Александра Хоукинз - Очаровательный соблазнитель

Кинан загадочно взглянул на нее – так мужчина смотрит на красивую женщину.

– Вы хотите, чтобы я сказал, что это за грех?

Уинни отвернулась, не удостоив его ответом. Может быть, она просто испугалась. Гар помог хозяйке выйти из коляски. Потом взглянул на Кинана, маячившего у Уинни за спиной.

– Мистер Милрой останется с нами на чай. Это самое малое, что я могу сделать для своего храброго героя.

Не у одного Кинана был острый язычок.

– Лорд Невин, вы же понимаете, я бы ни за что не стал вмешиваться в личные дела клиента, если бы не крайние обстоятельства, – произнес мистер Тибал, нервно постукивая пальцами по старому черному портфелю, в который вцепился мертвой хваткой.

Мистер Уолтер Тибал вот уже двадцать лет являлся доверенным лицом отца Дрейка. Ему было немного за пятьдесят, он был невероятно тучный и похож на пугало. Мистер Тибал отлично разбирался в цифрах, и его находчивость не раз спасала семью Рекстеров от назойливых кредиторов. Теперь оказалось, что невоздержанность герцога пробила заметную брешь в семейной казне.

Дрейк смотрел из окна на улицу – он предпочитал не видеть расстроенного лица собеседника.

– Все настолько плохо?

Мистер Тибал тяжело вздохнул, открыл портфель и достал документы. Затем нацепил на нос очки, которые то и дело соскальзывали, и молча просмотрел данные, которые ему удалось собрать.

– Карточные долги его светлости превысили цифру, на которой мы с вами сошлись как на допустимых потерях.

Невин потер затекшую шею. Мистер Тибал не сообщил ему ничего нового.

– Вы все подсчитали?

– С точностью до пенни. Шестьдесят тысяч фунтов.

Из-за того, что не шла карта или лошадь оказалась не слишком резвой, доход за полгода был выброшен на ветер. Дрейк закрыл глаза, проклиная пристрастия герцога. И мать, и отец ждали – нет, даже требовали, – чтобы он продолжил род, женился на девушке из хорошей семьи, обзавелся наследником, наполнил приданым фамильную казну, покрыв отцовские траты.

Одно время Дрейк думал, что нашел себе невесту. Происхождение Уинни Бидгрейн отвечало требованиям его семьи, а ее красота возбуждала в нем самые смелые фантазии. Сэр Томас, в отличие от отца Невина, был человеком прозорливым и практичным: он не поддавался соблазнам и тем самым обеспечил всем своим дочерям богатое приданое. Женитьба на Уинни Бидгрейн могла бы решить личные проблемы Дрейка и поправить финансовое положение всей его семьи.

Однако сэр Томас не польстится на герцогский титул и ни за что не отдаст за него свою драгоценную дочь. К сожалению, титул – единственное, что было у Дрейка, и его нельзя поставить на кон за карточным столом.

Мистер Тибал откашлялся и положил документы, которые сжимал в руках, на стол.

– Некоторые… так сказать… приятели его светлости начали приходить ко мне с долговыми расписками.

На мгновение в голове у Невина мелькнула мысль: пусть эти хищники заплатят за ордер на арест. Находясь в долговой тюрьме, отец не сможет промотать оставшееся наследство сына. Мысль показалась Дрейку соблазнительной, но чувство долга и практичность в конце концов взяли верх.

– Может продать что-нибудь из мебели?

– Ну-ну! Пока в этом нет надобности. Вы не настолько нуждаетесь. Я советую вам продать акции судоходной компании. Разумеется, вы понесете убытки, поскольку Вест-Индская кампания как раз начала набирать обороты, но в такое трудное время мы все вынуждены делать то, что должно, – ответил мистер Тибал.

Как всегда, с его логикой трудно было поспорить.

Дрейк, стукнув кулаком по ладони, с горечью вынужден был признать, что провалилась уже четвертая попытка восстановить пошатнувшееся благосостояние его семьи. За какое бы предприятие он ни взялся, отец пробивал в фамильном бюджете все бо́льшие бреши, и полученный доход уходил в никуда, либо Дрейку приходилось преждевременно продавать акции.

– Продавайте. Продавайте все, – велел лорд Невин поверенному, молясь о том, чтобы герцог не попался ему под горячую руку.

Пусть утихнет гнев. Дрейк опасался, что не сможет сдержаться и просто придушит своего безвольного отца.

За мистером Тибалом закрылась дверь, и Дрейк остался один. Он продолжал размышлять о своем тающем наследстве. Пока что ему удавалось не допустить, чтобы слухи о финансовых трудностях их семьи стали достоянием общественности. Его честь и так уже была запятнана. Многие считали его повесой, копией мерзавца-отца. Конечно, Дрейк не был монахом, но его вряд ли можно было сравнить с герцогом Рекстером. Возможно, у него еще есть шанс добиться руки мисс Бидгрейн.

До острого слуха сэра Томаса донеслись голоса еще до того, как Кинан с Уинни переступили порог. Если экономка и удивилась визиту мистера Милроя, то виду не подала. Она деловито приняла у Уинни шляпку и грязные перчатки и унесла их в оранжерею.

– Оранжерея – это последнее папино увлечение, – объяснила Уинни, когда они с Кинаном шли по холлу, увешанному картинами. – Сестра Типтона, Медлин, любит ботанику, и ее страсть не ограничивается садовыми растениями. Несмотря на юный возраст, она довольно много знает и о растениях, и о том, как следует разбивать сады.

– А сколько ей?

– Шестнадцать.

Уинни открыла дверь слева.

Они оказались в библиотеке. Кинан с нежностью посмотрел на кресло у камина, вспоминая, как сжимал здесь Уинни в объятиях. Он уже заподозрил, что она намеренно привела его именно сюда, но тут девушка решительно пересекла комнату и распахнула тяжелые мореные двери справа. Еще раз взглянув на кресло, Кинан по ступенькам спустился за Уинни в оранжерею.

– Папа!

Услышав голос дочери, сэр Томас Бидгрейн отвлекся от работы. Внушительный рост и сложение старика производили впечатление. Высокий, в кожаном фартуке, повязанном вокруг узкой талии, с засученными рукавами, которые открывали загорелые волосатые руки, сэр Томас вовсе не походил на изнеженного седовласого аристократа, который проматывает жизнь в сомнительных клубах. Да и, ухаживая за цветочками, такие мышцы не накачаешь.

Уинни бросилась в раскрытые объятия отца. Девушка почувствовала, что его внимание приковано к гостю, обернулась и взглянула на Кинана.

– Папа, я хочу кое-кого тебе представить. Это мистер Кинан Милрой. Мистер Милрой, это мой отец – сэр Томас Бидгрейн.

Одной рукой продолжая обнимать Уинни, сэр Томас явно давал понять, что не позволит обидеть свою дочь. Холодный взгляд его сине-зеленых глаз едва ли можно было назвать приветливым.

– Мистер Милрой… Где я мог слышать ваше имя?

– Мистер Милрой – боксер, папа.

– Если женщина говорит за мужчину, значит, он у нее под каблуком.

– Я никогда не прячусь за женские юбки, сэр.