Эндрю О’Коннор - Армстронги. Загадка династии

При этих словах глаза его вспыхнули.

– Ладно, и что мы будем с этим делать?

– А что мы можем сделать? Ничего. Мы должны бороться с этими чувствами и продолжать жить своими жизнями. По вполне объяснимым причинам это путь в никуда.

– Но почему… почему тогда вы приехали в Армстронг-хаус на Рождество, если собирались проигнорировать то, что происходит между нами?

– Я… я… не знаю… Я должна ехать. Гаррисон будет переживать, куда я подевалась. Помогите мне сесть на лошадь.

Он быстро подошел к ней сзади, развернул лицом к себе и принялся исступленно целовать.

Она секунду сопротивлялась, но затем вдруг положила ладонь ему на затылок и стала отвечать на его поцелуи.

– Арабелла! Арабелла! – послышались вдалеке приглушенные крики.

Она быстро оттолкнула Чарльза от себя.

– Это Гаррисон! – испуганно прошептала она.

– Когда мы с вами увидимся снова? – с напором спросил он, помогая ей сесть в седло.

– За обедом, я полагаю. – Она развернула свою лошадь.

– Но вы же прекрасно понимаете, что я имел в виду! – настаивал он.

Она слегка ударила лошадь хлыстом, и та рванулась с места к выходу из леса.

Выехав на опушку, Арабелла сразу увидела Гаррисона, который стоял, вглядываясь в заснеженную холмистую местность, – к счастью, спиной к ней, – и пустила свою лошадь рысью в его направлении.

Услышав ее приближение, он обернулся.

– Я искал тебя повсюду! – воскликнул он.

– Прости меня, Гаррисон. Я сильно отстала и окончательно заблудилась.

– Поехали скорее, присоединимся ко всем остальным. Они упустили лисицу и теперь собрались на вершине холма.

Чарльз стоял на опушке леса и улыбался, глядя, как они удаляются. Его план сработал блестяще.

После охоты все вернулись в Армстронг-хаус, чтобы подкрепиться и выпить.

Арабелла сидела в гостиной и дрожала, несмотря на ярко пылавший в камине огонь. Гвинет без умолку щебетала рядом, рассказывая ей что-то о герцоге и их свадьбе, но она не слышала ни слова: сидя в растерянности и полном замешательстве, она думала лишь о том, что произошло между нею и Чарльзом в лесу.

К ней подошел Гаррисон:

– Ты весь вечер сидишь притихшая, с тобой все в порядке?

– Все хорошо.

– Принести тебе чего-нибудь?

– Нет.

– Да ты вся дрожишь! – сказал он, обнимая ее рукой.

– Я просто немного промерзла.

– Я принесу тебе шаль укрыться.

– Не нужно.

– Еще как нужно.

– Ради бога, Гаррисон, прекрати суетиться из-за пустяков ! – вдруг резко огрызнулась она. – Ты хуже моей матери!

Лицо Гаррисона болезненно нахмурилось.

– Извини, Гаррисон. Я просто неважно себя чувствую… Думаю, мне сегодня нужно пораньше лечь спать. – Она встала и вышла из комнаты.

Маргарет заметила, что Гаррисон расстроен, и, подойдя к нему, спросила:

– А куда пошла Арабелла?

– Спать. Должно быть, она немного простудилась на охоте.

– Скорее не на охоте, а вчера вечером, когда разгуливала в этом открытом платье! – иронично заметила Маргарет.

Арабелла пригасила огни в своей комнате и попыталась отвлечься от доносившегося снизу шума веселья. К полуночи смех и громкие разговоры постепенно затихли.

Выглянув в окно, она увидела, как под вновь начавшимся снегопадом на каретах и просто верхом разъезжаются последние гости. В доме воцарилась тишина – все отправились спать. Арабелла нервно расхаживала по своей спальне, нагретой огнем камина. У нее было только одно решение, как выйти из создавшейся ситуации: прервать свой визит в Армстронг-хаус и прямо с утра отправиться обратно в Дублин. Она ступила на опасную дорогу и потеряла контроль над собой.

Внезапно в ее дверь тихонько постучали. Вздрогнув, она проигнорировала это. Стук повторился. Она подошла к двери и открыла ее.

На пороге стоял Чарльз.

– Чарльз! Вы с ума сошли, вас могут увидеть! – прошептала она, выглядывая в коридор.

Он быстро вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.

– Чарльз, если кто-нибудь узнает, что вы здесь, я погибла!

– Я не могу уйти, не узнав, что ждет нас с вами.

Она принялась ходить по комнате.

– Ничего нас не ждет, ничего не произойдет, потому что ничего не может произойти. В следующем году я выйду замуж за вашего брата. Мы с вами просто не имеем права. Себя я виню так же, как и вас, – себя даже больше, на самом деле, – я не должна была этого допустить.

– А как же вы собираетесь заполнить ту пустоту в своей жизни, о которой вы мне говорили?

– Я попросту не буду обращать на это внимания.

– Пока она, становясь все больше и больше, в конце концов не поглотит вас?

– Я уже сказала вам: это невозможно. Если бы я сначала встретила вас, вероятно, у наших отношений было бы будущее. Я жалею, что не встретила вас первым, – лучше бы я вас вообще никогда не встречала !

Она перестала ходить по комнате и, остановившись перед камином, принялась нервно тереть пальцами виски, глядя на огонь.

Он медленно подошел к ней и осторожно обнял.

– Уходите, Чарльз, прошу вас, уходите! Мы никогда не сможем быть вместе.

Он повернулся и запер дверь на ключ. Затем, целуя на ходу, подвел ее к кровати и прошептал:

– Это единственный способ, каким мы с вами сможем быть вместе.

Чарльз услышал, как часы в холле пробили шесть раз. Он лежал в постели Арабеллы на спине, а ее рука лежала у него на груди; он прижал ее к себе. Огонь в камине почти погас, а за окном продолжал падать снег.

– Я лучше пойду – скоро проснутся слуги, – сказал он.

– Вы сейчас испытываете стыд или чувство вины? – спросила она, пристально глядя на мерцание тлеющих угольков.

– Нет, а почему я должен это чувствовать?

– Потому что через несколько комнат отсюда спит Гаррисон.

– Что вы хотите этим сказать? Что я обязан чувствовать себя виноватым? Тогда я буду негодяем. А если я скажу вам, что не чувствую этого? Тогда я буду негодяем вдвойне!

– Я вот все думаю: кто же тогда я сама?

Он поцеловал ее в лоб.

– Я изо всех сил старюсь почувствовать себя виноватой и пристыженной, – сказала она.

Он отодвинул ее от себя, встал с кровати и начал одеваться.

– Пообещайте мне одну вещь, Чарльз! – сказала она, резко садясь на постели. – Пообещайте мне, что Гаррисон об этом никогда не узнает.

– Разумеется, он об этом не узнает никогда! – Он наклонился к ней, поцеловал и вышел из комнаты.

Арабелла не понимала, что эта ночь сделала с нею. И знала лишь одно: она нарушила все существующие правила жизни, растоптала их, разорвала и швырнула в огонь. Ей до сих пор было не совсем понятно, как это все произошло. Тем не менее, одеваясь к завтраку, она чувствовала себя счастливой, чего с ней уже давно не бывало.

В столовой Гаррисон встревоженно спросил у нее:

– Как ты себя чувствуешь сегодня утром?