Сычев К. В. - Роман Молодой

Митрополит Алексий вошел в думную светлицу, разоблаченный от верхней одежды. На нем была одета простая, утепленная кроличьим мехом, монашеская ряса до пят и небольшие черные сапоги, на голове высшего духовного лица возвышался белый святительский клобук с изображением Божьей Матери, искусно вышитым шелковыми нитями. На груди святителя на толстой и длинной золотой цепи висел золотой же крест-распятие. За ним следовали шесть рослых молодцев, одетых в черные монашеские рясы, брянские бояре и епископ Нафанаил. Митрополит подошел к креслу брянского князя, вставшего и склонившего перед ним голову, перекрестил его и сказал: – Да благословит тебя Господь, князь Роман, за верность нашей праведной церкви и наставит тебя на истинный путь!

– Здравствуй, славный святитель! – молвил, приветливо улыбаясь, князь Роман. – Я давно мечтал тебя увидеть, и вот Господь услышал мои молитвы!

– Господь всегда услышит просьбы истинного верующего! – сказал Алексий, вглядываясь в лицо русобородого князя. Его ласковые, произнесенные густым, бархатным голосом слова, проникали глубоко в душу, а небесно-голубые глаза святителя – живые, но добрые и, словно бы, теплые – вселяли спокойствие, уверенность и надежду на лучшее.

– Он совсем не похож на литовского митрополита Романа! – подумал брянский князь. – Вот он, настоящий святитель! Так может выглядеть только праведный человек! – Он мысленно сравнил двух митрополитов и пришел к однозначному выводу: – Значит, тот Роман незаконно назначен на церковный пост!

Святитель уселся рядом с князем в принесенное слугами большое кресло прямо напротив скамьи, где расположился епископ Нафанаил с москвичами – знатными посланцами и церковными служками.

– Мы едем в Киев, сын мой, – начал он свой разговор, – и решили остановиться в Брянске на денек-другой, чтобы отогреться от такого лютого холода и посмотреть твой город!

– Мне радостно это слышать, святой отец! – весело сказал князь. – Как там дела у моего брата Ивана?

– Его дела идут неплохо, – покачал головой митрополит. – Великий князь Иван Иваныч успешно съездил в Орду и получил грамоту у нового царя Бердибека. Недавно наш молодой правитель вызвал к себе тех своих бояр, которые проживали в Рязани и сбежали из Москвы во время городских беспорядков. Теперь они снова будут служить ему…Была у нас одна неприятность. Как-то в Рязань приехал татарский посол, сын самого царя, Момат-Ходжа. Получив богатые подарки от рязанского князя, он самовольно подарил ему большой кусок московских земель. Но наш великий князь Иван не признал этот произвол, отказался принимать в Москве того вздорного татарина и послал царю, в Орду, жалобу на него. А царь отозвал своего сына назад. И вскоре в Орде произошли беспорядки! Царевич, недовольный тем, что государь его не поддержал, устроил мятеж и бежал в Арнач, но был убит царскими людьми, присланными из Сарая…Есть и хорошая новость. Москве возвратили Ржев. Ты же знаешь, что этот городок был вероломно захвачен литовцами…Мы долго терпели в нем литовского наместника, потому как не хотели обижать великого князя Ольгерда. Но помогли можайцы и тверичи. Их большие отряды неожиданно заняли Ржев и прогнали захватчиков. Есть и печальная весть. Недавно скончался племянник нашего великого князя – Иван Андреич! Жаль его, молодого, но такова воля Господа…Все в Его руках! – И святитель перекрестился. С ним вместе перекрестились брянский епископ и митрополичьи служки.

– Да, вести, конечно, печальные, – покачал головой брянский князь, выслушав московского митрополита. – Сейчас тяжелое время! Я вот должен ехать в Орду с «выходом», а серебра не хватает…Покойный князь Василий совсем разорил нашу казну!

– Тебе очень тяжело, сын мой, – сочувственно молвил митрополит Алексий, – еще тяжелей, чем другим князьям! Надо не только угождать Орде, но и не обидеть Литву! Это – очень большое бремя!

– Да, святой отец, – кивнул головой князь Роман, – на мне висят тяжелые узы…И хотя великий князь Ольгерд – мой названный отец – это положение сковывает мои руки! Я как бы должник этого славного государя!

– Нет у тебя, сын мой никакого иного долга, кроме служения своей земле и святой церкви! – задумчиво сказал митрополит. – Если бы Ольгерд был истинным христианином, а не язычником, тогда бы все виделось по-другому…А сейчас береги свой удел и православный народ! А Господь простит твой долг язычнику Ольгерду!

Они еще долго говорили, и князь все больше и больше проникался верой в слова мудрого московского митрополита.

Целых три дня пробыл митрополит в Брянске со своими людьми, духовными и ратными, и все это время князь обеспечивал богатые пиры.

На второй день своего пребывания митрополит Алексий самолично отслужил в небольшом Спасском соборе при стечении множества горожан, окруживших со всех сторон церковь, торжественную литургию. Князь Роман охотно, терпеливо выстоял всю службу, а по завершении ее поцеловал митрополичью руку и протянутый им большой золотой крест.

На четвертый день поезд митрополита двинулся по утоптанной княжескими слугами дороге в сторону Киева.

– Помни, сын мой, – сказал святитель князю Роману на прощание, – что нет у тебя ничего более святого, чем наша православная церковь и русская земля! Храни свою веру и сближайся с другими русскими князьями! И подумай о дружбе с Москвой! Именно там, а не в Литве, ты найдешь достойную поддержку! Москва никогда тебя не подведет и всегда окажет нужную помощь!

Ранней весной 1359 года, когда зима еще не отступила и, упорно сопротивляясь, сыпала крупный мокрый снег на покрытую ледяной коркой землю, великий смоленский князь Иван Александрович слег. Он давно болел какой-то неведомой болезнью, но, несмотря на глубокую старость, был достаточно крепок, чтобы держаться на ногах и совершать ежедневные прогулки пешком. Последние пять лет князь Иван уже не ездил верхом: болела поясница, и не было сил самому вскочить в седло, а помощи слуг он не хотел. На охоту он ходил с сыновьями и внуками и сидел в телеге, на которую слуги установили крытый возок. Седой как лунь Иван Александрович стеснялся своей немощи и не хотел, чтобы это видели горожане. Когда же охотники въезжали в лес, он выходил из возка и довольно бодро следовал за ними. Год тому назад старый князь даже поразил рогатиной в сердце прижатого охотниками к земле медведя. Это была последняя охота Ивана Александровича. Все его предыдущие выезды в лес были удачными. Ни один его охотник или слуга доселе ни разу не пострадал, а тут вдруг погиб княжеский загонщик Оскол Святович. Охотились на лося, а из ельника неожиданно выскочил здоровенный медведь и, навалившись своей тяжелой тушей на несчастного Оскола, «заломал» его.