Кэтрин Коултер - Дикая звезда

— Мысли? В твоей голове, Брент!

— Правильно, — проговорил он, ласково прижимая Байрони к себе. Он застонал, а Байрони уткнулась носом ему в щеку.

Она внезапно вернулась от приятных воспоминаний к действительности, услышав язвительный голос Лорел.

— Дрю, Брент, хватит вам! — Господи, как бы ей хотелось вырвать с корнем мокрые волосы Байрони! — Довольно, я не хочу, чтобы рабы слышали подобные разговоры.

— Я полагаю, все со временем изменится, — сказал Брент, растягивая слова. Байрони пристально посмотрела на мужа. Его мелодичный голос стал елейным. — Не беспокойтесь, Лорел, о портрете Байрони.

Когда Дрю будет его писать, я прослежу за тем, чтобы она выглядела наилучшим образом.

У Байрони вдруг мелькнула нелепая мысль, что Брент занимался с нею любовью только для того, чтобы насолить Лорел. Горошек у нее во рту показался ей твердым как камень и холодным. Нет, решила Байрони, это смешно. В ушах еще звучали его стоны, тело чувствовало крепкие руки.

— У меня еще не созрел замысел, — заметил Дрю. — Возможно, это будет новая Венера, выходящая из пены.

— Надо показать мой портрет, — проворковала Лорел. — Он висит в гостиной. Наши гости считают его одной из лучших работ Дрю. Вы давно поженились?

— Три месяца, — машинально ответила Байрони. — Наше путешествие было очень долгим.

— А как вы встретились? — продолжала допрашивать та. «Три месяца, — думала она, — вообще-то не срок. Скоро эта девчонка станет нагонять скуку на Брента».

Байрони перевела взгляд на мужа. Ее смущение не ускользнуло от Лорел.

— Это было в Сан-Диего, — непринужденно продолжил Брент, потягивая вино.

— Где это? Никогда не слышала такого названия.

— На юге Калифорнии. О Калифорнии вы, надеюсь, слышали?

— От вас можно многое узнать, Брент. Спасибо.

Как интересно… А я думала, вы были одной из.., женщин в салуне Брента.

«Острые коготочки», — отметила Байрони.

— О нет, — широко улыбаясь, возразил Брент, — слава Богу, у моей жены нет ни опыта, ни данных для того, чтобы быть девушкой из салуна.

«Да, — подумала Байрони, — вероятно, действительно нет». Она почувствовала на себе взгляд Брента и посмотрела на него. Красивые синие глаза сияли весельем.

— Но, говорят, в Сан-Франциско очень мало леди, разве не так? — продолжала давить Лорел.

— Леди там больше, чем джентльменов, бьюсь об заклад, — заметил Дрю.

— Верно, брат. Мужчины предпочитают ковыряться в калифорнийской земле. Но там по крайней мере человек чувствует, что живет. Никакого застоя, ни соблюдения бессмысленных традиций, как, например, здесь, на Юге.

Байрони заметила, что голос Брента перестал быть протяжным, он говорил теперь четко и живо.

— Двигаясь вперед, мы создаем свои ценности и свой образ жизни. Человек выдвигается благодаря собственным мозгам, а не в результате случайности рождения, которое ставит его, независимо от собственных достоинств, в привилегированное положение.

— Не знаю, что сказал бы ваш отец по поводу таких умозаключений, — заметила Лорел.

— Вероятно, вышиб бы меня отсюда коленом под зад.., снова, — ответил Брент. Его взгляд встретился с глазами Лорел, и он улыбнулся. А потом с насмешливой улыбкой поднял бокал.

Байрони положила в рот очередной кусок цыпленка, который камнем упал ей в желудок. Жизнь здесь стала представляться ей как непрерывная цепь стычек между Брентом и Лорел. «И между мной и Лорел тоже», — добавила она про себя.

