ты не хочешь пригласить меня войти? Я бы хотел поздороваться с бабушкой Люси.

— Сейчас неподходящий момент, — шепнула Ева. — Она поссорилась с тетушкой Ха, и теперь они просят друг у друга прощения. Подожди. Я только возьму свою сумочку.

По дороге к машине Даниэль держал зонт, чтобы она не промокла. Он провел Еву до пассажирской двери и помог сесть в машину. Ева все еще не могла прийти в себя. Даже малейшее прикосновение его руки приводило ее в странный трепет.

Пока он разворачивал машину, Ева словно прозрела: она влюблена в Даниэля Томаса. Ева была перепугана этим неожиданным открытием, но не подала вида. Напротив, она сознательно завела тему о его помолвке.

— Ты уже волнуешься насчет завтрашнего события? — спросила она, хотя вообще не хотела слышать ответ на свой вопрос. Предстоящая помолвка Даниэля и тот факт, что он не пригласил Еву на торжество, вызывали у нее смешанные чувства. Возможно, она и сама притворилась бы нездоровой и пропустила это празднество, но девушке не давала покоя мысль о том, что он не пригласил только ее одну из всего бюро. Девушка также задавалась вопросом, почему Элизабет после вручения премии в «Нейпир Дейли Телеграф» внезапно стала относиться к ней враждебно.