Джорджетт Хейер - Зов сердец

Появление в гостиной двух молодых девушек произвело настоящий переполох, в котором, как с некоторым сожалением была вынуждена признать мисс Морвилл, не было ни малейшей ее заслуги. Лорд Улверстон, не обращая внимания на высокородную леди, которую до этого занимал разговором, просто откровенно ахнул, а герцогиня, с первого взгляда оценившая прелесть мисс Болдервуд, громким шепотом потребовала у графини, чтобы та немедленно назвала ей имя очаровательной дебютантки.

Мисс Марианна далеко превосходила всех красотой и свежестью, но с ее знатностью дело обстояло совсем по-другому. И сколько бы вдовствующая графиня ни мечтала о женитьбе обожаемого сына на богатой наследнице, тем не менее, она не могла допустить, чтобы он вел к столу дочь обычного баронета, когда вокруг было полным-полно других, куда более родовитых дам. Поэтому высокая честь сопровождать Марианну к столу была предоставлена мистеру Уорбойсу. Его мысли благодаря такому соседству пришли в несколько расстроенное состояние, но все-таки ему удалось не дать ей скучать. Но другую ее руку уселся лорд Грампаунд. Поскольку его внимание больше занимала другая соседка, зрелая матрона, болтавшая без умолку, а также подаваемые блюда, Марианне он не доставил особых хлопот. Во главе стола восседали эрл и ее светлость герцогиня Рутленд, с достойным всяческой похвалы усердием занимавшие друг друга разговором. Чуть дальше Мартин выполнял свой долг, весело болтая с графиней, а в нескольких шагах от них беседовали вполголоса без малейшей неловкости, с непринужденностью старых друзей мисс Морвилл и Тео.

Не успели джентльмены после обеда присоединиться к дамам, как остальные гости начали прибывать один за другим, а музыканты на хорах принялись настраивать инструменты, готовясь заиграть контрданс, которым по обычаю открывали бал. Как ни печально, но в данном случае правила хорошего тона опять-таки не позволили эрлу или его младшему брату встать вместе с мисс Болдервуд во главе танцующих, чтобы вместе с нею открыть бал.

Эта честь по праву принадлежала герцогине, а лорд Улверстон, узнав, что именно он станет кавалером прекрасной Марианны, чуть не запрыгал от радости. Мартин хотел хотя бы на некоторое время оказаться по соседству с девушкой, но ему и тут не повезло. Это счастье выпало на долю добродушной мисс Морвилл, которая сочла его редким невезением. Даже самый предвзятый наблюдатель должен был бы признать, что во время танца между новоиспеченным виконтом и мисс Марианной возникло редкое взаимопонимание. Естественно, не ускользнуло это и от Мартина. Бедняга терпел поистине адские муки, видя, как предмет его страсти так легко пал жертвой обаяния лорда Улверстона.

Но на первую кадриль ее пригласил Жервез. Девушка держалась довольно неплохо, хотя и скованно, так как ей еще никогда не доводилось танцевать иначе, как под руководством приходившего на дом учителя. Марианна страшно боялась спутать замысловатые фигуры и осрамиться навеки, а потому едва ли слышала хотя бы слово из того, что говорил ей эрл, стараясь ободрить смущенную партнершу. Он же, как все и ожидали от офицера, служившего под командой самого герцога Веллингтона, танцевал превосходно, с изяществом и грацией выполняя самые сложные па. Когда же Жервез уверенно повел Марианну в гранроне, девушка не на шутку перепугалась. Чтобы морально поддержать ее, эрл принялся шутливо уверять, что ей недостает лишь практики, чтобы чувствовать себя уверенно, но со временем она, вне всякого сомнения, станет великолепной танцовщицей. Этот неожиданный, но весьма приятный комплимент заставил Марианну согласиться и на следующий с ним танец.

Но тут Жервеза постиг жестокий удар. Когда музыканты, следуя переданному им приказу эрла, объявили вальс, никакие уговоры не могли заставить Марианну выйти на танцевальную площадку. На этот случай существовала строжайшая инструкция ее дорогой матушки: она давала ей разрешение на кадриль, но вальс находился под категорическим запретом. Ни эрлу, ни подоспевшему лорду Улверстону так и не удалось поколебать ее решимость следовать указаниям матери. Дело в том, что станцевать вальс до того, как во время сезона девушка получит на то особое разрешение устроителей бала в «Олмаке», было совершенно недопустимо. Нарушившая это правило дебютантка рисковала навеки замарать свою репутацию. Леди Болдервуд заранее предусмотрела такую возможность и поэтому приняла необходимые меры. И хотя молодой девушке, впервые появившейся на небольшом балу, позволялись некоторые небольшие отступления от общепринятых правил, Марианна была слишком умна, чтобы не понимать, что в зале полным-полно досужих кумушек, которые не упустят возможности распространить в великосветских кругах слушок, будто мисс Болдервуд не отличается строгостью нравов.

Конечно, твердость Марианны изрядно разочаровала ее пылких поклонников, но сослужила ей хорошую службу в глазах леди Сент-Эр и собравшихся вокруг нее пожилых дам. По крайней мере три из них, у которых были собственные дочери на выданье, объявили во всеуслышание, что Марианна — на редкость разумная девушка. Те же из дам, кто был озабочен судьбой младших сыновей, сочли ее прелестной, неиспорченной и стали превозносить до небес.

Поскольку мисс Морвилл стояла возле Марианны, когда та наотрез отказалась танцевать с эрлом вальс, учтивость заставила Жервеза повернуться к Друзилле и пригласить на танец ее. Она приняла приглашение с обычной для нее невозмутимостью, сделала легкий реверанс и позволила увлечь себя в середину зала. К удивлению Жервеза, мисс Морвилл оказалась превосходной партнершей, знавшей все, даже самые замысловатые па, которые, казалось, выполняла без малейшего затруднения, повинуясь лишь движениям партнера и собственному чутью, да еще способной при этом поддерживать непринужденный разговор. Не питая ни малейших иллюзий в отношении комплиментов, которыми осыпал ее эрл, попросив разрешения побыть с нею, в то время как самые достойные дамы оспаривали друг у друга эту честь, она очень серьезно ответила:

— Если бы вы только догадались спросить меня, я бы подсказала вам, милорд, что у вас нет ни малейшего шанса станцевать вальс с мисс Болдервуд, тогда вам и в голову не пришло бы приказывать музыкантам его играть.

— Интересно, а как вы догадались, что этот приказ исходил от меня? — поинтересовался он, улыбнувшись против собственной воли.

— Ну как же? Я сама этого не делала, леди Сент-Эр вальс вообще не одобряет, и Мартин не мог заказать, потому что до сих пор так и не научился его танцевать!

— Ваша логика безупречна, — был вынужден признать эрл. — А теперь я намерен распорядиться, чтобы сыграли еще один вальс. Вы восхитительно танцуете, мисс Морвилл!