Эллен Джоунс - Роковая корона

— Это императорская корона, мне ее подарил сам император, — сказала Мод с оттенком гордости в голосе.

Последовало молчание. Мужчины обменялись быстрыми взглядами, и Мод почувствовала их скрытое неодобрение.

— Да, конечно, но вряд ли она понадобится тебе здесь, — сказал Роберт.

— Вы сейчас в Нормандии, где единственной короной, которую носят женщины, является их красота, — добавил Стефан. — А ваша красота ослепительнее любой диадемы.

Чопорный немецкий двор с его официальным этикетом не славился легким остроумием подобного рода. Мод не знала, как реагировать на такое непривычное для нее подшучивание. Очевидно, как и предупреждала Олдит, надевать корону не следовало, но сейчас у Мод не было намерения снимать ее.

Мужчины немного подождали, будто ожидая, что Мод все же снимет корону, но она явно не собиралась делать этого. Тогда Роберт сказал:

— Пойдем, сестра, остальные тоже хотят поприветствовать тебя.

Роберт подвел Мод к всадникам; те спешились. У одного из них, горбуна, одетого во все зеленое, были темные каштановые волосы, обрамляющие миловидное чувственное лицо.

— Это близнецы де Бомон, — Роберт указал на горбуна: — Роберт, английский граф Лестер. Мы называем его Робин. Его брат — Уолерен, граф Мулэн из Вексина. — Роберт кивнул крупному мужчине в великолепных чернокрасных одеждах, с угрюмым лицом и хищным ястребиным носом, и повернулся к третьему незнакомцу: — Брайан Фитцкаунт, лорд Уоллингфорд.

Этот мужчина был почти такого же роста, как Стефан, крепкого сложения, голова его вся обросла густыми, как у барана, черными кудрями. Что-то промелькнуло в его темно-синих глазах, когда он пристально посмотрел на Мод.

— Ты, может быть, помнишь, как они приехали сюда в тот самый день, когда ты уезжала в Германию, — продолжал Роберт. — Конечно, тебе трудно представить, что эти рыцари когда-то были теми хнычущими крысятами, которых ты видела перед отъездом.

Имена этих людей, конечно, были знакомы Мод: император всегда требовал, чтобы она знала всех наиболее влиятельных лордов при дворе своего отца. Близнецы были сыновьями покойного графа Мулэна, давнего друга короля Генриха. Мод тепло улыбнулась им.

Глядя на нее холодным, изучающим взглядом, трое новых знакомых пробормотали вежливые приветствия. Трудно было поверить, что те испуганные дети, давнюю встречу с которыми Мод смутно припоминала, стали взрослыми, самоуверенными придворными.

— Приятно снова увидеться с вами, — сказала она.

В ответ послышалось невнятное бормотание.

— К сожалению, я не припоминаю встречу с вами, мадам, — намеренно сдержанно проговорил граф Мулэн. — Вы не помните об этом, брат?

— Клянусь честью, мне не запомнилось ничего о том, как я прибыл в Англию, — ответил Робин Лестер. — Я был таким несчастным и очень переживал из-за разлуки с матерью.

Брайан засмеялся:

— Единственное, что я помню, — это ужас при встрече с королем Генрихом. Я и вправду был хнычущим маленьким крысенком, как сказал Роберт.

— И воняющим. Клянусь ликом Господа, чтобы я об этом когда-нибудь забыл! — Уолерен хлопнул себя по бедру. — Ты обмочил подштанники, а когда король Генрих подошел поздороваться с нами, то зажал нос и сказал, что от тебя воняет, как от навозной кучи, и приказал привести тебя в порядок.

Поднялся буйный смех. Стефан присоединился к веселящимся друзьям: у каждого нашлась своя версия этого давнего происшествия.

Мод видела, что они забыли о ней.

