Маурин Ли - Разделенные океаном

— Большое спасибо, Тедди, родненький мой! — Девочка ласково расцеловала его в обе щеки. — Какая прелесть! Именно то, что я хотела.

— Я едва не упал с лестницы, когда спускался вниз, и чуть не раздавил ее. — В его глазах светилась искренняя любовь к сестре, отчего та с трудом удержалась от слез.

Вместо того чтобы заплакать, Аннемари еще раз поцеловала его.

— Это было бы очень некстати, — сказала она. — Сейчас я отнесу крепость наверх, в свою спальню, и мы с Молли поиграем с ней, когда вернемся из Килдэра.

День рождения Аннемари обещал был замечательным. У них начались пасхальные каникулы, и мама с папой подарили ей целых пять шиллингов. Уже совсем скоро они с Молли сядут на автобус до Килдэра, где и истратят эти деньги. С ними поедет Финн, который там работал. Потом они встретятся с Финном, чтобы пообедать, и он посадит их на обратный автобус домой.

— Разве Доктор не будет завтракать сегодня вместе со всеми? — осведомилась Нанни.

— Он оперирует пациента, — ответила мама. — Кажется, один из работников мистера МакДональда едва не отрезал себе ногу косой. Сейчас он пришивает бедняге ступню на место и освободится еще не скоро.

Аннемари была этому только рада — не тому, что бедолага-рабочий едва не лишился ноги, а тому, что отец не присоединится к ним за завтраком. Его присутствие бросило бы гнетущую тень на всех окружающих. Она всегда чувствовала ее, хотя Молли говорила, что это лишний раз подтверждает, какая она глупая. Старшая сестра ничего похожего не ощущала.

В окно заглядывало яркое солнце, отчего колокольчики в вазе на столе стали казаться еще голубее. Девочку охватило ощущение полного счастья, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не рассмеяться вслух, иначе Молли подумает, что она окончательно спятила. Да, сегодняшний день наверняка будет замечательным.

— Доброе утро, — произнес чей-то голос.

Аннемари открыла глаза с таким чувством, словно ей помешали досмотреть чудесный сон. Голос принадлежал молодому человеку, который смотрел на нее с таким выражением, словно давно и хорошо знал. На мгновение она растерялась, не понимая, где она и что с ней происходит, но потом с удивлением сообразила, что сидит на скамейке в Центральном парке напротив своей квартиры и, кажется, заснула. Она куда-то направлялась, но не смогла удержаться от соблазна, чтобы не присесть и не подышать свежим апрельским воздухом.

— Привет, — ответила она.

Это был симпатичный молодой человек с мальчишеским лицом, каштановыми вьющимися волосами и карими глазами.

Он улыбнулся.

— А ведь вы меня не узнаете, не так ли?

Девушка прищурилась и попыталась вспомнить, где видела его раньше, но потом сдалась.

— Нет.

— Роберт Эдгар Гиффорд, известный среди друзей как Бобби. — Он снял белую фетровую шляпу. — А вы Анна Мюррей. Теперь вы меня вспомнили?

— Разумеется, — с восторгом ответила девушка. Десять лет назад она обнаружила его на этой самой скамейке и угостила гамбургерами и кофе. — Сейчас вы выглядите другим человеком. — Тогда он походил на пугало из «Волшебника страны Оз». Теперь на нем был элегантный серый костюм в полоску и серый жилет. Она похлопала по скамье рядом с собой. — Присаживайтесь.

— Зато вы совсем не изменились, — заметил Бобби, усаживаясь рядом. — Я бы узнал вас где угодно.

— Я чувствовала, что где-то видела вас раньше, — призналась Анна, — вот только никак не могла вспомнить где. Тогда вы были совсем худым. Вы уехали в Калифорнию? — Она вспомнила, что дала ему восемь долларов, которые оказались у нее с собой. — Вы все еще сердитесь на меня за то, что я дала вам денег?

— Я вел себя с вами непростительно грубо. Мне казалось унизительным брать деньги у девушки. Тем не менее я их взял. Простите меня! — взмолился он. — Но до Калифорнии я не доехал. Я добрался лишь до Спрингфилда в штате Иллинойс, где мне выгладили и заштопали костюм и почистили туфли. Я купил свежую рубашку, зашел к цирюльнику постричься и побриться и получил работу в местной газете, «Спрингфилд стар». Так что теперь я — редактор, — с гордостью сообщил он, — и все это благодаря вам, мисс Анна Мюррей. — Он кивнул на ее левую руку с массивным золотым кольцом. — Хотя, насколько я понимаю, вы уже не мисс, а миссис.

— Миссис Герби Блинкер, хотя Анна Мюррей — это мой профессиональный псевдоним, и большинство людей по-прежнему называют меня так.

— Чем занимается ваш супруг?

— Кинобизнесом; кажется, сейчас это называется «кинозвезда». — Каждый год Олли выпускал по фильму с Герби в главной роли. Эти картины никогда не получат «Оскара», зато они были очень популярными и приносили приличный доход. — Большую часть времени мой муж проводит в Калифорнии, в Лос-Анджелесе, а я живу в Нью-Йорке. Мы редко видимся.

— И вам нравится такая жизнь? — Бобби поморщился, но тут же спохватился. — Извините, это был очень неприличный вопрос. Забудьте о нем.

— Ничего, все в порядке. — Разговор с ним доставлял Анне удовольствие. — Нет, я ничуть не возражаю против того, что мы с Герби редко видимся. А теперь я задам вам вопрос, хорошо? Что вы делаете в Нью-Йорке?

— Я приехал сюда на собеседование, хочу стать помощником редактора в газете «Нью-Йорк стэндард». — Его мальчишеское лицо осветилось радостью, и Анна поняла, что Бобби очень хочет получить эту работу. — Эта газета гораздо больше той, в которой я работаю сейчас, ее тираж выше, и она выходит каждый день, тогда как «Стар» — всего раз в неделю. Собеседование состоится только завтра, а сегодня я решил навестить кое-кого из старых друзей — и начал с вас.

Анна в недоумении уставилась на него.

— Я польщена, конечно, — сказала она, — но вы вряд ли можете назвать меня другом. Мы ведь разговаривали с вами не дольше десяти минут.

— Вы — самый лучший друг из всех, что у меня были когда-либо, — проникновенно заявил Бобби. — Вы полностью изменили мою жизнь. Если бы не вы, одному Богу известно, где бы я оказался. Всем, что у меня есть, я обязан вам, Анна Мюррей.

Девушка почувствовала, что краснеет.

— Неужели вы и впрямь рассчитывали найти меня на этой скамейке?

— Нет, но вы сказали мне, где живете. Окно вашей спальни — второе слева в здании напротив. Я намеревался узнать, живете ли вы там по-прежнему, чтобы встретиться и извиниться за свою грубость, но обнаружил вас на том самом месте, где вы нашли меня.

— Что ж, мы встретились, вы меня поблагодарили, и я приняла ваши извинения. Что дальше?

— Как насчет ленча? Или еще слишком рано? — Бобби помолчал, приложив палец к подбородку. — Ладно, предлагаю зайти в «Плазу» и выпить что-нибудь, а заодно и подождать, пока не наступит время ленча. Или у вас были другие планы? Вы выступаете на сцене? Помнится, вы говорили, что танцуете. Нет, я совершенно уверен в этом!