Диана Казанцева - Плененное сердце

— Ты прав, не хочу, — перебила она его чересчур поспешно. Еще немного и она позабудет все его бесчисленные злодеяния, поддавшись его благородным порывам и красноречивому обаянию. И чтобы отвлечь себя от ненужных дум, она внимательнее присмотрелась к кровоточащему бедру разбойника. Грязная штанина впитывала кровавое пятно, которое постепенно увеличивалось в размерах, а лицо Мигеля, заросшее густой щетиной, вместе с тем приобретало все более серый цвет. — Что у тебя с ногой? Ты поранился?

— Слегка повздорил с Кармен, — уклончиво ответил Дикий Магнус и почесал мочку уха.

— Снимай с себя эти лоскуты, пока не залил все своей кровью.

Разбойник неловко замялся:

— Тут и без меня много работы предвидится.

— Беатрис должна была уже вернуться, — будто самой себе под нос пробурчала Каталина.

— Не стоит ждать ее так скоро. Кармен хорошенько оглушила твою служанку и привязала к дереву.

— И ты все это время молчал! — возмущенно вскричала Каталина.

Она собиралась осторожно отцепить лоскут ткани с припекшейся кровью, но, услышав слова Дикого Магнуса, в сердцах дернула за нее, отчего разбойник непроизвольно охнул. Рана еще больше раскрылась, и перед глазами Каталины предстал довольно глубокий порез с начавшимся нагноением. Она сразу принялась обрабатывать рану, обильно смачивая вином.

— Да что же вы за люди такие, — насупившись, Каталина быстро перебирала тонкими пальчиками, втирая целебную мазь в промытую рану. — Везде, где бы вы ни появились, сеете горе и раздор.

Она наложила тугую повязку на бедро разбойника и бросила на него сердитый взгляд, однако он ответил ей слабой улыбкой.

— Я рад, что в своей никчемной жизни смог повстречать такого чистого ангела, как ты. Знаю, за свои земные делишки мне не видать рая как собственных ушей, но и в аду меня утешат мысли о тебе, о твоих длинных локонах и сияющих фиалковых очах. Прости, я не мог помочь твоей служанке, потому что спешил сюда… Я предчувствовал недоброе. Но ты не беспокойся. Кармен приложила ее не сильно, твоя Беатрис будет жить, — пошатываясь, Мигель с трудом поднялся на ноги и протянул Каталине свою ладонь. — Пойдем, освободим ее, bonita. Теперь тебе ничто не грозит.

Она собиралась взять его за руку, но от упадка сил он потерял равновесие, покачнулся и неминуемо упал бы, прибавив к своему нынешнему состоянию разбитый нос и другие ссадины и ушибы, если бы Каталина вовремя не обхватила его за плечи.

— Тебя ноги не держат, Мигель. Твои раны кровоточат, тебе нужен отдых, — она кое-как довела его до своей постели. — Приляг вот здесь, а я сама схожу за Беатрис.

Резкий окрик заставил обоих вздрогнуть.

— Убери свои грязные лапы, пес!

И прежде чем кто-либо из них осознал, что случилось, послышался глухой хлопок. Вокруг все заволокло серой дымкой. Воздух наполнился едким запахом пороха. Дикий Магнус внезапно дернулся и обмяк в ее руках, увлекая за собой на кровать. В глазах и в носу защипало, Каталина закашлялась, глаза слезились от дыма, и тут ее охватило предчувствие чего-то страшного и неизбежного. Она подняла глаза и увидела, как на груди разбойника расплывается свежее багровое пятно.

— Нет! — закричала она в безотчетном порыве. — Мигель, ты слышишь меня? Мигель! — горячие слезы закапали из глаз ему на лицо.

— Bonita, я… не думал, что когда-нибудь смогу… стать причиной твоих слез… Не стоит, не плачь, — он хрипло задышал. По волевому подбородку стекала струйка крови. Черты его лица заострились, он сделался почти белым, но все так же продолжал улыбаться. — Я… закоренелый грешник… я совершил много дурных поступков… но ты ангел… посланный указать мне на мои ошибки…

Он на мгновение смежил веки, и Каталина подумала, что все уже потеряно, однако в следующую секунду Мигель открыл глаза и прикоснулся к золотистому локону, упавшему ему на грудь:

— Каталина, я люблю…

Но закончить фразу он так и не успел. В горле что-то заклокотало, забулькало, и изо рта брызнула кровь. Каталина застыла, оцепенело глядя на предсмертную агонию, не в силах поверить, что все это происходит наяву. Только минуту назад они оживленно разговаривали, он даже шутил, невзирая на серьезность ранения, и вдруг в один миг все закончилось. Нить его жизни внезапно оборвалась, сердце перестало биться, а глаза устремились в пустоту. Она не замечала, как маленькую хижину заполняли гвардейцы короля. Кто-то потянул ее за плечи и что-то сказал, но она не откликнулась. Каталина не могла оторвать взгляда от человека, которого должна была ненавидеть всей душой и всем сердцем. Ничего подобного она к нему не испытывала.

И тут сильные руки приподняли ее и развернули к себе, возвращая к действительности.

— Сеньора, неужели вы испытываете жалость к этому мерзкому чудовищу?

Себастиан внимательным взглядом окинул испачканное в крови любимое лицо, искаженное гримасой душевной боли.

Себастиан де Кабрерамаркиз Сент-Ферре стоял во весь свой недюжинный рост, едва не подпирая головой потолочные балки крохотной хижины лесника и не сводил глаз с Каталины. Впервые за все время их знакомства она могла свободно созерцать его при свете дня, не боясь, что он исчезнет или скроется в полутьме спальни или лунного сияния, как это было на пляже в Андалусии. О, как давно это было! Почти шесть месяцев минуло с той памятной ночи, а будто бы целая жизнь пронеслась, столько всего ей пришлось пережить. Та их ночь любви, которую она лелеяла в своем сердце и которая дала свои плоды, была им грубо растоптана, а потом он и вовсе вознамерился безжалостно уничтожить сей божий дар. Но с этим она никак не могла смириться и, собрав всю волю в кулак, решительно воспрепятствовала чудовищному злу. Она бежала в Мадрид, намериваясь укрыться в доме у сестры, графини д’Альварес, или в одном из монастырей, моля настоятельницу о защите, но капризная судьба распорядилась иначе. По дороге она попала в плен к жестокому разбойнику, наводящему ужас по обе стороны от Сьерры-де-Алькарас, и у коего имелись собственные планы на попавшую в его руки золотоволосую красавицу. Много месяцев она провела среди ватаги разношерстного сброда, рискуя в любую минуту лишиться жизни, и все же чудесное и своевременное спасение пришло оттуда, откуда она отчаялась получить.

— Как ты? — уже тише спросил маркиз, пробегая взволнованным взглядом по ее лицу, ненадолго останавливаясь на полураскрытых губах, опускаясь вниз к располневшей талии и с мимолетным удовлетворением отметив, что никто не причинил ей вреда, вновь возвратился к ее застывшему лицу.

— Зачем ты убил его? — спросила она с надрывом в голосе вместо подобающего приветствия, как положено добропорядочной жене, вынужденной продолжительное время жить в разлуке с супругом. Фиалковые глаза блестели от слез, но это не было слезами радости от ожидания долгожданной встречи. — Он итак истекал кровью. Его было не спасти.