А почему бы и нет? Она была здесь посторонней, по своему положению и полу не принадлежащей к их тесному маленькому кругу. Ей не было места в их воспоминаниях. Дрожащей рукой прикрыв от солнца глаза, Мод отвернулась и стала вглядываться в далекий горизонт. Желто-зеленые поля, пересеченные старой римской дорогой, по которой она только что приехала, сверкали и переливались, залитые солнечным светом. Если бы только она смогла вернуться на эту дорогу, ведущую обратно в Германию!

— Король желает видеть принцессу Мод, — пропищал голос пажа у нее за спиной.

Рука Мод потянулась к горлу, от страха гулко забилось сердце. Она вдруг застыла, внезапно осознав, что вот уже второй раз ее называют принцессой. Вероятно, по оплошности, но она сразу же должна исправить ее.

Мод улыбнулась пажу:

— В Германии ко мне обращались как к императрице.

Паж взглянул в недоумении, затем поклонился и убежал. Мужчины изумленно глазели на нее. Мод с тревогой посмотрела на них. Она сделала что-то не так?

— Кем бы вы ни были в Германии, мадам, здесь вы — королевская дочь, — сказал Уолерен Мулэн. — И это достаточная честь, смею думать.

Остальные согласно закивали.

Очевидно, эти люди ничего не знали о ее значительности, об уважении и влиянии, которыми она пользовалась в Германии, о судах, которые император поручал ей проводить. С неожиданной горечью Мод вдруг подумала: возможно, об этом не знает никто, и подобной реакции здесь можно ожидать от любого. И даже хуже: скорее всего, ее триумфальная слава в Империи ничего не значит для подданных отца, даже если им все известно. Для этих узколобых нормандских баронов весь мир состоит лишь из Англии и Нормандии. И теперь она должна к ним приспосабливаться!

— Если вы хотите моего совета, мадам, — продолжал Уолерен, — то не носите эту безделушку в присутствии короля, чтобы не оскорбить его. Сейчас вы — подданная Нормандии.

Уязвленная, Мод холодно взглянула на него.

— Благодарю вас, милорд, но я думаю, что вы не все понимаете. Корона — не безделушка, а символ королевской власти. В своей стране я — императрица, и корона находится там, где ей надлежит быть.

Она высказалась более резко, чем собиралась, и, к своему испугу, увидела, что лицо графа Мулэна побагровело. Святая Мария, неужели она оскорбила его? Граф ничего не ответил, но в его черных глазах промелькнула явная неприязнь.

Наступило неловкое молчание, и Мод не знала, что ей делать. Спрашивать, не нанесла ли она обиду, было ниже ее достоинства. К счастью, Стефан помог ей выйти из положения.

— Пойдемте, кузина, — спокойно сказал он, протянул Мод руку и повел ее к алому шатру. Остальные последовали сзади. — Не позволяйте Уолерену выводить вас из равновесия, — шепотом сказал Стефан. — Он становится колючим, как дикобраз, если думает, что его оскорбили. Постепенно он привыкнет к вам.

Помня взгляд Уолерена, Мод не была в этом уверена. Она молила Бога, чтобы в первый же день у нее не завелся в Нормандии враг. Чувствуя тепло руки кузена, сжимающей ее локоть, Мод приближалась к королевскому шатру.

Вход был расположен сбоку, перед ним стояли два высоких деревянных шеста, и на каждом развевался краснозолотой флаг. По одну сторону от входа в напряженном внимании застыла группа лучников в кожаных кольчугах. Вокруг шатра толпились рыцари, оруженосцы, фрейлины, богато одетая знать и священники; они перешептывались между собой и рассматривали Мод с нескрываемым любопытством. Вперед выступили два епископа в расшитых золотом одеяниях; солнце блестело на их крестах и митрах. В одном Мод узнала толстого епископа Солсбери, главного советника короля. Следом за епископами шел аббат в великолепной одежде из черного шелка, с золотым крестом на груди, усыпанным жемчугами. Лицо его показалось Мод странно знакомым. «Похож на Стефана», — с удивлением отметила она.