Александра Хоукинз - В объятиях порочного герцога

— Нет! Он пытался заставить страдать тебя ! — выпалила она. Живот свело болью, словно там был яд, от которого нужно поскорее избавиться. — Он насмехался надо мной, говорил, что у меня не хватит смелости признаться… Потому что это — единственное, чего ты никогда не простишь!

— Вина лежит на нем , Имоджен. — В мутном свете фонарей глаза Тристана сверкали как обсидианы. — Ты не сделала ничего дурного.

— Нет, ты все-таки не понимаешь! Когда он… — Она беспомощно уставилась на него, и ужас, который испытала, когда маркиз бросил ее на кровать и засунул руки ей между ног, вдруг вернулся снова. Хватая ртом воздух, она отвернулась и прижалась лбом к мягкой спинке диванчика.

— Имоджен!

— Норгрейв заставил меня испытать удовольствие! — Девушка ударила кулачком о стену, злясь на маркиза за его изощренную жестокость. — Я была готова к боли. И я ждала боли, однако он раздел меня донага и сказал, мол, мне придется жить с мыслью, что подспудно я испытывала вожделение по отношению к нему. Конечно это неправда, но он заставил меня сомневаться, а потом… потом он наполнил меня своим семенем!

Имоджен оглянулась, услышав тихий мучительный вздох Тристана. Их взгляды встретились, и ничего больше не нужно было говорить. Серо-голубые глаза герцога блестели от слез. Он не отвернулся, и какое-то время она сидела и смотрела, как он плачет.

— Я хочу убить его за то, что он сделал, — признался Тристан охрипшим от подавляемого гнева голосом. — Твое признание ничего не меняет в моих чувствах. Виноват он, а не ты, Имоджен. Я знал, что у тебя были сомнения. — Он поморщился, словно от сильной боли, но быстро справился со своим волнением. — Со временем ты поймешь, что Норгрейв — мастер в том, что касается игры мыслями и чувствами других людей. Он заставил тебя испытать наслаждение против твоей воли, потому что знал — ты еще очень долго будешь мучиться из-за этого. Но удастся его дьявольский замысел или нет, зависит только от тебя.

Лошади пошли шагом. Тристан резко набрал в грудь воздуха и вытер лицо, чтобы не было заметно, что он плакал. В сумраке кареты он выглядел старше своих двадцати пяти. Как только кучер открыл дверцу, Тристан набросил на голову Имоджен капюшон, скрывая ее разбитое в кровь лицо.

— Сможешь сама дойти до двери или мне тебя понести? — спросил он, оставляя выбор за ней.

Имоджен чувствовала себя совершенно обессиленной, руки и ноги повиновались с трудом. О, как бы ей хотелось оказаться сейчас дома, в кровати, чтобы можно было закрыть глаза и ужас, который ей пришлось вынести, развеялся бы словно тень! Тристан сказал, что она сильная, и ей отчаянно хотелось верить ему.

— Если ты понесешь меня, это может привлечь нежелательное внимание. Я смогу дойти сама. Просто дай мне минутку собраться с силами.

Он посмотрел на нее с сомнением, потом коротко кивнул и спрыгнул с подножки. Имоджен оставалась в карете еще несколько минут. Она слышала, как Тристан разговаривает с возницей, но оба говорили приглушенными голосами и девушка не разобрала ни слова. Пора было выходить. Она еще раз поправила капюшон — так, чтобы он полностью закрывал лицо. Она так и не поняла, почему Тристан настоял на том, чтобы привезти ее к своей тетке, леди Ладсторп. Имоджен не стала спорить только потому, что представить не могла, как посмотрит в глаза родным. Нет, только не сейчас! Нужно время, чтобы придумать объяснения, которые удовлетворили бы герцога и герцогиню Треветт.

Тристан заглянул в карету.

— Готова?

Имоджен подала ему руку, и он поспешно схватил ее. Она запоздало отметила про себя, что до сих пор сжимает в пальцах платок, который дал ей Тристан, чтобы остановить кровь из глубокого пореза. Но платье было запятнано не только ее собственной кровью. Маркиз не обращал внимания на свою рану, а ведь осколок рассек ему щеку достаточно сильно, чтобы оставить шрам. Он получил отметину на всю жизнь, и это сделано ее рукой…

Опираясь на крепкую руку Тристана, Имоджен выбралась из кареты.

Тристан нарочно шел медленно, чтобы девушке не приходилось чересчур напрягаться. Имоджен опиралась на него, и он чувствовал, что она слабеет с каждым шагом. Ему же не терпелось поскорее дойти до парадного входа, хотелось подхватить ее и на руках внести в дом тетки, однако он сдерживался, понимая, что Имоджен должна проделать этот путь сама.

Входная дверь отворилась, на порог упал сноп ослепительно яркого света. Из глубины дома донесся голос тетушки, отдающей приказы прислуге. Судя по всему, на сегодняшний вечер был запланирован большой выезд.

— Тристан? — удивилась графиня, которая наконец обратила внимание на вновь прибывших. — Какой приятный сюрприз! Мы сегодня задержались и как раз собираемся выезжать… — Взгляд хозяйки дома остановился на закутанной в накидку фигурке. — Кто твоя спутница?

Силы неожиданно покинули Имоджен, и она повисла на руке Тристана. Прежде чем у девушки подогнулись ноги, он успел подхватить ее и поставить прямо.

— Простите, мне нехорошо, — пробормотала Имоджен, чье лицо все еще скрывал капюшон.

— Святые небеса! Леди Имоджен? — пробормотала леди Ладсторп. — Ей нездоровится?

Тристан пропустил мимо ушей все вопросы тетки.

— Теперь можешь расслабиться. Ты умница! — шепнул он на ухо Имоджен. И, не дожидаясь приглашения, прошел в дом, оставив недоумевающую Рут на пороге. — Леди Имоджен нужна комната.

Тристан снял со своей спутницы капюшон, и леди Ладсторп охнула, разглядев кровоподтеки на бледном лице девушки.

— Извините, что явились без приглашения, леди Ладсторп, — вежливо сказала Имоджен, словно бы не замечая испуганного выражения лица хозяйки дома. — Мы не хотели нарушать ваши планы на вечер, но Тристан настоял на том, чтобы привезти меня к вам.

Надежды герцога полностью оправдались: Рут быстро оправилась от удивления и взяла ситуацию в свои руки.

— Он правильно сделал, — сердечно сказала она. — Тристан, почему бы тебе не проводить леди Имоджен в гостиную? Вам подадут чай, и за это время комната для гостьи будет готова.

Леди Ладсторп предстояло объяснить домашним, из-за чего ее планы на вечер внезапно изменились, и она вышла. Тристан взял девушку на руки, отнес в гостиную и усадил на софу.

— Не обязательно носиться со мной как с ребенком, — резко заметила Имоджен. — Что твоя тетушка подумает обо мне?

Мысли тетушки на его счет в данный момент были весьма нелестными, но у Тристана хватило ума промолчать.

— Мне нравится заботиться о тебе, и для этого необязательно быть ребенком.

Он машинально наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, однако Имоджен быстро отстранилась.

Тристан выругался про себя. Ну как можно быть таким неосмотрительным!