Лилия Подгайская - Любовь на все времена

Восемнадцатилетний Ланселот Вайверс был очень хорош собой. Высокий, стройный и гибкий, как молодой тополёк, он обещал вскоре обрести силу и стать подобным могучему дубу в расцвете жизни. Светлые, как зрелые пшеничные колосья, волосы красивыми волнами обрамляли чуть удлинённое лицо с прямым носом и великолепно очерченными чувственными губами. А глаза! Своей чистой голубизной они могли поспорить с летним небом. Баронесса почувствовала, как всю её охватывает непреодолимое горячее желание прижаться к этому молодому телу, приникнуть к нежным губам и раствориться в голубизне глаз.

Клотильда де Плеси была исключительно красивой женщиной, несмотря на то, что молодость её была давно уже позади. Тёмные кудри женщины оставались густыми и блестящими, а чёрные, как ночь, глаза сверкали живо и молодо. Прямая стройная фигура сохранила девичью гибкость. Ни один мужчина не мог остаться равнодушным к притягательной красоте баронессы, хотя её двадцатитрёхлетний сын давно уже управлял своим манором, а пятнадцатилетняя дочь была на выданье.

Баронесса ласково улыбнулась юноше и сказала, что рада приветствовать его в своём замке и надеется проявить себя гостеприимной хозяйкой. Молодой человек улыбнулся в ответ, сверкнув белыми зубами, и, наклонившись, поцеловал изящную ручку, от чего сладострастная дрожь пробежала по телу женщины. А голос его прозвучал небесной музыкой, когда им были произнесены вежливые слова благодарности. Так молодой Ланселот водворился в замке барона де Плеси.

Пролетела весна с её молодой зеленью и цветущими садами. Пришло лето, и под жаркими лучами солнца нега разливалась в воздухе, и тело баронессы таяло, растворялось в ней. Но ничего не изменилось в её отношениях с молодым Вайверсом. Он как будто не замечал её призывных взглядов, не видел зовущей страсти полураскрытых влажных губ. Он был вежлив и почтителен с ней, но не более того. А она сходила с ума, видя его крепкую обнажённую грудь и сильные, бугрящиеся мышцами руки, когда он тренировался в бое на мечах с воинами её мужа, охраняющими замок. В такие минуты она замирала у окна своей комнаты, выходящего как раз на поле для ристалища, и могучее желание сотрясало её тело, а любовные соки истекали мускусно пахнущей лавой. Тяжелы были ночи после такого зрелища – баронесса металась по кровати, изнывая от неутолённого желания, и сон не шёл к ней. Она могла бы удовлетворить свою страсть с кем-то их молодых пригожих мужчин, коих в замке было немало, но упрямо хотела только его, этого молодого Аполлона, не желавшего замечать её тяги к нему.

И как-то в конце лета леди Клотильда решилась открыто призвать молодого мужчину в свои горячие объятия. Но, глядя в его небесно-голубые глаза, увидела в них лишь смущение. А голос, на модуляции которого откликалась каждая клеточка её тела, произнёс слова, которые ударили в грудь как лезвие ножа:

– Я глубоко уважаю и почитаю вас, миледи, как почитал бы мать, которой лишён. Но я всем сердцем полюбил вашу дочь Хельвенну, и она любит меня. Я как раз намеревался просить у вас её руки. Надеюсь, что барон де Плеси, вернувшись из Святой Земли, согласится с этим. Моё положение наследника отца открывает мне дорогу в круг самых приближённых дворян моего сюзерена.

Леди Клотильда на какое-то время потеряла дар речи, но быстро пришла в себя и ощутила, как в душе её всепоглощающая любовь к этому молодому наглецу, отвергшему её так просто, так легко, мгновенно превратилась в такую же жгучую ненависть. Она улыбнулась холодно и насмешливо:

– А вот этого не будет никогда, мой юный друг. Наша дочь уже давно сговорена. А вам придётся покинуть этот замок завтра же утром, с первыми лучами солнца и никогда, слышите, никогда более не появляться здесь. Вы посмели нарушить покой моей невинной дочери, это недопустимый проступок, и я не желаю вас больше видеть.

– Но, миледи… – попытался умолить её молодой человек.

– Никаких «но», юноша, – жёстко прервала она, – завтра с рассветом и ни минутой позже.

Ланселот вежливо поклонился хозяйке замка и вышел. Как он и опасался, увидеться с Хельвенной ему не позволили. Но, пользуясь хорошими отношениями с капитаном замковой стражи, он упросил его передать любимой записку, которая, как выяснилось позднее, попала в руки девушки только через пять дней, когда судьба её уже была решена. Записка была короткой:

«Твоя мать разлучает нас, любимая, изгнав меня из замка твоего отца. Она против нашей любви. Я уезжаю в дальние края, но обязательно вернусь к тебе, потому что жизнь без тебя для меня невозможна.

Рано утром следующего дня юноша покинул замок Гельсик. А в середине дня баронесса призвала к себе дочь и завела с ней разговор, потрясший несчастную девушку.

– Я узнала пренеприятную вещь, дочь моя, – начала она, глядя на девушку испытующим взглядом, – наш юный друг Ланселот Вайверс спешно покинул замок, чтобы избежать скандала, который ему грозил.

Губы баронессы презрительно скривились.

– О каком скандале речь, матушка? – взволнованно и даже испуганно спросила побледневшая до синевы девушка.

– Как, ты разве не слышала? – удивилась в свою очередь леди Клотильда. – Этот красавчик совратил дочь мельника юную Вульфгет. А потом отказался от неё. Но бедная девушка была уже в тягости от него и с горя утопилась в мельничной запруде.

Тут баронесса не солгала – трагическая гибель дочери мельника действительно имела место два дня назад, и это пришлось весьма кстати.

Баронесса помолчала немного и добавила жёстко:

– Хорошо, что для нас он остался чужим человеком. А с виду такой приличный и воспитанный юноша.

Хельвенна была совершенно уничтожена словами матери. В её больших светло-карих глазах стояли слёзы, руки нервно сжимались.

– Я не верю в это. И… Разве он не просил у вас моей руки, матушка? – спросила, пересилив себя.

– Нет, дочь. А что, должен был? – баронесса посмотрела на девушку тревожно.

– Обещал, матушка, – дочь поникла головой. – Мы ведь любим друг друга, и я тоже…

– Что ты? Что тоже? – вскричала леди Клотильда уже безо всякого притворства, схватила дочь за плечи и встряхнула её. – Что? Говори!

– Я тоже в тягости, – почти неслышно прошептала Хельвенна и отчаянно разрыдалась.

Баронесса вскочила на ноги и заметалась по комнате, словно раненый зверь. Её женской гордости был нанесён жестокий удар. Пока она пыталась заманить этого молодого красавца в свою постель, он совратил её дочь и сделал ей ребёнка. Подумать только, её соперница – родная дочь. Да эта девчонка мизинца её не стоит. Но он предпочёл эту глупую гусыню. И кому предпочёл? Ей, баронессе Клотильде, у ног которой склонялись все самые красивые мужчины округи.