Герцель Давыдов - Акива и Рахель. История великой любви

Рахель произнесла:

– Акива, милый, только не грусти, поверь мне – я очень

счастлива с тобой. Пусть это не самое удобное жилище, но

мне здесь все нравится, главное, есть крыша над головой.

– Надеюсь, что тебе все это не надоест и ты не сбежишь

от меня обратно в имение своего отца.

– Я похожа на глупую девушку, готовую оставить такое

сокровище без присмотра? – произнесла девушка улыбнув-

шись. – Я с таким трудом стала твоей женой и так просто

другим красавицам города тебя не отдам.

– Рахель, ты когда-нибудь бываешь серьезной?

– Будь уверен, никуда я от тебя не сбегу, даже и не надей-

ся. И если когда-нибудь захочешь избавиться от меня и уйти

к другой, я вцеплюсь в твою ногу, так как обе я ухватить не

смогу, и буду волочиться по земле за тобой даже на край зем-

ли. Пойми, если я выбрала тебя, то это навсегда. Тебе ясно,

уважаемый Акива?

– Надеюсь, что все так и есть, – улыбаясь, произнес он.

– А я надеюсь, что ты помнишь данное мне обещание.

– Да, но ты понимаешь, что сейчас не самое подходящее

время для учебы. Мне нужно работать, чтобы у нас было что

есть и пить. А при первой же возможности я пойду учиться и

надеюсь, что к семидесяти годам уже освою алфавит, – с сар-

казмом произнес Акива.

– Хорошо, – ответила Рахель, – но при первой возмож-

ности я все равно тебя отправлю учиться, даже если тебе бу-

дет восемьдесят, будь к этому готов.

– Хорошо, моя госпожа, – шутливо ответил Акива.

Они рассмеялись, и Рахель произнесла:

– Акива, пожалуйста, потуши свечу. Сегодня был тяжелый

день, пойдем ложиться. Я, наверное, за всю свою жизнь столь-

ко не ходила пешком.

Акива задул свечу, и они легли спать.

* * *

Нежные лучи солнца, пробивающиеся сквозь оконные щели,

разбудили влюбленных.

– Доброе утро, любимая, – произнес Акива.

– Доброе утро, любимый, – нежно ответила Рахель.

– Как спалось?

– Я спала замечательно, такое ощущение, что проспала це-

лую вечность. А как тебе спалось?

– Я привык к таким условиям, я сплю на сене с самого

рождения – произнес Акива.

– Хоть я и не привыкла к таким условиям, но после пер-

вой ночи на сене чувствую себя бодрой как никогда. Может,

теперь моя осанка станет грациозней, – шутливо произнес-

ла Рахель.

– Не знаю, какая у тебя будет осанка, но волосы у тебя

в ужасном состоянии. Если бы ты только себя видела – твои

прекрасные черные волосы стали наполовину желтыми.

– А что с ними? – взволнованно спросила Рахель.

– Лежи спокойно, не двигайся, и я выберу соломинки

из твоих волос.

– А много их там?

– Да, очень.

– А они мне идут?

– Ты и так самая прекрасная на свете, и эти соломинки ни-

как не могут тебя испортить.

– Ты мне льстишь, – покраснев, произнесла Рахель.

– Ты же знаешь, что это так. Почти все парни Иеруса-

лима мечтали, чтобы ты была рядом с ними, а ты сейчас со

мной в этой конюшне, – говорил Акива, выбирая соломинки

из длинных волос Рахель.

– Ничего страшного, все с чего-то начинали. У нас с тобой

все еще впереди.

– Я не верил, что в мире еще остались такие девушки,

как ты. Ты дала мне надежду, и я буду самым несчастным

из мужчин, если испорчу тебе жизнь. Ты с самого детства

росла в роскоши, у тебя были лучшие платья и преподавате-

ли. Ты красива, умна, образованна – мечта любого мужчи-

ны, но выбрала почему-то меня. И раз ты пошла на такой шаг,

чтобы быть со мной, я должен сделать все, чтобы твой выбор

оказался верным.

– Я сделала этот шаг, так как уверена, что ты способен

стать мудрым раввином и изменить наше общество. А день-

ги – они будут, это не главное.

Акива, продолжая выбирать соломинки и размышляя над

словами Рахель, произнес:

– Рахель, за то, что ты сделала такой шаг, поверила в меня,

я обещаю тебе, что буду много и упорно учиться. И когда-ни-

будь я куплю тебе одно очень красивое золотое украшение.

– Какое украшение? – громко засмеялась Рахель.

– Я хотел сделать тебе сюрприз, но раз я проговорился, то

расскажу.

– Рассказывай, рассказывай – в семье не должно быть се-

кретов, – продолжала шутить Рахель.

– Каждый раз, когда я прохожу мимо лавки торговца укра-

шениями. Там есть много красивых вещей, но для тебя я при-

смотрел кое-что особенное – «Золотой Иерусалим». Мне ка-

жется, это украшение было создано специально для тебя. Оно

будет подчеркивать красоту твоих больших карих глаз, твоих

густых черных волос. О таком украшении мечтают все жен-

щины Иерусалима, но я обещаю, что когда-нибудь оно обяза-

тельно станет твоим.

– Акива, столько комплиментов не ожидала от тебя услы-

шать, ты на моих глазах становишься поэтом.

– Я говорю серьезно, а ты все переводишь в шутку.

– Извини. Продолжай. И что в нем такого особенного?

– поинтересовалась Рахель.

– «Золотой Иерусалим» – это украшение из чистого зо-

лота с изображением нашего святого города. Каждый раз, ког-

да я смотрю на него, я представляю, как оно украсит твою

голову и как твои глаза будут светиться от счастья. Ты даже

представить себе не можешь, как оно будет на тебе красиво

смотреться! Когда у нас будут деньги, я обязательно куплю

тебе золотую диадему с видом Иерусалима. Если бы я мог, я

подарил бы тебе «Золотой Иерусалим» прямо сегодня, и ты

хоть ненадолго забыла бы о всех заботах и трудностях.

– Милый, спасибо, что ты думаешь обо мне. Думаешь, как

сделать мне приятное, но я же тебе не раз говорила, мне всего

этого не нужно. Рядом с тобой я чувствую себя любимой и за-

щищенной. И знаешь, мы с тобой уже сейчас богаче всех лю-

дей на земле, потому что у нас есть любовь, взаимоуважение

и стремление стать лучше.

– Рахель, я все это понимаю, но я решил купить тебе это

украшение, и я его куплю, как только у нас будут лишние день-

ги или как только мы разбогатеем, даю тебе слово.

Когда Акива достал все соломинки из волос Рахель, они

встали, привели себя в порядок, позавтракали, после чего

Акива отправился в лес собирать хворост, а Рахель – наво-

дить порядок в их новом жилище.

* * *

Постепенно Акива и Рахель начали обживать свое новое

жилье. Первой задачей Рахель как хранительницы очага

было создать уют в их скромном жилище перед приходом

любимого. Она с самого утра была на ногах, чтобы к при-

ходу Акивы успеть навести порядок и приготовить ему еду.

Ей было сложно, здесь не было всех тех многочисленных

помощниц, которые окружали ее в доме отца. Девушке са-

мой приходилось выполнять все работы по хозяйству, даже

такие, где требовалась мужская сила. Она никогда не роп-