Джоан Вулф - Риск

Дворецкий пришел в ярость.

— Вы не имеете права врываться в чужой дом, милорд, — сказал он.

— Но ведь я уже вошел, разве нет? — возразил лорд Уинтердейл. Он направился к резной сосновой лестнице в центре огромного холла и взбежал по ступенькам, окликая лорда Марша по имени. Его голос звучал угрожающе, и я невольно поежилась.

Он появился минут через пять и с мрачным видом спустился в холл.

— Его нигде нет, — сказал он мне. — И Анны тоже. Кровь отлила у меня от лица. Я тряслась как в лихорадке, прижимая ладонь к губам.

— О Боже правый, — наконец вымолвила я. — Что же нам теперь делать?

Он шагнул ко мне, снял дорожный плащ и накинул мне на плечи.

— Вы, должно быть, правы, — сказал он, нервно проведя рукой по волосам. — Он увез ее в одно из своих поместий.

Ужасные картины возникли перед моим мысленным взором, и я зажмурилась, как будто таким образом могла избавиться от них. Я поплотнее запахнулась в плащ лорда Уинтердейла. Он еще хранил тепло его тела, но я все равно продолжала дрожать.

— Принесите нам чаю, — приказал лорд Уинтердейл дворецкому. — И какой-нибудь еды. Леди замерзла и проголодалась.

— Я не голодна, — запротестовала я. — И не смогу проглотить ни кусочка.

— Вы проголодались и замерзли, — сказал он. — Идемте в столовую, поедим и обсудим наши дальнейшие планы.

Я в отчаянии подумала, что уже поздно изобретать другой план, но тем не менее позволила ему увести себя в столовую. Я села напротив него за столом, так и не сняв его тяжелый плащ с пелериной. Угрюмый дворецкий принес нам чайник чаю и блюдо с холодным мясом. Мясо мне есть не хотелось, а вот горячий чай приятно согрел меня, и я выпила целых две чашки.

Мы просидели за столом около часа, обсуждая дальнейшие планы по спасению Анны, которые казались все более безнадежными, чем дольше мы их обсуждали. Было ясно, что возвращаться в Лондон уже слишком поздно, даже если лошади в состоянии проделать обратный путь, не отдохнув как следует. Сам лорд Уинтердейл сидел мрачнее тучи, когда до нас вдруг донесся стук в парадную дверь.

Мы тут же вскочили и бросились в холл. Недовольный дворецкий подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял один из конюших лорда Уинтердейла.

— О, милорд, — воскликнул он, заметив своего хозяина. — Как я рад, что вас отыскал! Я приехал сказать, что мисс Анна нашлась.

— Нашлась? — переспросила я, порывисто шагнув к нему. — С ней все в порядке?

— Да, миледи. Мисс Кэтрин привезла ее домой, и с ней все хорошо.

Черные точки поплыли у меня перед глазами, в ушах послышался странный звон. Я заморгала, но точки не исчезали. Я глубоко вздохнула, но это не помогло. В следующую секунду я потеряла сознание — первый раз в жизни.

Я очнулась на диване. Рядом со мной сидел лорд Уинтердейл. Он держал мое запястье и щупал мне пульс. Я подняла веки, посмотрела в его голубые глаза и слабым голосом произнесла:

— Что случилось?

— Вы упали в обморок. Ничего страшного. Полежите еще немного, и вы окончательно придете в себя.

Тут я все вспомнила.

— Это правда? — спросила я, боясь, что мне все это приснилось. — С Анной все в порядке?

— Да. Очевидно, все это время, пока мы разыскивали ее в Гэмпшире, она уже была на Гросвенор-сквер в целости и сохранности.

Я приподняла голову от подушки.

— Значит, ее никто не похищал?

— К сожалению, похищение имело место. У меня есть письмо от Кэтрин. Хотите, я вам его прочитаю?

— Да, пожалуйста, — промолвила я, снова прилегла на диван и приготовилась слушать.

Лорд Уинтердейл начал читать:

Дорогие Джорджи и Филип, я надеюсь, это письмо придет к вам вовремя и вы успеете вернуться в Лондон до темноты. Знайте же, что Анна нашлась, и она в полном порядке.

Пикник в Стейн-Хаусе оказался ужасно скучным, и я сказала матушке, что хочу уехать пораньше, потому что у меня разболелась голова. Наш экипаж ехал по проселочной дороге, которая ведет от Стейн-Хауса к главной дороге на Лондон. И на повороте мы встретили ландо, несущееся на нас с бешеной скоростью. Мы с мамой сидели в карете и поэтому не могли видеть, кто находится в ландо, но Уильяме, наш кучер, утверждал, что он заметил там Анну. Вы же знаете, она любит носить распущенные волосы, как ребенок, а у нее красивые золотистые локоны — такие вряд ли есть у кого-нибудь еще.

Мама страшно рассердилась — мы ведь чуть не столкнулись с ландо — и открыла окошко кареты, чтобы высказать кучеру свое возмущение. Тогда-то Уильяме и сказал ей, что видел Анну.

Я подсела к окну и велела Уильямсу следовать за ландо.

Мама, конечно же, была в ярости, но мной овладели дурные предчувствия, Джорджи. Я подумала, что если мы ошиблись и это не Анна, мы просто извинимся и все окончится благополучно. Но если это не так, если кто-то похитил ее, с тем чтобы Филип заплатил за нее выкуп, тогда я никогда не прощу себе, что не попыталась ей помочь.

Слава Богу, Уильяме послушался меня, а не маму и повернул за ландо. Мы бы ни за что их не настигли, если бы им не преградил путь воз с сеном. Лорд Марш (это он правил лошадьми) попытался объехать тележку, но дорога была слишком узкая, и ландо перевернулось в придорожную канаву. Когда мы подбежали туда, Анна была напугана, но нисколько не пострадала.

Вот как все случилось. Нэнни сейчас ухаживает за Анной, а мама в страшной тревоге, что ты поехала с Филипом одна, без сопровождающих. Прошу вас, возвращайтесь как можно скорее.

— Слава Богу, — промолвила я. — Слава Богу!

Он кивнул и поднялся. Но мне хотелось, чтобы он оставался рядом со мной. Я попыталась сесть на диване и тут заметила, что он укрыл меня своим плащом.

— Никогда раньше не падала в обморок, — произнесла я нетвердым голосом.

Он проигнорировал мое замечание.

— Тетя Агата права, мисс Ньюбери, — сказал он. — Нам необходимо срочно вернуться в Лондон. Ваша репутация будет погублена, если в свете узнают, что вы провели ночь в одном доме со мной.

Я покосилась на него и с сомнением спросила:

— Но ведь уже поздно ехать, милорд?

— К сожалению, да. — Он рассеянно провел рукой по волосам, взъерошив их, так что черная прядь упала ему на лоб. — Думаю, лучше всего переночевать в Марш-Холле, а рано утром выехать в Лондон. Марш вряд ли кому расскажет об этом маленьком приключении, и если мы успеем вернуться на Гросвенор-сквер до десяти утра, никто и не узнает, что мы отсутствовали там ночью.

— До десяти утра? — Я посчитала по пальцам. — Значит, нам надо выехать в пять?

— Лучше в четыре. Лошади устали после сегодняшнего переезда, и мы не сможем покрыть расстояние за то же время, что и сегодня.

— Четыре часа утра. Вот это мило, — промолвила я упавшим голосом.

— Вы сможете выспаться дома, когда мы приедем, — безжалостно возразил он. — Самое важное сейчас — это привезти вас домой прежде, чем кто-нибудь заметит ваше отсутствие.