Диана Казанцева - Плененное сердце

— Ты убил его? — Каталина испуганно вскрикнула и устремилась к Родриго.

— Ты еще жалеть будешь этого паршивца? — сердито вскинулся Себастиан, зорко следя за тем, как его жена наклоняется к обидчику и старается понять, дышит ли он.

— Слава Всевышнему, он жив, — Каталина потрясла Родриго за плечи, но молодой человек продолжал лежать без движения. Тогда она легко похлопала его по щекам, чтобы кровь скорее прилила к лицу. — Себастиан, его нужно перенести на кушетку.

— А может еще уступить ему хозяйскую спальню? — ехидно поинтересовался маркиз.

— Мне казалось, эта тема исчерпана, — чуть слышно пробормотала Каталина, закусывая губу.

— Прости меня, — выдохнул Себастиан, понимая какой промах он совершил. — Неподобающее поведение Родриго затуманило мой разум. Это вообще не должно было случиться, — удрученно покачал головой маркиз. — Он и приехал только за тем, чтобы попрощаться. Родриго уплывает в Новый Свет. Он давно мечтал пересечь Атлантику и добраться до берегов Новой Испании, но всегда находились какие-то причины отложить поездку. Теперь же время пришло, а учитывая последние события, — почесывая затылок, добавил хозяин замка, — так даже лучше.

Удар Себастиана пришел точно в цель. Челюсть Родриго сильно пострадала, и он вынужден был остаться в Кастель Кабрерас до тех пор, пока не поправит свое здоровье. Ситуация складывалась пренеприятная. Дядя с племянником отказывались общаться друг с другом, и Каталина в этой ситуации вынуждена была выступить в роли доброй самаритянки и первой сделать шаг к примирению. Как гостеприимная хозяйка, она взялась ухаживать за больным. По крайней мере, грешным делом думала Каталина, она была избавлена от оскорбительных речей и колкостей, которые мог допустить в этот момент Родриго, ведь целую неделю он не в силах был двигать челюстью, а значит, и говорить. Она кормила его из ложки и часами просиживала в его комнате, то что-то читая, то развлекая рассказами из своего детства.

Долгие посиделки жены у племянника вызывали в маркизе еще большее раздражение, он частенько срывался на слуг и уезжал охотиться со своими людьми на отдаленные земли своих владений, возвращаясь уже затемно. Днем супруги почти не виделись и не разговаривали друг с другом, но ночи, по-прежнему проводили вместе. Однако время на слова они не тратили, предпочитая оставлять проблемы прожитого дня за дверьми спальни.

На десятый день после стычки с Себастианом Родриго стало заметно лучше, вправленные назад суставы начали заживать, жевательные рефлексы восстановились, и он изъявил желание сходить в церковь, покаяться в грехах перед отцом Сильвестром. По-видимому, встреча с падре оказала на него положительное воздействие, потому что когда Родриго снова вернулся в замок, первым делом он захотел увидеться с Каталиной. С помощью слуг он отыскал маркизу в саду.

Она сидела в беседке, сплошь увитой белыми цветками жасмина, и занималась излюбленным занятием, шила детские вещички, а ее прекрасное точеное лицо в этот миг озаряла нежная улыбка. Вокруг царила полная идиллия. Сад наполнялся душистыми ароматами роз, гортензий, пионов и хризантем, клумбы пестрели от изобилия цветущих растений, вокруг пели птицы, порхали мотыльки, весело жужжали полосатые шмели и пчелы, собирая драгоценный нектар.

— Доброго дня, ваше сиятельство, — Родриго учтиво склонил голову набок, неспешно приблизившись к тенистой беседке.

Каталина откинула со лба золотистую прядь, и Родриго в который раз поразился чарующей красоте и грации этой молодой женщины.

— Добрый день, Родриго. Но к чему эти церемонии? — она приветливо улыбнулась ему. — Мне передали, что вы ходили в церковь.

— Я говорил с падре, — молодой человек сдержанно кивнул, останавливаясь в двух шагах от Каталины. — Все эти дни я думал о том, что произошло со мной за последний год. Я совершал поступки, которыми вряд ли стал бы гордиться мой отец, — недолго колеблясь, Родриго решил высказать то, что давно лежало тяжким грузом на его сердце. — Встреча с падре открыла мне глаза на мои прошлые деяния. К моему сожалению, не все они отличались благородством. Падре указал на мои ошибки, и я понял, что был непозволительно груб с вами, с… Себастианом. Я виноват перед вами, Каталина, не меньше дяди, потому что согласился на тот бесчестный поступок. И неважно, что двигало тогда мной. Все это недостойно имени де Сильва. Теперь же я пришел просить… Нет, не верно. Я пришел молить о прощении. Каталина, простите меня… если это возможно.

Каталина внимательно взглянула на племянника своего мужа и мягко улыбнулась ему:

— Я помню нашу первую встречу.

Родриго хватило совести покраснеть:

— Это было в саду вашего отца, в день свадьбы вашей сестры Элены и графаДиегод’Альвареса.

— Вы поцеловали меня. Помните? — задумчиво проронила она и, улыбнувшись, пригласила присесть с ней рядом.

Молодой человек еле заметно кивнул:

— Зачем вспоминать те далекие дни?

— Мне тогда думалось, что я влюблена в вас.

— Я не уверен, что нашу беседу стоит продолжать, — окончательно сконфузился Родриго и, тем не менее, подчинился ее просьбе и присел на скамью, устремив взор к цветам, над которыми порхали разноцветные бабочки и стрекозы. Лучше смотреть куда угодно, лишь бы снова не попасть в плен бездонных глаз.

— То была мимолетная влюбленность, — тихо пояснила она. — Когда я узнала своего мужа лучше, то влюбилась в него со всей страстью, на которую была способна. Все остальное померкло перед этой любовью. Я трепетала от одного лишь его взгляда, от звука его голоса и мне было все равно, насколько безобразно выглядит его лицо, скрытое за маской. Я просто полюбила его образ, его внутренний мир. Ради своей любви я готова была на многие жертвы, в том числе коротать свои годы вдали от семьи и общества, лишь бы быть с ним рядом. Я не роптала на судьбу, принимая все, как данность… А Себастиан, движимый внутренними демонами, поддался слабости и своим мнимым страхам, — Каталине трудно давались эти слова, но она говорила, продолжая улыбаться. — Он допустил чудовищную ошибку, и я вправе была ненавидеть его всю оставшуюся жизнь… но я не смогла, потому что люблю и потому что, он раскаялся, признал свою неправоту. Он просил прощения… и знаете что, Родриго? Я простила его, так же прощаю и вас. Я знаю, вами двигала любовь, — она ненадолго приостановилась, переводя сбившееся от волнения дыхание. — Вы глубоко преданны Себастиану и любите его, как брат родного брата. Именно это чувство объединяет нас с вами, а еще это, — она протянула к нему свою ладонь и, взяв за руку, более прохладную, чем рука Себастиана, положила на свой живот. — Что вы чувствуете, Родриго?