Джейн Кренц - Обольщение

Она уперлась руками ему в плечи.

— Неужели мне надо снова напоминать вам о данном слове чести, о том, что не… что вы не будете применять ко мне силу?

Софи дрожала. Он ощутил, как дрожь сотрясает ее тело, и это раздражало его.

— Не глупите, Софи. Я не собираюсь применять к вам насилие, как вы это называете. Я просто хочу вас поцеловать. Нет ничего предосудительного в поцелуях.

— Милорд, вы обещали!

Поддерживая ее одной рукой за затылок, он осторожно прильнул к ее устам. Ее губы раскрылись с новыми словами протеста, как только он их коснулся. Поэтому поцелуй сразу оказался более интимным, чем ожидал Джулиан, и внезапно его охватил огонь желания. Рот Софи был мягким, влажным и пряным.

Софи вздрогнула и тихо застонала, когда он сжал ее еще крепче. Она попыталась высвободиться, но он не отпускал, и она затихла в его объятиях.

Джулиан почувствовал ее осторожную податливость, и его поцелуй стал более страстным. Боже, как она была хороша! Он и не ожидал, что она окажется такой теплой и такой сладкой. В ней было достаточно женской силы, чтобы он мгновенно осознал в себе превосходящую силу мужчины, и эта мысль оказала на него удивительно возбуждающее действие. Он почти сразу почувствовал, как проснулась его плоть…

— А теперь назовите меня по имени, — тихо приказал он, не отрывая своих губ.

— Джулиан, — отозвалась она дрожащим голосом, но вполне отчетливо.

Он провел ладонью по ее руке и уткнулся головой в ее шею:

— Еще раз.

— Джулиан, прекратите, пожалуйста. Это слишком далеко заходит. Вы же дали мне слово.

— А разве я применяю насилие? — насмешливо спросил он и нежно поцеловал за ухом. Рука скользнула вниз по ее руке, к колену. Джулиану вдруг захотелось большего, чем просто раздвинуть ее колени, ему хотелось исследовать всю Софи. Если его там ожидает такой жар и сладость, как и во рту, он вполне бы удовлетворился выбором жены. — Софи, именно это вы называете насилием?

— Я не знаю.

Джулиан тихо рассмеялся — так жалобно и неуверенно прозвучал ее голос.

— Позвольте мне уверить вас, что мои действия не имеют ничего общего с насилием.

— Но как иначе расценить ваши действия?

— Я занимаюсь с вами любовью, мадам. Подходящее занятие для мужа и жены.

— Вы не занимаетесь со мной любовью, — вполне серьезно ответила Софи.

Джулиан поднял голову и встретился с ней взглядом:

— Разве нет?

— Конечно, нет. Как же можно заниматься любовью, когда вы не любите меня?

— Тогда скажем так: я вас обольщаю. А муж имеет полное право обольстить свою жену. Я дал слово не применять насилие, но никогда не обещал отказаться от попыток обольстить вас.

«И не будет нужды нарушать данное слово чести по тому глупому соглашению, — удовлетворенно подумал он. — Она только что выказала свою готовность отвечать мне».

Софи отстранилась, в ее бирюзовых глазах зажегся гнев.

— Насколько я знаю, обольщение — одна из форм насилия по отношению к женщине. Это просто мужской способ скрыть истинные намерения.

Джулиана поразила воинственность ее голоса.

— Видимо, у вас был опыт? — холодно спросил он.

— Результат обольщения для женщины тот же, что и после применения силы. Вы думаете иначе?

Она неловко сползла с его колен, шерстяные юбки дорожного платья небрежно закрутились вокруг ног, сломанное перо продолжало падать со шляпки, пока не свесилось над ее настороженным глазом. Она потянулась, чтобы выдернуть его и воткнуть снова.

Джулиан схватил ее за руку:

— Я не услышал ответа, Софи, вас уже пытались обольстить?

— Ваш вопрос, милорд, немного запоздал, не правда ли? Следовало выяснить это раньше, до того как сделать мне предложение.

И вдруг он понял, что она никогда еще не была в объятиях мужчины. Он видел желанный ответ в ее глазах. Но он чувствовал, что должен заставить ее признаться. Софи должна знать, что он не потерпит уклончивых ответов, полуправды и миллиона других женских уверток.

— Я жду ответа, Софи.

— Тогда вы ответите мне на все мои вопросы о бывших любовницах?

— Конечно, нет.

— Какая несправедливость, милорд!

— Я ваш муж.

— Это дает право быть несправедливым?

— Это дает мне право и обязывает меня делать то, что я считаю для вас самым лучшим. Обсуждение с вами моих прошлых связей не приведет ни к чему хорошему. Мы оба это понимаем.

— Лично я не разделяю вашу уверенность. Несомненно, ваш рассказ помог бы мне лучше узнать ваш характер.

Он рассмеялся:

— Думаю, вы уже достаточно его изучили. Иногда мне кажется, что даже слишком. Теперь расскажите мне о своем опыте в таком прекрасном деле, как соблазнение, Софи. Может быть, какой-то деревенский ухажер пытался позабавиться с вами на лесной полянке?

— А если да? Что вы тогда сделаете?

— Постараюсь, чтобы он за это заплатил, — просто ответил Джулиан.

— То есть вызовете его на дуэль за дела минувших дней?

— Вы уходите от разговора, Софи. — Его пальцы еще сильнее сжали ее запястье. Он чувствовал, какие хрупкие и нежные у нее косточки, и ослабил хватку.

Она отвела взгляд:

— Нет нужды беспокоиться. Некому мстить за мою поруганную честь, милорд. Я вела чрезвычайно тихий образ жизни… можно сказать, меня вообще не было. Честно говоря, я жила очень скучно.

— Я так и думал. — Он отпустил ее руку и откинулся на подушки. — А теперь скажите мне, почему вы ставите на одну доску обольщение и насилие?

— По-моему, не стоит вести такой неприличный разговор, — глухо проговорила она.

— У нас впереди еще много неприличных разговоров. Кстати, иногда, дорогая моя, вы сама походите на неприличную молодую даму. — Он потянулся и выдернул остаток пера из ее шляпки.

Она посмотрела на обломок пера с покорным видом.

— Ну, тогда вам следовало обратить внимание на мои неприличные наклонности до того, как настаивать на браке.

Джулиан вертел между пальцами остатки пера.

— А я решил, что все поправимо. Но прошу вас не отвлекаться. Расскажите наконец, почему вы боитесь соблазнения не меньше насилия?

— Это слишком личное, милорд, такие вопросы не обсуждают.

— Боюсь, мне придется настаивать на этом. Не забывайте, я ваш муж.

— Сколько можно это повторять, пряча за своими вопросами праздное любопытство, — резко проговорила Софи.

Он искоса посмотрел на нее и увидел, как упрямо вскинулся ее подбородок.

— Вы оскорбляете меня, мадам.

Она почувствовала неловкость и принялась расправлять юбки.

— Вы очень обидчивы, милорд.

— Ах да, моя чрезмерная надменность! Видимо, вам придется смириться с этим недостатком, Софи, так же как и с моим чрезмерным любопытством. — Джулиан рассматривал сломанное перо.

В карете воцарилось молчание. Стук колес, скрип кожи, цоканье лошадиных подков казались не правдоподобно громкими.