Кэндис Кэмп - Узы любви

Дворецкий бесстрастно проговорил:

— Что мне сказать ему, мисс?

Кетрин достаточно пришла в себя, чтобы произнести;

— Пригласите его войти. Я приму его в кабинете, и нет никакой необходимости сообщать о его приходе моей тете.

Что-то близкое к улыбке промелькнуло по лицу дворецкого, но вслух он лишь произнес:

— Слушаюсь, мисс.

Кетрин подняла книгу и поставила ее на полку, тем временем пытаясь привести в порядок свои мысли.

— Кетрин! — лейтенант Перкинс остановился, стараясь совладать со своими чувствами.

— Уильям! — она взволнованно присела перед ним в неглубоком реверансе.

Он двумя широкими шагами преодолел расстояние между ними, взял ее руку и нежно ее поцеловал. — О, Кетрин, дорогая моя, с вами все в порядке?

— Да, вполне, — в замешательстве она залилась румянцем. — Пожалуйста, присядь, Уильям.

Он сел, подтянув свое кресло поближе к ней, и опять взял ее за руку. На губах Кетрин появилась вымученная улыбка.

— Я думала, ты все еще на корабле, участвуешь в блокаде побережья.

— Нет, мы теперь базируемся в Нью-Йорке. Я написал твоему отцу, как только мы бросили якорь, справляясь о тебе, и он ответил мне телеграммой, что ты уже дома. Как только мне удалось всеми правдами и неправдами раздобыть увольнительную, я сразу же сел в поезд, идущий в Бостон.

Кетрин взглянула на него и опустила глаза.

— Уильям, ты должен знать, что мне придется разорвать помолвку.

— Что? Кетрин, не глупи!

— Боюсь, я теперь скандальная личность! — произнесла она.

— Неужели ты думаешь, что мне до этого есть дело! Кетрин, моя единственная забота — чтобы ты была жива и здорова. Я убил бы того подлеца голыми руками, если бы он не был уже мертв.

— Мертв? — тихим эхом отозвалась она, ошеломленная известием. — Хэмптон мертв?

Он пожал плечами:

— Он внезапно исчез месяц назад из Англии. Никто не знает ничего наверняка, но прошел слух, что он убил на дуэли английского барона и сам был ранен, началось заражение крови, и последнее, что о нем слышали, так это, что в Лондоне он был уже при смерти, а затем и вовсе пропал. Мятежники утверждают, он жив, но они просто пытаются скрыть его смерть. Больше не слышно о его нападениях на корабли. На море стало спокойнее. Корабль «Сюзан Харпер» отплыл из Англии под командой нового капитана. Как только мы стали на стоянку в порту, я узнал, что мятежник, похитивший тебя, умер, но о тебе не было ни слуху ни духу, я сразу же написал твоему отцу узнать, не получил ли он от тебя каких-либо известий.

Голова у нее пошла кругом, она чувствовала себя как в тумане, как будто ей внезапно перекрыли дыхание. Умер? Мэттью не мог умереть. В отчаянии она попыталась в словах Уильяма найти спасительную ниточку, за которую можно было бы уцепиться и не думать о его смерти.

— Он убил на дуэли барона?

— Никто не знает наверняка. Говорят, он дрался на дуэли с каким-то бароном в Ливерпуле.

— В Ливерпуле? — ее сердце тяжело застучало, словно под непосильным грузом. — Но почему?

— Что-то сомнительное, из-за какой-то девушки из… — Перкинс покраснел, — из того заведения, о котором леди не положено знать.

Из борделя. Он убил барона в Ливерпуле из-за проститутки из борделя. Того барона? Он погиб, мстя этому маньяку, надругавшемуся над ней? О Боже, нет, он не умер! «И я умру, — подумала она, оцепенев от ужаса. И я умру.»

— Кетрин! Не смотри так! Как глупо было с моей стороны упоминать его имя! Выброси все это из головы! Забудь обо всем, что случилось! Я постараюсь все для тебя сделать, клянусь!

— Нет, Уильям, пожалуйста, я не могу говорить тобой, — она почувствовала, как на глаза у нее накатываются слезы, а в горле уже стоит комок, за которым вот-вот последуют истерические рыдания. — Приходи завтра, если тебе нужны объяснения, но сейчас я…

Она бросилась из кабинета вверх по лестнице к себе в комнату. Уильям в недоумении уставился на запертую дверь. Бедная Кетрин! И угораздило же его, дурака, упомянуть Хэмптона! Ему следовало подумать о том, какие страшные воспоминания могут всплыть в ее памяти.

Мэттью умер! Эти слова, словно молотом, били ее по голове. Все несчастья, которые она пережила, казались ей незначительными в сравнении с этой болью, глубоко, как ножом, полоснувшей ее по сердцу. Он не мог умереть, нет! Она не сможет жить, если он умер. Она сидела, ошеломленная, на краешке кровати, уставившись в никуда.

Ее первый приступ слез и рыданий прошел, и теперь, опустошенная, она должна была посмотреть правде в лицо, смириться с его смертью и вновь привести распадающийся мир в порядок. Возможно… оставалась надежда — он не умер! Но это было лишь предположение. На секунду она вцепилась в этот луч надежды, но затем безжалостно рассталась с ним. Нужно смириться.

Он был ранен, болен, затем исчез. Какое другое объяснение этому может быть, как не смерть? Будь Мэттью жив, он бы плавал на «Сюзан Харпер» или на каком другом корабле. Будь он жив, он был бы там, на войне. Значит, Мэттью мертв.

Она встала и подошла к окну, вглядываясь в темноту ночи. О, почему она не осталась с ним, приняв его предложение о фиктивном браке, хоть оно и было сделано им с неохотой? Возможно, ей удалось бы его спасти, выхаживая денно и нощно, как тогда, во время его горячки на корабле. Или, может быть, она смогла бы его удержать от дуэли. Неужели эта дуэль случилась из-за нее? Если этот барон, с кем дрался Мэттью, был тем маньяком… она прислонилась лбом к оконному стеклу, и слезы вновь заструились по ее лицу.

— Мисс Кетрин? — Педжин вошла в комнату, чтобы помочь ей раздеться, любопытство разбирало ее. — Говорят, лейтенант Перкинс заходил к нам? Здорово! О мисс, в чем дело? Вы плакали?

Кетрин попыталась улыбнуться.

— Пустяки, Педжин!

— Он ведь не сказал вам ничего огорчительного, не так ли?

— О нет! Лейтенант Перкинс — сама доброта. Боюсь, это именно я обидела его.

— Что вы имеете в виду?

— Я не могу выйти за него замуж.

— Почему, мэм?

— О, Педжин, из меня получилась бы отвратительная жена. Я не могла бы полюбить его. Во мне уже не осталось ничего, что бы я могла ему дать.

— Странно вы думаете, — сказала Педжин, от волнения с очень сильным ирландским акцентом.

— Нет, это, к сожалению, правда! О Педжин, разве ты не видишь? Я люблю Мэттью Хэмптона!

Горничная вздохнула:

— Этого я и боялась!

— А теперь… он мертв, — голос Кетрин сломался и по лицу опять потекли слезы. — Мэттью умер!

— О, мисс Кетрин! — Педжин заключила ее в свои теплые объятия. — О, что же нам делать?

— У меня даже нет… О, проклятье, я даже не ношу его ребенка! У меня ничего не осталось от него, ничего, Педжин, ничего! Я не могу так больше! Я не могу жить, зная, что его уже нет в этом мире!