Шеннон Дрейк - Нечестивец

Пока Камилла обозревала двор, подошел гигант и помог ей выйти из коляски. Эти артефакты должны находиться в музее, подумала она с негодованием, но в то же время сознавая, что многие вещи, почитавшиеся ею за ценности, запросто приобретают богатые любители заморских путешествий. Она краем уха как-то слышала странные новости о том, что за мумиями теперь не приходится ездить в дальние края — их во множестве продают для растопки каминов, ради развлечения гостей. Но здесь были представлены незаурядные образцы древнеегипетского искусства — пара огромных ибисов, несколько изваяний Изиды и статуэтки неких неизвестных фараонов.

— Пойдемте, — сказал гигант.

Они поднялись вслед за ним к парадной двери. За ней оказался овальный вестибюль, его форма была некогда задумана с тем расчетом, чтобы прорвавшиеся враги могли быть окружены здесь и отсечены от узкой горловины длинного коридора. Теперь здесь просто стряхивали уличную грязь.

— Позвольте?

Мужчина взял накидку Камиллы, а Ральф же мертвой хваткой вцепился в свое пальто. Гигант пожал плечами:

— Пройдемте.

Они прошли в следующую дверь и оказались в великолепном зале. Современная отделка выгодно подчеркивала старинный интерьер, и комната выглядела божественно. Каменная лестница поворачивала наверх, к балкону, ступеньки были покрыты пушистой ковровой дорожкой благородно-синего цвета. На стенах, под потолком, было развешано оружие, с ним соседствовала прекрасная живопись — портреты, религиозные сцены и пасторали. И многие холсты, несомненно, принадлежали кисти великих художников.

В массивном очаге пылал огонь. Мебель вокруг очага была обита темно-коричневой кожей, но тем не менее нисколько не казалась суровой. Уютные плюшевые накидки располагали к беседе.

— Вы подождите здесь, — приказал мужчина Ральфу. — А вы, мадам, пойдете со мной, — обратился он к Камилле.

Ральф посмотрел на нее, как напуганный щенок, оставленный в канаве. Она чуть склонила голову, дав ему понять, что все идет как надо, и пошла вслед за мужчиной вверх по лестнице.

Он провел ее в комнату, где громоздилось тяжелое бюро и тянулись бесконечные полки с книгами. Сердце прыгнуло у нее в груди: их так много! И она сразу наткнулась взглядом на главный предмет ее страсти. Внушительный том «Древнего Египта» соседствовал с книгой, озаглавленной «Жизнеописание Александра Великого».

— Хозяин скоро к вам выйдет, — сказал гигант, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.

Камилла осталась одна в огромном помещении и сразу ощутила, насколько здесь тихо. Но постепенно в ночной тишине начали проявляться разные звуки. Откуда-то издалека донесся заунывный волчий вой. Затем, словно в ответ этому зову, веселый сноп искр с треском метнулся в очаге слева от входа.

На маленьком столике стоял хрустальный графин с бренди в окружении изящных бокалов. Камиллу так и подмывало схватить бокал, наполнить его спиртным и осушить до дна.

Она отвернулась и заметила позади бюро большой живописный портрет красивой женщины, одетой по моде прошлого десятилетия. Прелестные золотистые локоны обрамляли лицо, сиявшее улыбкой. Особо выделялись ее глаза — ярко-синие, как сапфиры. Камилла завороженно подошла поближе.

— Моя мать, леди Абигайл Карлайл, — услышала она глубокий низкий голос с грозными нотками.

Камилла повернулась, удивляясь, что не слышала, как открылась дверь. Но тут же изумилась настолько, что вынуждена была старательно следить за собой, чтобы невзначай не застыть с разинутым ртом — настолько ужасен был вид этого лица в маске.

На вошедшем, как она поняла, была кожаная маска, точно пригнанная под очертания его лица. Нельзя сказать, что она была отвратительна — скорее вполне художественна, — но каким-то образом внушала страх. И у нее даже мелькнула мысль, что такая маска могла быть изготовлена именно с этой целью.

Камилла подозревала, что он наблюдал за ней некоторое время, прежде чем заговорить, но когда он успел войти?

Наконец ей удалось разомкнуть уста, и она, надеясь, что простояла перед ним с открытым ртом не так долго, вымолвила:

— Какая прекрасная живопись. — Она постаралась, чтобы голос ее не дрожал, но не знала, насколько преуспела.

— Да, благодарю.

— И очень красивая женщина, — добавила искренне.

Камилла вполне понимала, что глаза под маской внимательно наблюдают за выражением ее лица. И по слегка искривившемуся рту, видному из-под края маски, она поняла, что он усмехнулся: видно, не впервые слышал подобные любезности.

— Она и в жизни была красивой, — произнес он и размашисто шагнул к гостье, заложив руки за спину. — Итак, кто вы такая и какое дело вас сюда привело?

Камилла улыбнулась и любезно подала руку, ненавидя себя в этот момент за вынужденную роль светской пустышки, — она никогда не была таковой и быть не желает.

— Камилла Монтгомери, — представилась она. — Я очутилась здесь потому, что отчаялась найти человека. Мой дядя — и мой опекун — пропал, последний раз его видели на дороге около этого замка.

Карлайл долго смотрел на ее протянутую руку, затем вежливо поклонился и взял ее ладонь. Он прикоснулся к ней шершавыми губами и тут же отдернул руку, словно коснулся горячих углей.

— А-а, — только и проронил он и прошел дальше, мимо нее.

Он был не так высок, как тот гигант у ворот, но точно не ниже метра восьмидесяти пяти; мужественность его широких плеч подчеркивал изящный смокинг. Аккуратная, подтянутая фигура, ноги длинные и мускулистые — он казался мужчиной сильным и проворным, — не важно, красив он лицом или уродлив. Чудовище? Может быть. Она до сих пор ощущала адский пламень его губ на коже и прикосновение длинных сильных пальцев.

Он молча стоял к ней спиной, — рассматривал картину на стене.

Наконец она кашлянула.

— Лорд Стерлинг, прошу принять мои искренние извинения: я глубоко сожалею, что побеспокоила вас в столь поздний час, не предупредив о визите заранее. Но я, как вы понимаете, безмерно опечалена. Дорогой мне человек, мой воспитатель, пропал бесследно, а эти леса таят в себе много опасностей. Головорезы или волки… могли подстеречь его в ночное время. Я весьма обеспокоена и полагаю, что имею право обратиться к человеку, занимающему столь высокое положение в обществе, ваше сиятельство.

Он обернулся к ней, явно развеселившись:

— Полно вам, дорогая! Весь Лондон уже обсудил мое высокое положение — соответственно и репутация!

— Репутация, сэр? — произнесла Камилла. Это было ошибкой с ее стороны.

— Ну конечно, изверг и выродок! Будь я всего лишь графом Карлайлом — безупречно достойным и уважаемым, вы не дрожали бы от страха под теми воротами, почти не веря в то, что вас примут, милая девушка.