Джуд Деверо - Искушение

– Вы не можете этого сделать. Это дом моего отца!

– Он умер пятнадцать лет назад! Твоя дорогая матушка все это время была одна. Год за годом она отдавала тебе свою жизнь, поэтому теперь она имеет право быть счастливой.

– Вы сделаете ее счастливой? – презрительно усмехнулась Темперанс.

– Ты ничего не знаешь обо мне, – произнес Ангус в замешательстве. – Так что ты выбираешь? Упаковываешь вещи или уходишь?

Темперанс не знала, что отвечать. Ее гордость сражалась со здравым смыслом.

Наблюдающий за ней Ангус несколько смягчился.

– Девочка, я знаю, что ты потрясена, но я не такой уж плохой. Ты сама это увидишь! Неправда, что я взял твои деньги! Они будут храниться для тебя, пока ты не выйдешь замуж, а затем перейдут твоему мужу, – его голос стал еще мягче. – Я честный человек, поэтому у тебя всегда будет небольшая сумма на личные расходы.

Темперанс было слишком тяжело все понять и принять. Как будто за одну кошмарную ночь она превратилась в нищенку, которой раньше помогала сама.

– А как же моя работа? – с трудом прошептала она.

Ангус неопределенно махнул рукой.

– Пока ты живешь со мной и твоей матерью, ты будешь послушной дочерью. И, конечно, не будешь шляться по квартирам Эдинбурга, – он холодно на нее посмотрел. – Все понятно?

Темперанс мрачно кивнула. К несчастью, на стороне шотландца закон. Темперанс знала женщин, которые боролись против несправедливых законов, дающих полное право узурпатору распоряжаться взрослой женщиной, но пока еще это сражение не выиграно.

Из последних сил она натянуто улыбнулась.

– А что значит «послушная дочь»? Я не хочу, чтобы между нами возникло недопонимание.

Вопрос озадачил Агнуса.

– Ну, разные девичьи забавы... Чаепитие, благотворительность, чтение книг вслух. Купишь себе несколько платьев и... к тебе будут приходить джентльмены. Конечно, ты уже не первой свежести для идеальной невесты, но, может, сыщется какой-нибудь молодой или не очень юный мужчина в Шотландии, который женится на тебе. Ты достаточно презентабельна.

– Презентабельна? – тихо повторила Темперанс. – Благотворительность и платья? И не уходить слишком далеко от дома? Понимаю. Возможно, именно так и надо, – произнесла она задумчиво и подняла голову. – Да, мистер Маккэрн, я обещаю вам, что стану самой лучшей дочерью из всех лучших дочерей и буду заниматься исключительно женскими делами.

Будь рядом Мелани, она бы предупредила Ангуса, что с Темперанс, которая старается угодить и быть милой, надо держать ухо востро, но Мелани возле не оказалось.

Улыбка Темперанс Ангусу не показалась странной, он ожидал, что она сдастся. В конце концов, что еще ей оставалось?

Он тепло улыбнулся падчерице. Говорил же он Мелли – Темперанс нужна твердая рука, и она прекратит заниматься чепухой и поймет, что к чему.

– Я рад услышать разумный ответ, – в его голосе слышалось облегчение. – Ты больше похожа на мать, чем она считает. Иди и начинай собираться.

– Да, сэр, – сказала Темперанс и присела в неуклюжем реверансе. – Спасибо, сэр!

– Не нужно меня благодарить. Просто будь хорошей дочерью, этого вполне достаточно.

Через час Ангус пересказал Мелани свой разговор с Темперанс, и она заметила:

– Ах, Ангус, я боюсь!

– Мелани, дорогая, больше нечего бояться! Я здесь и забочусь о вас обеих.

– Но ты не знаешь Темперанс! Когда она хочет понравиться, то именно понравиться ей нужно меньше всего!

– Перестань! Все, что нужно девушке – мужчина, который руководил бы ею! Запомни мои слова – через полгода она выйдет замуж. Ложись рядом, моя птичка, позволь мне развеять все твои тревоги!

– Ах, Ангус... – вновь прошептала Мелани и ненадолго забыла о дурном характере своей дочери.

Ангус протиснулся сквозь четырех хихикающих леди и шестерых молодых людей с букетами цветов и коробками карамели. Все они ждали, когда Темперанс закончит встречу и выйдет к ним. Отдавая дворецкому шляпу, Ангус спросил:

– Сколько сегодня?

– По последним подсчетам, сэр, четырнадцать. Думаю, что днем придут еще.

– Ей сказали, что я хочу ее видеть?

– Да, она ответила, что может выделить вам ровно полчаса между визитами.

– Выделить! – повторил Ангус с отвращением, швыряя перчатки в шляпу и направляясь в свой кабинет.

Стол был завален счетами, но он не хотел открывать их, зная, что там.

С тех пор как Ангус полгода назад со своей новой семьей приехал в Эдинбург, у него не было ни минуты покоя. Стараясь быть хорошим отцом, даже если отпрыску почти тридцать, он представил волевую падчерицу своей знакомой, обладающей титулом леди, но не имеющей ни пенса за душой. За небольшое вознаграждение она более чем с удовольствием представила Темперанс обществу Эдинбурга.

Ангус ожидал, что падчерица будет неподъемной и угрюмой. Он ожидал ссор и приступов раздражения и морально готовил себя. Но он не был готов к неожиданному поведению Темперанс. Она с головой окунулась в светскую жизнь.

От зари и дотемна его дом был полон посетителей. Среди них были нервные и вечно хихикающие девочки только что из школы, которые пили с Темперанс чай. Незамужние женщины за сорок приходили к Темперанс по четвергам поболтать о книгах. Три больницы Эдинбурга еженедельно назначали встречи в ее доме. На прошлой неделе Ангус вернулся домой и увидел, что его библиотеку заняли для скатывания бинтов. Гостиные заполняли молодые женщины, приходившие обсудить свою благотворительность. Спустя месяц Ангус велел Темперанс принимать посетителей вне его дома, но она сладчайшим голоском ответила, что хорошая дочь – всегда дома и никогда не оставляет свою семью.

Ангус заскрежетал зубами, но гордость не позволила ему вышвырнуть ее или ее распрекрасных друзей.

По мнению Ангуса, возраст Темперанс был помехой мужчине, мечтающему обзавестись семьей, но ее красота, статная фигура и наследство, казалось, компенсировали этот недостаток. В итоге в доме Ангуса было столько же мужчин, сколько и женщин. Господа в возрасте от девятнадцати до шестидесяти пяти вовсю ухаживали за ней. Темперанс так взмахивала ресничками и раздаривала украдкой застенчивые улыбки, что устоять не мог никто. Ангус в ярости сжимал кулаки.

Однажды его разбудил в три ночи молодой человек, поющий Темперанс серенаду. Он пел скрипучим и очень громким голосом под аккомпанемент итальянских гитар. Ангусу пришлось пригрозить, что он всех перестреляет, если они немедленно не уберутся.

Трижды Ангуса будили камнями, брошенными в окно его комнаты за полночь. Он высовывался и орал на ухажеров, ошибавшихся окном. Но почему ошибались трижды? Ясно, что Темперанс намеренно показала мужчинам именно окно отчима.