Мэри Бэлоу - Загадочная леди

– Миссис Уинтерс, – проговорил лорд Пелхэм, – с вашим появлением красота утра приобрела полноту. Я и не знал, что на свете есть леди, встающие так рано.

– Доброе утро, милорд, – ответила она, полуприсев перед ним. У него красивые белые зубы, заметила она, очень синие глаза. Он такой же красивый, как виконт, и уж конечно, гораздо обаятельнее. Почему же на него она может смотреть прямо и разговаривать без волнения, ее сердце при этом бьется совершенно ровно? – Это лучшее время суток.

– Придется мне продать эту лошадь, – заявил мистер Гаскойн, посмеиваясь. Он снял шляпу и поклонился Кэтрин. – Какой позор! Испугалась какой-то собачонки! Я этого не переживу. Но конечно, будь я собачкой, а вы – моей хозяйкой, я лаял бы так же яростно, чтобы защитить вас.

– Доброе утро, сэр, – засмеялась Кэтрин, – уверяю вас, что его лай куда хуже укуса. – Какой привлекательный джентльмен – веселые глаза, легкое обаяние, и никаких перебоев в сердце.

И не дожидаясь, пока ситуация приобретет оттенок неловкости, как это случилось перед ее коттеджем два дня назад, она повернула голову.

– Доброе утро, милорд, – обратилась она к лорду Роули, который почесывал блаженствующего Тоби за ухом. Еще один привлекательный джентльмен, но не более, чем остальные. Только внутри у нее все сжалось.

– Мадам. – Он посмотрел ей в глаза и склонил голову. И все-таки ситуация странная. Кэтрин должна была бы улыбнуться и пойти своей дорогой. Но Тоби все еще сидел на лошади виконта с таким видом, словно с удовольствием провел бы там все утро.

– Увы, – проговорил мистер Гаскойн, – наши пути с вами, миссис Уинтерс, очевидно, должны разойтись. Она улыбнулась в ответ.

– Увы, мы не можем делать вид, что направляемся в одну сторону с миссис Уинтерс, – поддержал лорд Пелхэм, – увы!.. Иначе миссис пришлось бы, беседуя с нами, все время поднимать голову, что очень неудобно. А собачка напугала бы вашу лошадь до судорог. – И он фыркнул.

Мистер Гаскойн засмеялся:

– Но один из нас мог бы предложить миссис Уинтерс сесть в седло, а мы бы пошли пешком. Что было бы весьма галантно.

Они шутили с ней – чуть-чуть, совершенно беззлобно. А виконт Роули только смотрел на нее сверху, рассеянно поглаживая Тоби.

– Я вышла из дому, джентльмены, чтобы подвигаться, и Тоби тоже. – Она осуждающе взглянула на терьера и увидела руку виконта, лежащую на спине у собаки, – мужскую руку, сильную, с длинными пальцами.

Виконт молча наклонился и поставил Тоби на землю. Собака повиляла хвостом и потрусила дальше.

– Всего хорошего, мадам, – сказал лорд Роули. – Не смеем вас задерживать. – На его лице не было улыбки, и шуток он не поддержал.

Она пошла по тропинке. Стук копыт затихал у нее за спиной.

Всего две недели, думала она. И все. И ее жизнь вернется в свою обычную колею. По крайней мере она очень надеется на это.

Хотя и понимает, что это будет нелегко.

– Очаровательна, – сказал мистер Гаскойн. – Совершенно очаровательна. Вопреки немодному деревенскому туалету, не так ли? И деревенскому спокойствию.

– Жаль только, – заговорил лорд Пелхэм, – что мы втроем облизываемся из-за одной и той же женщины. Немодный деревенский туалет выглядит очаровательно на той, что и без него будет выглядеть прекрасно. И даже еще прекраснее, когда без него, ей-богу. Но в этих краях как-то совсем нет женщин, и это тревожно. Я не хочу обижать вашу невестку, Рекс.

