Сычев К. В. - Дмитрий Красивый

– Дубрава? – удивился князь. – Красивое имя! Ладно, если так…Тогда иди к себе домой и сегодня же приведи свою дочь в мой охотничий терем! Но так, чтобы я тебя больше не видел! Но если обманешь…

– Не обману, мой господин! – завопил, не помня себя от радости, вскочивший на ноги плотник. Однако он тут же зашатался и скривился от боли.

– Что, худо? – усмехнулся князь. – Ты сам в этом виноват! Эй, люди мои! – он хлопнул в ладоши, и в судную светлицу вбежали два здоровенных пристава. – Снимите цепи с этого бестолкового Бовы! – распорядился князь. – И пусть он идет к себе на усадьбу!

– Он сам не дойдет до своего дома, княже! – возразил Сотко Злоткович. – Мои люди хорошо его обработали!

– Тогда подайте ему телегу, Сотко – кивнул головой князь. – И пусть поедет с твоими людьми, – он указал рукой на стоявших в отдалении приставов. – Они заберут его дочь и посадят на ту телегу…Нечего ему, больному, сюда возвращаться! А ту Дубраву доставьте в мой охотничий терем, ну, вы знаете куда.

– Слушаемся, княже! – крикнули в один голос молодцы и, подхватив под руки изможденного старика, потащили его во двор.

– А теперь нам пора отдохнуть! – сказал князь Дмитрий, потирая ладони. – Мы всех наказали?

– Только главарей, батюшка, – ответил княжеский мечник. – А прочих злодеев бояре осудили еще раньше. Они сейчас сидят в темнице и ждут справедливой кары…

– А много предстоит казнить? – буркнул, зевая, князь.

– Немного, – кивнул головой боярин Сотко. – Двоих следует удавить, а одному – отсечь голову!

– Это помимо сегодняшних злодеев? – улыбнулся князь.

– Именно так, батюшка, – пробормотал мечник. – И еще осталось четыре с небольшим сотни крамольников, которые осуждены к тяжелым работам! Теперь у нас достаточно рук для рубки леса и прочих надобностей!

– Ладно, – весело сказал князь. – Тогда готовьтесь к завтрашней утренней казни. А теперь идите по домам!

На следующее утро, как и было решено на княжеском суде, при большом стечении народа на главной, Красной площади Брянска, состоялись казни мятежников. Сам князь, окруженный боярами и дружиной, восседал в своем кресле, принесенном из его терема слугами, и наблюдал за исполнением приговоров. Но ни отчаянные крики убиваемых, ни радостные вопли черни, увлеченной милым для их глаз зрелищем, ни льющаяся кровь обезглавленных жертв его не трогали. Перед глазами князя стояла его новая любовь – красавица Дубрава. Белокурая стройная девушка с большими голубыми глазами ждала князя вечером после суда в его охотничьем тереме. – Неужели ты, молодая красавица, – сказал, остановившись перед ней охваченный волнением князь, – готова разделить ложе со мной, стариком?

– Да, княже, – ответила своим тихим нежным голосом девушка. – На то воля моего батюшки!

– Но тебе не помеха мои седины и старость? – улыбнулся князь Дмитрий.

– Не помеха, батюшка, – пробормотала девушка, робко глянув на князя. – Я слышала о твоих мужской силе и любовном искусстве! И ты очень красив!

– Ну, тогда, – прохрипел, тяжело дыша и хватая своими цепкими руками девушку, князь, – пошли в мою опочивальню! – И он быстро понес свою бесценную ношу наверх по ступенькам.

– Ах, этот Бова! – вздыхал князь, вспоминая прошедшую ночь. – Вот ведь, не обманул меня и дал мне такую прелестную девицу! Какая же она сладкая, эта Дубравушка! А я уже думал, что состарился и мои желания притупились…Оказывается, нет! Я вновь почувствовал себя молодым и сильным! Но хочу только одну прелестницу – мою Дубравушку!

– Батюшка-князь, нам пора возвращаться домой! – сказал, подойдя к задумавшемуся князю, воевода Супоня Борисович. – Наши каты уже давно казнили всех преступников, а бестолковая толпа смотрит только на тебя! Нечего поощрять скопище этих дурачков!

– Ты прав, Супоня! – кивнул головой очнувшийся князь. – Тогда уходим, мои верные люди, в наш детинец! Подайте же мне коня!

Прошло немного времени, но, как показали события, жестокая расправа князя над бунтовщиками не принесла желаемых результатов. Город по-прежнему был неспокоен. Ропот недовольных княжеским правлением не ослабевал.

Обеспокоенный князь созвал в один из декабрьских холодных дней боярский совет, на который пригласил настоятелей всех городских храмов и сразу же, не успев усесться в свое кресло, спросил: – Неужели люди нашей святой церкви не в силах унять городскую смуту? Разве православная церковь не была надежной опорой княжеской власти?

Но священники на это ничего не ответили, скромно отсидевшись и отмолчавшись. Даже отец Петр, настоятель Горне-Никольской церкви, на слова которого ссылались бунтовщики, сидел, «уставив бороду в пол».

– Тогда просто дайте нам совет, – сказал раздраженный их молчанием князь. – Что у нас неправедного в городе? Почему у нас случаются беспорядки едва ли не каждый год?

Опять установилась мертвая тишина, но вдруг с передней скамьи встал сидевший рядом с владыкой отец Петр и, откашлявшись, промолвил своим густым звучным басом: – Тебе, княже, нужно самому соблюдать христианские заповеди!

– Как это?! – оторопел князь, а бояре дружно загудели.

– А так, княже, – продолжал отец Петр. – Взять хотя бы наших брянских знахарей и ведунов…Почему лихие люди занимаются врачеванием? Разве у нас нет святой церкви и православных монастырей?

– Но святая церковь не имеет лекарей, – пробормотал князь, – и люди лечатся у вольных знахарей!

– Прогони, княже, всех этих поганых знахарей из нашего города! – поднял руку отец Петр. – И своего Овсеня, и других волхвов! Тогда святая церковь найдет тебе не одного врачевателя!

– Мы обсудим это дело, – пробормотал озадаченный князь, потирая ладонью покрывшийся каплями пота лоб.

– Прогони, прогони, княже, волхвов, – заворчали остальные священники, сидевшие рядом с владыкой.

– Может, в самом деле, прогнать? – подумал князь Дмитрий, глядя на собрание. – Ладно, что не обвинили меня в других грехах!

Вечером князь беседовал с брянским епископом Иоанном. Последний рассказал обо всех случившихся на Руси событиях этого года, сведения о которых дошли до него через странствующих монахов или приезжавших в город посланников митрополита.

– Когда случилась великая буря в Духов день, – говорил, качая головой, владыка, – пострадали многие дома и даже крыша на Покровской церкви…Я тогда подумал, что в этом году нам будет нелегко! В самом деле, сколько было смертей! Умер рязанский князь Иван Александрыч. Скончался очередной малолетний сын великого князя Семена Московского! У него выживают только дочери, и совсем нет наследников! Вон, в Рязани, тишина и покой! После смерти князя Ивана остался крепкий, цветущий молодец – Олег Иваныч! Говорят, что он – очень умен и храбр! А в Москве царят уныние и печаль…Правда, брат великого князя, твой бывший зять Иван Красивый, плодовит! А недавно, в октябре у него родился сын Дмитрий. Видно, ему и быть наследником великого московского князя!