Джоан Вулф - Сделка

В комнату вошел лакей с моим жалким скарбом, за ним горничная, неся горячую воду в кувшине. Она предложила помочь разобрать вещи и, если нужно, погладить кое-что из одежды, на этот раз я не отказалась от ее услуг.

Я хорошо понимала, что мой гардероб никак не соответствует месту, где я нахожусь, и будет выглядеть весьма неприглядно в глазах леди Реджины и Гарриет, но это меня не слишком трогало. Во всяком случае, я пыталась в этом себя уверить.

И, чтобы убедиться, решила не менять коричневого дорожного платья и спуститься в нем к ленчу.

Что и сделала.

В большом холле я встретила Джона Мелвилла, кузена и помощника Сэйвила. Тот радостно пожал мне руку и, не скрывая восхищения, смотрел прямо в лицо, что, надо сказать, доставило мне удовольствие и уменьшило чувство неловкости из-за туалета, которое я все же продолжала испытывать.

— Какая неприятность, что вас лишили жилья, — посочувствовал он. — Однако не унывайте. Постараюсь найти вам что-нибудь получше, миссис Сандерс.

— Буду чрезвычайно признательна, мистер Мелвилл, — ответила я. — Нынешний наш дом арендовал мой покойный муж, и я совсем не знаю, как это делается.

— Не беспокойтесь, — повторил он, — все будет в полном порядке. Вы на завтрак?

— Да, конечно.

— Позвольте сопроводить вас.

— Мне будет очень приятно.

Обменявшись любезностями, мы продолжили путь в столовую.

— Вы занимаетесь делами поместья, — сказала я, когда проходили через музыкальную комнату. — Наверное, вам приходится решать множество проблем?

В прошлый раз, вспомнила я, леди Реджина рассказывала мне, что когда-то эта комната использовалась для небольших банкетов, как игровая, а также как столовая для слуг. Теперь же ее название вполне оправданно, ибо в ней стояли клавикорды, фортепьяно и две арфы.

— Да, — ответил мне Джон Мелвилл с улыбкой. — Поэтому у меня даже есть свой кабинет, на самом верху башни Коннетабля.

— Какой оттуда, наверное, открывается вид! — воскликнула я.

— Потому я и выбрал это место, — сказал он. — Хотя в детстве и юности я проводил здесь много времени, особенно летом, я не устаю и теперь любоваться замком и его окрестностями. Родители Ральфа, мои дядя и тетя, любили детей и всегда приглашали погостить у них. Ральф тоже притягивает ребятишек как магнит.

— В самом деле?

— Можете мне поверить. Какая жалось, что у него нет своих детей.

— Но отчего он не женится? — поинтересовалась я.

— Сам не понимаю. Тем более что в последние годы Реджина прилагает немало усилий, чтобы в поле его зрения постоянно появлялись достойные и знатные молодые леди. Просто чудо, что еще ни одна не привлекла его внимания.

— Вероятно, он очень любил свою жену, — предположила я.

— Очень, — согласился Джон Мелвилл. — Порой я думаю, что он вообще, никогда не женится. Память о ней для него священна.

Мы прошли уже большую столовую и приблизились к малой, где сервировались завтраки.

Гарриет была уже там, одетая в шелковое дневное платье цвета бронзы, которое придавало ее лицу желтоватый оттенок. Впрочем, разве не естественно, что она сейчас особенно не думала о нарядах и о том, как выглядит: во-первых, потому что не так давно потеряла мужа, а во-вторых, из-за беременности. Поскольку она сидела, я не могла видеть, насколько заметно ее положение.

Гарриет криво усмехнулась, увидев меня.

— Ну и ну, — произнесла она тоном, который иначе, как наглым, назвать не могу. — Кого мы видим? Миссис Сандерс.

Моя фамилия прозвучала в ее устах как бранное слово.

Я твердо встретила ее взгляд, и через какое-то время она отвела глаза, полуприкрытые тяжелыми веками. Уж не думает ли она, пришло мне в голову, что я тоже колдунья, каковой считает мою тетю Маргарет. Что ж, если она легко поддается тому, что называет колдовством, возможно, мне будет проще иметь с ней дело. Впрочем, упаси меня Бог от этого.

— Добрый день, миссис Сандерс, — услышала я приветливый мужской голос и, повернувшись, встретилась взглядом с Роджером Мелвиллом. — Рад вашему приезду. Наше общество сплошных побочных родственников нуждается в присутствии нового человека.

Леди Реджине, видимо, очень понравился его легкомысленный тон, и она сочла нужным пояснить:

— Миссис Сандерс приехала с сыном, который составит компанию Тео и Чарли.

— Конечно, Джинни, — ответил ей Роджер, — это я и хотел сказать.

Я хорошо понимала, что у него нет оснований испытывать симпатию к Гарриет, но в то же время вовсе не желала служить предлогом для выражения его неприязни, а потому посмотрела на Роджера с тем же упреком, что и его кузина. Другими словами, изобразила неодобрение.

И тут в комнату вошел Сэйвил. Он оглядел всех присутствующих и обратился ко мне:

— Что же вы не приступаете к еде, миссис Сандерс? Сегодня у нас была длительная прогулка в коляске, вы помните? Я голоден как волк. А вы?..

Джон Мелвилл подал мне тарелку:

— Советую взять холодную дичь. Она на буфете, видите?

Один из трех лакеев, находящихся в комнате, отрезал мне кусок утки, и я прошла со своей тарелкой вдоль стола, стараясь сесть подальше от Гарриет. Сэйвил уселся рядом со мной.

— Тут без тебя мне снова жаловались на мельника, слышишь, Ральф? — обратился к нему Джон. — Может, сам поговоришь с ним?

На лице Сэйвила появилось озабоченное выражение.

— Хорошо. Сегодня же. — Он искоса взглянул на меня. — Возможно, миссис Сандерс согласится пойти со мной, я заодно покажу ей окрестности?

— Конечно, — ответил за меня Джон Мелвилл. Остальные, включая меня, хранили молчание.

— Пусть Никки тоже пойдет с нами, милорд, — проговорила я.

— Ему будет веселее с моими племянниками, — сказал Сэйвил и принялся за ростбиф.

Вопрос решен, говорил весь его вид.

Я посмотрела в сторону леди Реджины — сама не знаю зачем. Вероятно, в поисках поддержки. В ее взгляде было нечто похожее на смирение. Так тому и быть, если он сказал, говорил ее взгляд. Потом она улыбнулась с той же покорностью.

— Наши места заслуживают того, чтобы на них посмотреть, миссис Сандерс, — сказала она.

— О, я предвкушаю это удовольствие, — проговорила я и погрузилась в другое удовольствие — искусно приготовленную холодную дичь.

Леди Реджина начала рассказывать брату о письме, которое получила сегодня от мужа из Гейдельберга, и все мы слушали о его успехах там, на собрании ученых мужей, занимающихся астрономией и еще чем-то совершенно непонятным для обычных людей.

Минут двадцать спустя Сэйвил повернулся ко мне и произнес почти приказным тоном:

— Экипаж будет у входных дверей через четверть часа, миссис Сандерс. Жду вас в холле.

Я поднялась и покорно сказала:

— Хорошо, милорд.

Извинившись со спокойным, как мне казалось, достоинством перед сидящими за столом, я отправилась наверх, чтобы надеть перчатки и шляпку.