Сьюзен Кинг - Пронзенное сердце

Оглянувшись вокруг, она в одно мгновение забыла и о неудобной, натирающей ноги обуви, и о раздражающей неутомимости Черного Шипа. Откинув капюшон, девушка медленно шла по залитой солнцем поляне, по щиколотку утопая в зарослях розового весеннего вереска и лютиков. Высокие темные утесы, нависающие над долиной, уже остались позади, а сейчас природа стала еще более дикой и прекрасной.

Слева впереди расстилались широкие, словно уснувшие, болота, усеянные розовыми цветами и окаймленные темной полосой леса. Чуть ниже блестела серебряная река. Справа же узкое ущелье рассекало землю. Услышав приглушенный шум, Эмилин подошла ближе и осторожно посмотрела вниз. Водопад яростно скатывался по скалистой стене и на самом дне узкого оврага превращался в озеро — примерно в восьмидесяти футах под ее ногами.

Черный Шип ждал, остановившись, закутанный в длинный коричневый плащ с поднятым капюшоном. Плащ этот скрывал его почти полностью — открытыми оставались башмаки, борода и часть левой руки. А за спиной висели лук и колчан со стрелами. Постояв с минуту, он не выдержал и направился назад, к девушке.

— Это место называется «Водопад Мерси», — пояснил он. — Легенда утверждает, что оно святое и оберегает его фея, которую зовут именно так — Мерси. Считается, что вода из пруда приносит счастье, но пить ее надо только здесь — нельзя уносить с собой.

— Давай остановимся и попьем, — попросила Эмилин, взволнованная магической силой воды.

— Конечно, — с готовностью согласился ее спутник. — Нам как раз пора отдохнуть.

Черный Шип начал уверенно спускаться по крутой тропинке с покрытого мхом склона, а Эмилин старалась не отстать от него. Они пробирались между нагромождений камней, влажных от брызг водопада. В каждой расщелине рос папоротник. Вместе с кустами горных роз и золотой камнеломкой он причудливым узором покрывал склон. Сам водопад был не очень велик — он скатывался с края утеса, перепрыгивая через вековые камни и разбиваясь на мельчайшие брызги, а потом, уже лишенный своей бешеной силы, стекал в спокойный пруд.

— Да уж! — воскликнула Эмилин, усаживаясь на камни, нависающие над озером как раз напротив водопада. — Самое подходящее для феи место! Как будто сидишь на дне колодца! — Она подняла голову и взглянула на край утеса, который, казалось, парил в небе.

— Довольно шумный колодец, — ответил Черный Шип. Им обоим приходилось почти кричать, чтобы расслышать друг друга. Он скинул с плеча лук и присел рядом с ней, спустив ноги с утеса. Эмилин посмотрела вниз:

— Там глубоко?

— Очень, — ответил ее спутник. — Хочешь пить? Улыбнувшись, девушка кивнула. Черный Шип ловко повернулся и лег на живот, опустив сложенные руки в воду. Зачерпнув полную пригоршню, он снова сел и протянул ей руки. Эмилин с сомнением смотрела на него. Он понял:

— К сожалению, миледи, у меня нет с собой серебряного кубка.

Эмилин ничего не оставалось, как взять его руки в свои и, наклонившись, сделать несколько глотков. Вода оказалась холодной и хранила вкус и запах его рук, а еще — дыма, кожаной одежды и лавандового мыла, которым снабдила их Мэйзри. Девушка опустила глаза.

— Спасибо, — еле слышно произнесла она. Он медленно опустил руки. Потом снова зачерпнул воды и напился сам. Провел мокрой рукой по лицу и непослушным волнистым волосам. В эту минуту сходство с бароном бросалось в глаза, хотя девушка считала, что лесной рыцарь гораздо красивей своего кровного брата. Глаза ее повелителя казались совсем зелеными — лишь немного светлее, чем растущий вокруг мох. Выражение лица, да и сама фигура принадлежали человеку свободному и раскованному, живущему в согласии с самим собой и окружающей природой. А этого совсем нельзя было сказать о Николасе Хоуквуде.

— Давайте здесь поедим и отдохнем, миледи, — предложил он.

Эмилин согласно кивнула и развязала сумку.

— Мэйзри славно снабдила нас, — проговорила она, расстилая на камне небольшую скатерть. Достала головку сыра, буханку черного хлеба, лук, сушеные яблоки. — В последнее время я отнимаю у вас слишком много времени, — как бы извиняясь, заметила она, нарезая хлеб и сыр ножом, который Черный Шип снял со своего пояса.

— Это время посвящается вам без малейшего сожаления!

— Черный Шип, — продолжала девушка. — Что же все-таки вы делаете в долине?

— Я лесник, миледи, а это значит, что приходится следить за всем вокруг: например, чтобы во время охоты не убивали слишком много королевских оленей и диких кабанов.

Эмилин удивленно взглянула: она прекрасно знала, что охота на королевских оленей вообще за-прещена. Очевидно, кое на что он смотрел сквозь пальцы.

— Тем, кто охотится на мелкую дичь, выдаю лицензии. Время от времени удается остановить вырубку или поджог, исключения здесь — только то, что разрешено монахами. Докладываю хозяину о состоянии земель и делах арендаторов. А поскольку я не единственный лесник в долине, работа совсем не переутомляет меня.

Он слегка пожал плечами.

— Ваш хозяин — аббат?

— Да. — А вы никогда не встречаетесь с Николасом Хоуквудом? — Его ресницы опустились.

— Нет.

Девушка нахмурилась, явно пытаясь выстроить в уме какую-то логическую цепочку.

— А как могло получиться, что Уайтхоук до сих пор не знает лесника по имени Черный Шип здесь, в Арнедейле?

Быстрая и лукавая улыбка неожиданно осветила лицо ее провожатого.

— Лесник очень осторожен, миледи! Он старательно избегает графа. Повторяю — он в долине не один.

Покончив с едой, Эмилин собрала остатки пищи и снова упаковала их, а нож отдала хозяину. Засучив рукава, тоже легла и опустила руки в воду, собираясь попить. Вода оказалась такой приятно-прохладной, мягкой и бодрящей, что девушка решила ополоснуть лицо. Выбившиеся из кос золотые прядки прилипли к щекам.

Черный Шип лежал, опершись головой на локоть, и внимательно наблюдал за милой фигуркой. Глаза его, однако, казались непроницаемыми. Наконец он заговорил:

— Как вы думаете, миледи, ваш дядя сможет вам помочь?

Она села и долго задумчиво смотрела да молочный туман водопада.

— Надеюсь. Во всяком случае, если кто и поможет, то именно он.

— Если он пошлет апелляцию Папе о расторжении помолвки, пройдут месяцы, прежде чем придет ответ. Разве вы сможете столько ждать?

Она пожала плечами.

— Все, что бы я ни делала, навлечет на меня и мою семью гнев Уайтхоука. Думаю, что и короля Джона тоже. — Девушка покачала головой. — Может быть, мне лучше было вернуться к Шавену — тогда, когда он еще в первый раз искал меня.

— Когда я увидел вас, миледи, вы были тяжело ранены и не могли никуда и ни к кому возвращаться.

— Да что толку сейчас рассуждать? Я же следовала велению своего сердца, решив отправиться к дядюшке. Уже ничего изменить нельзя. — Она расправила складки своего плаща. — Моя нянюшка Тибби всегда говорила, что обдумывать поступки — не в моем характере. Я бросаюсь головой в омут сразу — не рассуждая. И на сей раз я поступила точно так же.