Дженел Тейлор - Тайны полуночи

Писать подружкам было очень легко, и мысль о скорой встрече была отрадна, а вот письмо Марте Эвери об обстоятельствах гибели ее брата с трудом далось Джинни. Письмо в Саванну заставило ее вновь вернуться к мыслям о Ку-Клукс-Клане, который все более явно превращался в расистскую организацию. Между тем Джинни, как и многие другие, начинала понимать, что негры и индейцы должны занять свое место в Америке, не то дело окончится пагубным столкновением трех враждебных культур.

Все эти дни Джинни много времени бывала в обществе своей свекрови — золотисто-смуглой, спокойной и ласковой Нандиль, и обе женщины поняли, что прекрасно уживутся. Джинни впивала воспоминания Нандиль о Стоуне, о его детстве и юности, и с живым интересом слушала ее рассказы об апачах, особенно о ее собственном племени. Джинни даже захотелось когда-нибудь пожить среди индейцев, родственников Нандиль. Родители ее будущей свекрови умерли, и племя жило теперь довольно далеко, но соплеменники иногда навещали ее.

Тем временем мужчины, Бен и Стоун, отправились посмотреть участок, который бывший проводник и агент по особым делам выбрал для постройки собственного дома. Стоун привел отца на вершину круглого холма, покрытого зеленой травой. Кругом пышно зеленели густолиственные деревья, в ветвях которых звенело птичье пение; под холмом синело озерко, в которое впадало несколько ручьев. Вид с холма открывался чудесный, лазурь кеба сливалась с зеленью богатого летнего убора земли.

— Я хотел показать это место тебе, отец, и получить твое одобрение, прежде чем я приведу сюда Джинни. Близко от вас и матери, всего-навсего миля, и в то же время обособленно. В случае тревоги будет слышно колокол, который мы установим у вашего дома. Много воды и травы. Разве не чудесное местечко я выбрал? — широко улыбнулся Стоун.

— Да, сын, — согласился Бен, — начнем постройку немедленно. Какой дом хотите вы с Джинни?

— О, мы еще не обсуждали! — засмеялся Стоун. — Думаю, без затей и просторный, чтобы хватило места нам и детям, чтобы им было где поиграть в плохую погоду, когда детишек приходится загонять в дом.

— Детишки… внуки… — усмехнулся Бен. — Это — шанс для того, чтобы направить жизнь по верному пути. Я с тобой и с Джоанной упустил этот шанс, зато помогу тебе с внуками.

— Нет, отец, та не должен терзаться сожалениями о прошлом. Ведь теперь та признал меня и принял Джинни. А что касается внуков — обещаю тебе, скоро здесь зашумит целая орава маленьких Чепменов.

— Твоя мать и я будем счастливы и поможем Джинни и тебе их нянчить и растить. Спасибо, сын, что ты простил меня за прошлое…

— Я люблю тебя, отец. И всегда любил, хотя было время, когда я хотел подавить в себе эту любовь. Когда я полюбил Джинни и понял, что такое любовь, я понял, сколько вы с мамой пережили, и осознал, как я виноват перед вами. Я был эгоистом, подавлял в себе живые чувства, уклонялся от ответственности перед любящими меня людьми — сам себя наказывал и их больно ранил. И я не понимал своих ошибок. В общем, обвиняя вас, я не видел, что сам повинен в таких же грехах. Слава Богу, теперь мы оба изменились и смягчились. Главное в нашей жизни — Джинни и Нандиль. Теперь они рядом с нами, мы не потеряли их по собственной вине. Это сулит нам мир и покой.

Джинни и Стоун посетили новую могилу Джоанны. Гроб с ее телом отправили поездом в Виксбург, потом фургоном в Даллас и на ранчо. Привезли и вещи Джинны и Джоанны, которые собрала и отослала Марта Эвери.

Джинни встала на колени и возложила цветы на место, где вскоре должны были положить надгробную плиту и поставить памятник.

— Как жаль, что Джоанна умерла и не порадуется нашему счастью, — прошептала она Стоуну.

Стоун сжал ее руку.

— А я уверен, что Великий Дух подарил ей эту радость. Джоанна жива, она здесь, с нами, она живет в нашей памяти, в наших сердцах.

— Ты прав, Стоун, Джоанна, сестра моя.

— Прощай, Джоанна, ши’к-ис’ики наагхан, — прошептал Стоун.

Джинни подумала, как искренне и доверчиво относятся к ней отец Джоанны и Нандиль, простив ей появление на ранчо под именем Джоанны. Они простили и забыли, хотя не получили еще письма Мэтта Марстона, в котором он подтверждал, что Джинни согласилась на тягостный для нее маскарад только по воле умирающей подруги, а до ее болезни и смерти хотела приехать на ранчо Чепмена вместе с его дочерью, как подруга.

Оба, Джинни и Стоун, знали, чьим именем они назовут дочь, когда она у них родится.

Когда они вернулись к дому, там стоял старый солдат, держа за повод Чууна, которого он благополучно доставил. Стоун и его гнедой снова обрели друг друга, и, любуясь их взаимной радостью, Джинни снова удивлялась тому, как Чуун умен и все понимает.

Сияющий Мэтью Марстон приехал первого августа. Он непрестанно упоминал о Хетт: какая она славная женщина и хорошая хозяйка.

Дела на шахте — окончательное оборудование и строительство служебных помещений — он доверил двум вкладчикам и капитану Линчу. Он поручил юристу дело о расторжении своего брака.

— Да, не очень-то обрадуется Кленис, узнав, что она двоемужница, — заметил Мэтт. — И она, конечно, захочет поскорей уладить дело. Не знаю вот только, что она надумает, если я захочу взять у нее Аманду, нашу дочь. Вряд ли согласится.

— Так или иначе, мы не забудем об Аманде и позаботимся о ее судьбе, — откликнулась Джинни.

Мэтью кивнул и сообщил Джинни, что ему вернули кисет с золотом, который лежал на хранении в банке Фрэнка Кэннона. Банк находится в распоряжении властей, и судьба его решается.

В субботу друзья собрались в доме Чепменов, чтобы отпраздновать свадьбы Бена и Нандиль, Стоуна и Джинни. Обе пары стояли перед священником. Церемония началась.

— Друзья и собратья, — возгласил священник, — мы собрались сегодня в этом доме, чтобы соединить священными узами брака две четы. Кто отдает этих прекрасных женщин этим достойным мужчинам?

— Я, — сказал Стоун и, вложив руку матери в руку отца, поцеловал Нандиль в щеку.

— Я, — сказал Мэтт, вложив руку Джинни в руку Стоуна, и сердечно пожал другую его руку.

Сияющий Мэтт отступил к другим гостям. Он думал, как была бы счастлива его покойная жена — мать Джинни; дочь была ее живым портретом. Думал и о другой женщине — мысль о Хетт Пирл зажигала огнем его чресла. Давно он не испытывал такой страстной тяги к женщине, а Хетти была не только красивая, но и добрая женщина.

Священник прочитал подобающие отрывки из Библии и призвал женихов и невест обменяться обетами. Гости замерли. Сначала произнесла торжественную клятву первая пара. Бен и Нандиль связали себя обетом перед лицом Бога и людей; окончился тридцатилетний конфликт, жестоко изранивший души обоих.

Стоун, глядя на родителей, нежно пожал руку Дженни. Он знал, что его родители любят друг друга, как в первый день, как в те дни, когда их любовь дала жизнь Стоуну, что их чувство выдержало все испытания и никогда не потускнеет.