Валери Шервуд - Песня ночи

— Вы говорили, что ваш муж был в отъезде, когда это произошло. Что же он сказал, когда услышал обо всем?

— О, Келлз был в ярости, — чистосердечно призналась Каролина. — Он заставил меня дать слово, что я никогда больше не буду плавать в этот район без него и что никогда больше не буду иметь дела с ягуарами.

Рамон смотрел на женщину, и чем дольше он смотрел на нее, тем явственнее чувствовал, что с ним происходит что-то странное. Такое бывает во сне, когда неведомая сила увлекает вас в страшную и вместе с тем манящую пучину. Всю свою жизнь Рамон дель Мундо относился к женщинам легко, играючи, даже насмешливо. Он искренне верил в то, что они служат лишь для забавы. Другое дело — его будущая жена: здесь одной красоты недостаточно, у нее должно быть огромное приданое, достаточное для того, чтобы вернуть к жизни его приходящие в упадок поместья в Испании. И вот сейчас, глядя на эту флибустьерскую красавицу в зеленом платье с глубоким декольте, он чувствовал, что никогда не сможет относиться к ней с той же беспечностью, что и к другим женщинам. И захочет ли он других? Неужели теперь она будет сниться ему каждую ночь, станет его вечной и недосягаемой мечтой?

— Этот Келлз — счастливчик, — пробормотал Рамок.

Внезапная искренность его голоса поразила Каролину. Она метнула на него быстрый взгляд — снизу вверх, почувствовав жаркое тепло его ответного взгляда.

— Возможно, не такой уж счастливчик, — с горечью произнесла Каролина.

Ведь это она виновата в том, мягко говоря, затруднительном положении, в котором они теперь находились. Казалось, тучи почти рассеялись над головой Рэя — он получил наконец всемилостивейшее прощение за то, что занимался пиратством, и они с Каролиной уже готовились к свадьбе.

Но радость их была непродолжительной. Случилось так, что Рэй Эвисток стал жертвой заговора. Некий фаворит английской королевской семьи, дабы скрыть свои преступления, потопил несколько английских кораблей, скрывшись под именем Рэя.

Его снова объявили преступником, и, чтобы снять с себя пятно, гордый возлюбленный Каролины был вынужден сам отправиться на поиски клеветника. Тот был пойман недалеко от Азорских островов. Но когда выяснилось, что этот негодяй — маркиз Солтенхэм, жених лучшей подруги Каролины, Реббеки, Каролина стала умолять любимого пощадить его, и он внял мольбам невесты. О чем сейчас оба горько сожалели.

Ибо мать Ребы, сущая мегера, подкупила свидетелей, которые показали, что Робин Тирелл, маркиз Солтенхэм никогда и близко не подходил к морю, а не то что разбойничал в океане. Рэю Эвистоку и Каролине ничего не оставалось больше, как вернуться на Тортугу под вымышленными именами. С этих пор Рэй стал зваться капитаном Келлзом, а она — Серебряной Русалкой.

На Тортуге Каролина старалась не вспоминать о произошедшем и не думать о судьбе, которая не состоялась. Ей это почти удавалось. Но в Порт-Рояле все обстояло иначе. Каждый день приносил ей все новые и новые напоминания о прошлом.

Нельзя сказать, что Рэй и Каролина чувствовали себя здесь изгоями. Их часто принимали в доме губернатора, достаточно мудрого, чтобы закрывать глаза на то, что его город превратился в базу флибустьеров, но ведь, с другой стороны, пираты служили надежной защитой от испанцев, грозивших нападением с расположенной неподалеку Кубы. Были у молодой пары и другие респектабельные знакомства. Английское, мелкопоместное дворянство, прибывавшее сюда из Лондона, селилось в верховьях Кобры, обзаводясь плантациями. Келлз и его подруга были желанными гостями и в их домах. Местные помещики и прочая знать прибывали в город морем с внутренней части острова, и всех их с радостью принимали на званых вечерах и у губернатора, и в доме на Куин-стрит. Светская жизнь здесь в отличие от Тортуги баловала их. Но как ни странно, Каролина порой мечтала о том, чтобы ее вовсе не было. Келлз и Каролина, возвращаясь домой с этих званых обедов, не могли не испытывать чувства горечи, ведь эти вечера были жалким подобием тех, на которых они бывали в столице и которых Рэй Эвисток и леди Лайтфут лишились, по-видимому, навсегда.

Несмотря на то что и у Каролины, и у Келлза хватало такта не обсуждать прямо болезненную для обоих тему, между ними возникло молчаливое согласие: не дарить ребенка миру, враждебному для них, тому миру, где они оба жили словно под дамокловым мечом. Каролина знала, что Келлз не желал бы для своего сына участи флибустьера, равно как не хотел бы, чтобы его дочь стала женой флибустьера. А иной судьбы у них не может быть! За голову капитана Келлза испанцы назначили головокружительную цену, и хотя это обстоятельство было немаловажным, Каролина знала, что Рэя все же куда больше волнует проклятие родины, гложет тоска по милой его сердцу старой доброй Англии.

Но Каролина и Рэй были жизнелюбами, и как бы ни терзала их ностальгия, оба старались взять от жизни то лучшее, что она им давала. Капитан Келлз и его подруга сводили знакомство с лучшими представителями флибустьерской братии, с купцами, с местной знатью, принимали их у себя и сами посещали их дома. Но эта жизнь была не той, которую бы они желали для себя.

Каролина очнулась от воспоминаний, услышав голос гостя:

— Удивительно, что друзья того человека, в которого вы выстрелили, не попытались отомстить вам.

Каролина пожала плечами. Снова о той дикой кошке…

— Наверное, все могло бы закончиться для меня трагично, если бы не Хоукс. Он весьма решительный человек.

— Ах да, — рассмеялся гость, — я его видел.

— К тому же, — продолжала Каролина, — меня защищает репутация мужа. Келлз — грозный противник.

Каролина говорила медленно, точно взвешивая каждое слово. В самом деле, если бы они жили в Англии, характер Келлза мог бы быть совсем иным. Ему не пришлось бы напускать на себя устрашающую личину.

— Знаете, — с вежливой улыбкой сказала Каролина, — может быть, хватит обо мне. Все это дела давно минувших дней. Давайте лучше поговорим о вас, монсеньор де Монд. Насколько я знаю, в переводе с французского ваше имя означает «человек мира». Наверное, имя соответствует сущности. Вы любите приключения, не так ли?

Действительно, так оно и было. Золотистые глаза Рамона весело сверкнули. Она хочет историй? Пожалуйста, ему есть что рассказать!

И вот весь вечер этот заклятый враг всего английского, человек, явившийся на Ямайку, чтобы подготовить вторжение, прибывший сюда как шпион с целью обнаружить слабые звенья в обороне противника, забыв о времени, развлекал даму анекдотами, от которых лицо ее розовело и она смеялась весело, с чарующей непосредственностью.

Разумеется, во всех этих сказках не было ни одного слова правды. Притворщик, он говорил лишь то, что она хотела услышать.