– Но ведь мы к этому стремились, – возразил виконт. – Мы все в какой-то степени спасаемся от сложных ситуаций, связанных с дамами, не так ли? Иден – от своей замужней леди, Нэт – от незамужней, я – ну скажем, от бывшей невесты. Возможно, нам пойдет на пользу какое-то время побыть без женского общества. На пользу душе и все такое.

– Вы нравитесь ей, Рекс, – сказал лорд Пелхэм. – Она с трудом заставила себя посмотреть на вас, а со мной и Нэтом болтала и улыбалась так, словно мы ее братья. И меня возмущает, что вы даже не выдавили из себя улыбки. Вопрос в том, нравится она вам или нет? Нелепо, что единственная в этих местах красивая женщина пропадает понапрасну только потому, что мы с Нэтом слишком вежливы, чтобы переступить границы ваших владений.

Виконт в ответ фыркнул.

– Полагаю, – заметил мистер Гаскойн, – что позавчера вечером виконт заработал пощечину. Если не в буквальном, то в переносном смысле слова. – Вы ведь действительно были у нее в тот вечер, когда пошли прогуляться, да? И повели себя совершенно бестактно, Рекс? Вы выложили ей все напрямик, не потратив и пары дней на подходы и ухаживания? Придется дать вам, старина, несколько уроков, как соблазнять женщин. Нельзя подойти к добродетельной деревенской вдове, похлопать ее по плечу и осведомиться, не хочет ли она лечь с вами в постель. Именно это вы и сделали, верно?

– Идите к черту! – буркнул лорд Роули.

– Именно это он и сделал, Ид, – догадался мистер Гаскойн.

– Неудивительно, что она не улыбнулась ему сегодня утром и едва могла взглянуть на него, – сказал лорд Пелхэм. – И это наш друг, славившийся все те годы, что мы были на Пиренеях, умением покорять испанских красавиц, а, Нэт? Можно просто содрогнуться, когда видишь, насколько быстро человек теряет навык, если у него нет практики.

– Может быть, – сказал мистер Гаскойн, – я попробую подъехать к ней. Посмотрим, каковы будут результаты. Вам не повезло, старина Рекс, кажется, вы упустили свой шанс.

Скалятся, точно гиены, и веселятся за его счет, подумал лорд Роули. И еще он подумал, что если хочет прекратить эти насмешки, то нужно присоединиться к ним и расплатиться той же монетой. Но не смог этого сделать.

– Руки вверх, Нэт! – Вот шутка, на которую он оказался способен.

Мистер Гаскойн поднял руки вверх с такой быстротой, словно ему в спину уперся чей-то пистолет.

– Миссис Уинтерс – леди, – сказал виконт, – она не из тех, кого мы можем по очереди соблазнять.

– Боже правый, – воскликнул мистер Гаскойн, – полагаю, что он действительно получил пощечину. Ид?..

– Полагаю, что вы правы, Нэт, – отозвался лорд Пелхэм. – Интересно. Очень интересно. И это возвещает о гибели ваших и моих надежд.

Все они, да еще Кен, когда бывал с ними, могли порой вести долгие и умные разговоры на серьезные темы. Поэтому-то они и были друзьями. Но могли они и перебрасываться шуточками, поддерживая дух веселья и непринужденности. Это свойство оказалось совершенно бесценным в те долгие годы, что они провели в Португалии, Испании, а потом и в Бельгии. В них сочетались серьезность и легкомыслие. Вместе они переносили невзгоды войны, вместе смотрели в глаза смерти.

Но иногда – только иногда – кто-то из них мог быть настроен исключительно на свой лад и послать остальных к черту. Притом самым серьезным образом. “Она – не объект для легких шуточек”. Но все равно, даже если он и не намерен вести беседу в одной тональности с ними, они ведь не оставят его в покое. И ее тоже.