Дрю посмотрел на Брента, потом на Лорел, но промолчал. Он не знает, решила Байрони. Расскажет ли когда-нибудь ему Брент? Она с отвращением думала о предстоявшей поездке в фургоне через Панаму, о тучах мерзких насекомых. Сейчас ей больше всего хотелось отправиться с Брентом в обратный путь, на запад.

— Где ты была, черт побери?

Байрони крепко вцепилась в рукоятку плетки, услышав холодный гнев в голосе Брента.

— Ездила верхом с Дрю, — спокойно ответила она. — А что?

— Я искал тебя.

— Мог спросить Лорел. Она знала.

— Лорел принимает ванну. Может быть, мне стоило присоединиться к ней, как думаешь? А где Дрю?

— В конюшне. Его лошадь потеряла подкову.

Один из ра.., слуг ему помогает.

Брент, скрестив на груди руки и широко расставив ноги, изучал бесстрастное лицо жены.

— Почему ты не сказала мне, что собираешься поехать прогуляться верхом?

Байрони щелкнула плеткой по ноге. Почему он разыгрывает роль обиженного мужа?

— Я не знала, где ты был, — отвечала она. — Спать ты не пришел, да и утром тебя не нашли.

Глаза Байрони блестели, и ему показалось, что она немного сердилась. Ревность? Думать так было приятно.

— Ну и что? — упрямо спросил он.

Байрони смерила его взглядом.

— Тогда почему тебя интересует, где была я?

Когда мы с тобой плыли на «Коннектикуте», у тебя не было другого выбора, как оставаться со мной, — с удивительным безразличием пожала плечами Байрони. — А на суше, по-видимому, снова хочется… развлечься. Так почему же я не могу делать то, что мне нравится?

— Потому что ты моя жена, — процедил Брент сквозь зубы, — и ты… — Он резко умолк, увидев высокомерие на лице Байрони. — С меня хватит!

Ты всегда будешь говорить мне о том, чем намерена.., заняться, и не будешь уходить с другими мужчинами.

Байрони выдержала характер. Она хотела обуздать Брента, хотела заставить его страдать, испытать ту боль, которая терзала ее всю ночь. Но она лишь отрывисто сказала:

— Барак, где живут рабы, в ужасном состоянии.

Я встретилась с вашим управляющим, мистером Пакстоном. Он был очень мил.., со мною.

— Прошли едва сутки, как мы здесь, а ты уже ищешь недостатки, — заметил Брент, спускаясь по ступенькам веранды.

— То, что я увидела, достойно сожаления, — непреклонным голосом продолжала Байрони. — И это еще барак рабов, обслуживающих дом. Как я поняла из слов Дрю, рабы, работающие на плантации, живут как скотина.

— Переоденься во что-нибудь более подходящее, — проигнорировал Брент слова Байрони. — Мы едем в Начиз пообедать с Форрестерами.

Только он мог так выводить ее из равновесия. Байрони вздернула подбородок.

— Где ты был ночью, Брент?

— Это, дорогая моя, не твое дело. Как не твое дело Селест, да, кстати, и эта плантация. Иди переоденься.

Мамми Бас распорядилась, чтобы тебя обслуживала Лиззи. И, Байрони, осторожнее с плеткой, — посоветовал он, когда она уходила.

Она ничего не ответила, а подняла еще выше подбородок и вошла в дом. Брент тихо проводил ее глазами. Как она посмела уехать с Дрю? Разумеется, Лорел он после этого видел, но та не сказала ему ни слова, а невзначай заметила, что Дрю, как ей кажется, увлечен Байрони. Почему ты, идиот этакий, не сказал ей, что почти всю ночь разговаривал с Джошем, своим другом детства, которого тебе особенно хочется освободить? Брент укоризненно по качал головой, недовольный собою. От Джоша во время одной ночной прогулки он узнал о состоянии Уэйкхерста больше, чем узнал бы от Фрэнка Пакстона, развратного проходимца, как его охарактеризовал Джош. Впрочем, он был ничем не хуже любого другого управляющего. Черт, что же делать?