Сычев К. В. - Роман Брянский

– Да как ты могла?! – вскричала, не помня себя, княгиня. – Да ты же – отравительница! Это же грех, грех непоправимый! Подлинное озорство! Ты, Лесана – не женка, а лютый зверь! Разве такое может сделать замужняя, честная женка?

– Ну, и что, если женка? – возразила Лесана. – Я же это сделала не для себя, но чтобы принести тебе, княгинюшка, душевную радость и заодно отомстить этой подлой любовнице!

– Какое нежданное коварство! – возмутилась княгиня. – А что же теперь мой супруг? Он подумает, что это я сделала?! Как же мне смотреть в его грозные очи?!

– Неужели ты думаешь, – невозмутимо молвила Лесана, – что князь узнает об отравлении? Ну, и скончалась эта Арина…Такое со всеми бывает! Только один человек в нашем городе может распознать отравление! Это наш лекарь Радобуд! Но он не выдаст меня нашему славному князю!

– Грех-то какой, Господи! – бормотала багровая от отчаяния княгиня. – Разве дело только в этом? Господь все видит! А это – мой грех! Это я виновата, что не упредила такое несчастье! О, Господи, прости меня, грешную!

– Ты не виновата, княгинюшка, – громко, подняв голову и пристально глядя прямо в глаза княгине, сказала Лесана. – Это я сама задумала и сделала без твоего участия! Я скажу об этом на страшном суде! Это не грех, а подвиг – избавление от распутницы!

– Сама ты распутница! – закричала во весь голос, рыдая, княгиня. В светлицу вбежал перепуганный Ермила Милешевич. – Зачем ты мне говорила о любовниках?! Как судить других, так ты первая! А сама какова? Вон, вон из моего терема, подлая кровь! Чтобы я больше никогда тебя не видела!

– Ну, что ж, матушка, – тихо сказала напуганная гневом княгини Лесана, – тогда я ухожу, если попала в твою немилость!

Огнищанин Ермила, будучи свидетелем этого скандала, стоял ни жив, ни мертв. Он никогда не видел свою госпожу в таком гневе! Склонив голову, верный княжеский слуга переминался с одной ноги на другую.

– Ну, а ты, Ермила, – сказала тихо, вытирая рукой слезы, княгиня, – сходи, мой верный человек, к отцу Арсения и приведи его сюда. Я никак не могу успокоиться! Даже беги, мой славный Ермила, пусть скорее придет тот батюшка! У меня так болит душа, Ермилушка, что совсем стало лихо!

– Бегу, матушка! – крикнул Ермила и, позабыв не только о своем положении, но и обо всем на свете, выскочил, как бывало в молодые годы, и быстро побежал вниз по лестнице, до смерти напугав всю встретившуюся ему на пути челядь.

– Вот завязли мы у этого города! – раздраженно молвил ордынский хан Мэнгу-Тимур, глядя на лица собравшихся вокруг него, сидевших на корточках перед троном, эмиров и русских князей. – Сделали и подкопы, а победы – нет! Что будем делать: возьмем город измором, или назначим немедленный приступ?

– У нас нет выбора, государь, – тихо сказал Болху-Тучигэн. – Нужен только приступ, да такой, чтобы сразу же взять эту крепость! Нам не хватит ни припасов, ни корма для скота и лошадей на долгую осаду. Эти ясы, как видно, хорошо подготовились к осаде! Если возьмем этот город, сразу же пополним свои запасы, государь. Надо спешить! Нельзя затягивать осаду! За это нас накажет Аллах голодом или мором!

– Ну, а как вы, коназы урусы, готовы ли к решающему приступу? – нахмурил брови Мэнгу-Тимур. – Возьмете ли мы этот город одним натиском?

– Да будет так, государь, – ответил князь Федор Ростиславович Ярославский. – Если надо, то не пожалею своей головы! Жаль вот только, что не все русские князья пришли на эту войну…Если бы прибыли волынские и галицкие князья да великий черниговский князь Роман, мы бы достойно приступили к городу!

– Разве ты не знаешь, князь Федор, что мой батюшка воюет в войске Ногая с Литвой? – возмутился сын Романа Брянского Олег. – Он сразу же, как только мы разбили осенью болгар, прислал меня в Орду! А мы воевали с болгарами по воле нашего государя, а не по праздному желанию!

– Молодой коназ прав, – кивнул головой ордынский хан. – Я сам поручился перед царем грэкэ Мыхаылом, что мы поведем войска на тех неправедных булгэрэ! Там у власти оказался некий свинопас, учинивший беспокойство царю грэкэ. Поэтому тот царь попросил у меня помощи и прислал богатые подарки. Вот мой верный Ногай и побил того нечестивца, захватив богатую добычу и много пленников! А сынок того Ромэнэ, Олэгэ, пришел к нам в Сарай с болгарской добычей еще до этого похода. А сам Ромэнэ обещал придти позднее, вслед за сыном, не так ли, молодой коназ?

– Так, государь, – кивнул головой Олег Романович. – Но только батюшка пошел по приказу славного воеводы Ногая со всем войском на поганую Литву! А когда они разобьют литовцев, батюшка сразу же прибудет сюда, под этот город Дедяков!

– Однако же это – самоуправство! – сказал со строгостью в голосе ордынский хан. – Я не велел Ногаю вести свое войско на Лэтвэ! И не посылал к нему людей с приказами! Хватит того, что мой славный темник Ногай заставил коназов урусов возить дань к нему, а не в наш Сарай! Вот уже с прошлого года ни коназ Уладымэр, ни беспокойный коназ Лэвэ не привозят к нам дань…И вот теперь Ногай стал совершать набеги без моего разрешения!! Что ты на это скажешь, мой верный Болху?

– От этого поступка Ногая не случилось беды, государь, – сказал, улыбнувшись, ханский советник. – Известно, что наш славный полководец содержит большое войско! И его непросто прокормить. Припасы нужны не только воинам и их семьям, но также скоту и боевым коням. Еще хорошо, если Ногаю хватит корма после тех побед! Тогда он не будет у нас ничего выпрашивать, как другие воеводы. Ногай не совершает недостойных действий, государь. Куда бы он не водил свое войско, его походы всегда приносят хорошую добычу. И он все время отсылает тебе немалую долю из тех богатств. Думаю, что и теперь, после разгрома этой непокорной Лэтвэ, в Сарай будут присланы богатые подарки и много пленников! Пусть же он воюет с Лэтвэ на благо государства!

– Ну, что ж, тогда нечего беспокоиться, – весело сказал Мэнгу-Тимур и пристально посмотрел на князя Олега. – Как ты думаешь, молодой коназ, справимся мы с этим злым городом?

– Справимся, государь, – сказал на хорошем татарском языке Олег Романович. – Надо только наладить лучную стрельбу по городу! Как видно, ясы хорошо умеют стрелять! Только в моем отряде уже до полсотни воинов ранены стрелами ясов! Вот и ходят они, перевязанные тряпицами! Надо так стрелять по этим злодеям, чтобы не один из них не мог высунуть голову из-за зубцов их грозной крепости!

– Ты это слышишь, брат Туда-Мэнгу? – вопросил ордынский хан, глядя в сторону своих эмиров.

– Слышу, государь, – ответил худой рыжеволосый татарин.

– Тогда, мой верный воевода, подготовь-ка побольше толковых лучников, чтобы мешали этим злобным ясам! Нельзя допустить, чтобы они безнаказанно стреляли в моих воинов! Это правильно подметил сын коназа Ромэнэ! Он – славный батур! Кто еще что хочет сказать?