Мэри Бэлоу - Ночь для любви

— Когда-нибудь это произойдет.

Невиль ладонью убрал прядь волос, упавшую ей на щеку. Ее кожа была гладкой и теплой. Волосы мокрыми. Он почувствовал, как его охватывает сильное желание, и быстро отдернул руку.

Лили улыбнулась ему, но внезапно сделала то, что ей было совершенно не свойственно: покраснев, она отвела взгляд и снова стала смотреть на долину.

Она догадалась.

Это опечалило Невиля. С тех пор как четыре года назад Дойл стал сержантом, Лили всегда была его другом. У нее был живой ум, восхитительное чувство юмора и врожденная манера держаться с благородством, несмотря на то что она не получила образования. Лили рассказывала ему о своей жизни, особенно о годах, проведенных в Индии, где умерла ее мать, о людях, с которыми ей приходилось встречаться. Однажды она даже поспорила с ним, когда он обнаружил ее на поле боя после недавно закончившегося сражения и стал распекать за то, что она перевязывала умиравшего французского солдата. «Человек не просто человек, — сказала она ему, — а личность». Он знал, что ее никогда не интересовало его положение в обществе, хотя, подобно отцу и другим мужчинам, она называла его «сэр». Встав рядом с ней на колени, он напоил француза из своей фляги.

Но теперь многое изменилось: Лили стала взрослой. Невиль испытывал к ней влечение, и она это знала. Старая дружба исчерпала себя, Лили стала для него больше, чем другом. Она была дочерью сержанта Дойла, а он уважал его, несмотря на их разное социальное положение. Кроме того, Лили была невинной, и долг Невиля — защищать ее честь, а не лишать ее этой чести. К тому же она принадлежит к другому социальному слою, а такие вещи, к сожалению, многое значат в реальном мире. Взбунтовавшись, он тем не менее не порвал со своим миром и никогда не порвет. Для этого он обладает большим чувством долга. Он джентльмен, офицер, виконт, будущий граф.

Он никогда не сможет стать возлюбленным Лили.

— Лили, — начал он, возвращаясь к их прежним отношениям и подавляя в себе все прочие нежелательные чувства, — что ждет тебя впереди? Как ты собираешься устраивать свою жизнь? О чем ты мечтаешь?

Она ведь не может всегда оставаться с отцом. Что готовит ей будущее? Брак с солдатом, которого тщательно подберет для нее отец? Нет. Лучше об этом не думать.

Ответа не последовало, и он, посмотрев на нее, обнаружил, что она смотрит в небо и на ее лице играет мечтательная улыбка.

— Вы видите эту птичку, сэр? Я хочу быть такой же, как она. Парить в небе, быть сильной, свободной. Хочу быть другом ветру и небу. Я не знаю, что будет со мной. Однажды вы уедете, и...

Ее слова повисли в воздухе, улыбка исчезла с лица, и Невиль так и не понял, что она хотела сказать.

В это время тишину разорвал ружейный выстрел.

«Один из пикетчиков заметил кролика и принял его за французского лазутчика», — такой была первая мысль Невиля. Но он не мог полагаться на волю случая. Годы военной службы научили его действовать молниеносно, а не докапываться до причин. Инстинкт срабатывает быстрее и часто спасает жизнь.

Он вскочил на ноги и заставил Лили сделать то же самое. Они побежали в сторону пикетчиков. Невиль заслонял собой Лили. Сержант Дойл и солдаты хватались за ружья и амуницию. Невиль на бегу выхватил шпагу. Это был не кролик, а французский разведчик. Отдавая приказы, Невиль моментально забыл о Лили, которая была уже в относительной безопасности.

Был сделан всего один предупреждающий выстрел, но и это было ошибкой. Без него французы, возможно, ушли бы, так и не открыв огня по английским солдатам. Но выстрел был сделан. Спровоцированная перестрелка была короткой и без видимых потерь. Все, наверное, так бы и закончилось, если бы один из молодых новобранцев из отряда Невиля не застыл в ужасе на вершине голого холма, сделав себя хорошей мишенью для французов. Сержант Дойл, грязно ругаясь, побежал ему на выручку, и пуля, предназначавшаяся юнцу, поразила его в грудь.

— Оставьте его лежать там! — закричал Невиль, карабкаясь к сержанту по склону холма. — Бросьте мне сюда аптечку!

Но было уже поздно. Он увидел это сразу, как только подполз ближе. Всего одно маленькое кровавое пятнышко на груди сержанта и печать смерти на лице. Невиль часто видел это на лицах других и не мог ошибиться. Дойл знал это тоже.

— Готов, — сказал он слабеющим голосом.

— Сейчас открою эту проклятую аптечку! — воскликнул Невиль, опускаясь на колени перед умирающим. — Перевяжу рану, и все будет хорошо, сержант.

— Нет, сэр. — Дойл вцепился в руку Невиля холодными пальцами. — Лили.

— Она в безопасности. С ней ничего не случилось, — заверил его Невиль.

— Мне не стоило брать ее с собой. — Глаза сержанта уже затуманились, а дыхание стало хриплым и прерывистым. — Если они атакуют нас снова...

— Этого не случится. — Невиль крепко сжал руку сержанта. Он уже перестал делать вид, что верит в спасение Дойла. — Завтра я провожу Лили в более безопасный лагерь.

— Если ее захватят в плен...

Маловероятно, что французы пойдут на новое столкновение, на новое кровопролитие. Они так же, как и англичане, меньше всего хотят обострения ситуации в это время года. Но если такое случится и Лили схватят, то ее положение будет ужасным. Изнасилование...

— Я прослежу, чтобы ничего подобного с ней не случилось. — Невиль склонился над товарищем по оружию, своим другом, несмотря на разницу в социальном положении. Перед лицом смерти он руководствовался скорее сердцем, чем головой. — Ей не причинят вреда, если она все же попадет в плен. Даю вам слово джентльмена. Сегодня же я женюсь на ней.

К Лили, жене офицера и джентльмена, будут относиться со всей учтивостью и уважением даже французы. Преподобный Паркер-Pay, полковой капеллан, который находил жизнь в лагере такой же скучной, как и большинство солдат, с удовольствием обвенчает их.

— Она станет моей женой, сержант. Она будет в безопасности, — говорил Невиль, не зная, доходит ли смысл его слов до умирающего, холодные пальцы которого он продолжал сжимать.

— Мой ранец в лагере, — сказал сержант Дойл. — В ранце...

— Завтра, когда мы вернемся в лагерь, я передам его Лили, — пообещал Невиль.

— Мне бы следовало давно рассказать ей об этом. — Голос умирающего был слабым, едва слышным.

Невиль склонился ниже.

— Мне бы следовало рассказать ей. Моя жена... Да простит меня Бог! Она любила ее. Мы оба ее любили. Мы любили ее так сильно...

— Бог простит вас, сержант. — «Куда же подевался этот чертов капеллан?» — Ни у кого никогда не возникало сомнений в вашей преданности Лили.

Паркер-Рау и Лили прибыли одновременно. Невиль поднялся, и Лили заняла место рядом с отцом, взяв его руку в свои и склонившись так низко, что ее волосы упали ему на лицо.