Бетина Крэн - Райская сделка

— Ну и что же дядюшка Харви получит здесь за деньги? — по-прежнему изумленно спросила Уитни. — Он же не может их есть или надевать на себя, не может ими пахать и сеять… и, уж конечно, топить дом.

Таунсенд вздрогнул и покраснел, приведенный в бешенство ее оскорбительным поучением.

— В Рэпчер-Вэлли, — продолжала Уитни, пользуясь тем, что он потерял дар речи, — люди платят за хлеб своим честным трудом. Точно так, как сказано в Священном Писании: «Ты будешь добывать себе хлеб в поте лица своего». В Рэпчер-Вэлли человек зарабатывает себе хлеб своим потом, поливая им землю, или продает ее плоды своим соседям. У нас в долине ни к чему деньги. Все, что человеку нужно, он получает путем честного обмена.

— Путем товарообмена! — Тонкие ноздри майора брезгливо дрогнули.

— Вот именно. — Уитни коварно усмехнулась. — Если вам нужна еда, майор, значит, вам нужно постараться и заключить хорошую сделку. — Она точно так же, как сделал он минуту назад, смерила его глазами, в которых плясали озорные искорки. Значит, этому денди кажется, что товарообмен унижает его достоинство? — Ну что ж, майор. — Она отставила ногу назад и уперла руки в талию, насмешливо копируя его позу. — Нужно сказать, в этом году урожай был скудным… и людям едва хватает прокормиться. Я верно говорю, дядюшка Харви?

Харви хотел было что-то сказать, но мгновенно закрыл рот, заметив знакомое выражение в глазах Уитни.

— Ох, верно! Скудный, такой скудный, что дальше и идти некуда! — поддержал он ее, сокрушенно кивая головой.

— Еда и виски для всех этих голодных мужчин, — Уитни с насмешливой серьезностью покачала головой, — полностью истощит и без того жалкие запасы дядюшки Харви на зиму. Правда, дядюшка Харви?

— Правда, ох, правда, девочка! — снова закивал Харви, вытаращив глаза.

— Так что спрячьте в карман свою бумагу, майор, и вместо этого приступайте к сделке. — Она окинула с головы до ног его напрягшееся тело. Похоже, этого человека еще нужно научить вести торговлю. — Что вы можете предложить в обмен на те огромные трудности, которые намерены обрушить на дядюшку Харви?

Эти слова вызвали смешки тех, кто столпился в дверях, включая и нескольких солдат. Шея майора Таунсенда покраснела, кожа на лице натянулась, и челюсти сжались, как будто он ощущал приступ сильной боли. Он метнул на нее взбешенный взгляд, затем перевел его на ухмыляющиеся лица в дверях.

— Достаточно…

— Лошади? — Уитни входила во вкус, наслаждаясь своей игрой. — Тебе пригодятся несколько хороших лошадей, дядюшка Харви?

— Никаких лошадей! — рявкнул майор, хлопнув себя по бокам и стиснув кулаки.

— Насколько я мог понять, у них всего две лошади, — заметил Харви.

— Всего две? — Недоверие во взгляде Уитни задело майора за живое.

— Черт побери! Мы пехотинцы, а не драгуны! — Майор шагнул к ней с раздраженным лицом.

— Значит, лошадей у вас нет? Очень, очень жаль.

Когда майор стал угрожающе надвигаться на Уитни, она широко распахнула свои зеленоватые глаза и с каждым его шагом начала отступать к дверям. Она разозлила его, чего и добивалась. Раздраженный человек не в состоянии хладнокровно рассуждать во время сделки.

— Что же еще у вас есть? Одеяла? Вы же найдете применение нескольким хорошим, толстым одеялам, дядюшка Харви?

— Гм… одеяла-то… конечно, — кивнул дядя Харви, с опаской наблюдая, как майор словно распухает в своем мундире, зловеще приближаясь к Уитни.

— К черту одеяла! — Майор вытеснил ее прямо на столпившихся в дверях людей, отчего те повыскакивали на поляну.

Он вытолкал ее из таверны под яркий солнечный свет — на обозрение собравшихся жителей Рэпчер-Вэлли и своих собственных озадаченных солдат. Девятый отряд мэрилендских волонтеров, в основном состоявший из грубых, пользующихся дурной репутацией мужчин, никогда не видел, чтобы их командир проявлял какие-либо чувства, кроме холодной брезгливости, как бы его ни провоцировали. Они растерянно попятились назад, не сводя с него взглядов. В толпе образовалась дорожка, по которой майор принуждал Уитни отступать, наседая на нее всем своим телом, готовый бить и крушить.

— Значит, и одеял нет? А как насчет обуви? — Уголком глаза она видела кривые усмешки своих земляков и мрачное любопытство солдат. Ее озорной взгляд остановился на его щегольском мундире. — Боже, какие у вас красивые сапоги, майор! Никогда не видела таких красивых. — Веселые крики из толпы подтвердили ее оценку. — Только я не уверена, что на них можно прокормить весь ваш отряд.

— Черт побери! — Майор буквально затрясся от бешенства.

— Что, и сапог тоже нет? — Против воли Уитни ее губы дрогнули и сами собой сложились в издевательскую усмешку.

— Нет! — прорычал он, обрадовавшись, что способен произнести еще хоть одно слово.

— Что ж, майор, похоже, у вас не так много вещей, которые могут пригодиться людям. — Она остановилась, сияя простодушной и вместе с тем лукавой улыбкой Дэниелсов, которая приводила в бешенство их противников и которой она рассчитывала окончательно вывести из себя гордого майора.

Он тоже замер на месте, истекая потом в своем мундире. Ей показалось, что она не достигла своей цели, поэтому Уитни добавила:

— Конечно, если ваши люди не возражают против того, чтобы заработать себе на ужин… можно валить деревья, пилить их и наколоть дров на зиму. У нас, в Рэпчер-Вэлли, для трудолюбивого человека всегда найдется место за столом.

— Черт! — Он метнулся вперед с быстротой молнии и схватил ее за руку. В толпе раздались возмущенные восклицания. — Ни лошадей, ни одеял и никаких обменов… Вы слышите?! У моих людей и так есть работа.

— Постойте! — Вздрогнув от его прикосновения, Уитни постаралась взять себя в руки, чтобы воспользоваться достигнутым преимуществом. — Может, у вас есть еще что-нибудь…

То, что она продолжала бесстрашно сражаться перед лицом физической угрозы, ошеломило его, и на мгновение он замер. Черт, как же ему укротить эту проклятую девчонку?

— А ваши пуговицы… — Уитни подняла руку и потеребила красивую золотую пуговицу на его кителе, и та зазвенела. — Если они и впрямь золотые…

Заключенное в блестящий военный мундир напряженное тело майора от вибрации какой-то ничтожной пуговицы испытало нечто подобное удару молнии, пронзивши его до самого паха. Он с ужасом увидел, что ее рука снова тянется к нему, и ощутил то же самое опустошительное вибрирование. Господи!

Кровь отлила у него от головы, от плеч, от рук — и прихлынула прямо к паху. Здесь, перед всеми…

— Так они из настоящего золота? — Уитни воззрилась на его окаменевшее лицо и мгновенно своим чутьем прирожденного коммерсанта заметила проскользнувшую на нем неуверенность.