Барбара Картленд - Желание сердца

— Так уверен, что уже сделал распоряжения, меняющие всю мою жизнь, — ответил герцог. — Я возвращаюсь в Париж — немедленно, там я разыщу ту, о которой говорил, и спрошу ее, не окажет ли она мне честь стать моей женой, когда я буду свободен. А тем временем я предложу ей уехать со мной в Южную Америку, где у меня есть кое-какая собственность. Я отправлюсь туда без титула, только под своей фамилией. Уже написано письмо его величеству с объяснением причины, по которой я отказываюсь от титула герцога. Надеюсь, это как-то умерит скандал и разговоры, которые поднимутся после нашего развода.

— Вы намерены навсегда отказаться от титула? — спросила Корнелия.

— Что касается меня, то да. Буду надеяться, что однажды, возможно, мой сын удостоится чести носить его, но для меня титула больше не существует, Кроме того, я намереваюсь закрыть Котильон.

— Закрыть Котильон? — переспросила Корнелия.

— Да. Вы, думаю, не захотите здесь остаться. Разумеется, я отдал соответствующие распоряжения на ваш счет. Если вы пожелаете жить в Лондоне, вам будет предоставлен наш фамильный особняк, есть и другие дома, которые мои адвокаты предложат вам, будь на то ваша воля.

— Благодарю вас, — чуть слышно ответила Корнелия.

— Все это, разумеется, зависит от вашего обещания развестись со мной, — напомнил ей герцог.

— А если я откажусь?

Он на секунду сжал крепко губы.

— Если вы откажетесь, я все равно предложу женщине, которую люблю, уехать со мной.

— А если она не захочет?

— Захочет, я знаю, что захочет, — горячо ответил герцог. — Она любит меня не меньше, чем я ее.

— Без титула, без имени, которое вы не сможете предложить ей? Вы, должно быть, очень уверены в ней!

Корнелия внимательно наблюдала за мужем. На его лице появился страх, герцог судорожно сжимал и разжимал пальцы, но когда заговорил, голос звучал ровно.

— Я не могу ошибаться на этот счет. Наша любовь слишком велика, чтобы отказываться от нее ради таких… пустяков.

— Обручальное кольцо для женщины никогда не было пустяком. Вы посвятили ее в свои планы? Разве не лучше сначала выяснить, что она думает о вашей идее, прежде чем вы окончательно сожжете за собой мосты? Пусть ваше письмо к королю подождет, пока вы не будете совершенно уверены, что не выстроили воздушный замок.

— Нет! — почти выкрикнул герцог. — Нет, я не сделаю ничего подобного. Хватит с меня лжи и обмана, притворства и хитрости. На этот раз все будет делаться открыто, как подобает.

Корнелия молчала. Герцог заговорил другим голосом, словно вспомнил, кто перед ним:

— Я не смею молить вас о прощении за то, что собираюсь совершить — это было бы чересчур с моей стороны. Как не могу просить вас забыть о моих прегрешениях в прошлом. Вам только пойдет на пользу, когда вы избавитесь от меня; но если есть в вашем сердце хоть какая-то доброта, то вы дадите мне развод без промедления.

Корнелия поднялась с места:

— Я рассмотрю ваше предложение при одном условии.

— Условии? — переспросил герцог.

— Да, — подтвердила она. — Оно заключается в том, чтобы вы подождали моего решения до завтрашнего утра.

— Я не могу сделать этого, — запротестовал герцог. — Я должен немедленно отправиться в Париж.

— Думаю, что нет, — ответила Корнелия. — Вы останетесь здесь, во-первых, потому, что если уедете сейчас, то я никогда не соглашусь на развод, сколько бы вы ни просили, а во-вторых, из-за этого письма, которое пришло сегодня утром. — Говоря это она вынула из-за пояса письмо. — От герцогини Ратленд. Она узнала о нашем приезде и пишет, что у нее сейчас гостит королевская чета и сегодня вечером они хотели бы пообедать в Котильоне.

— Это невозможно.

— Почему? — спросила Корнелия. — Я не вижу причин, по которым мы могли бы отказать в их просьбе. Герцогиня знает, что мы уже вернулись, и нельзя притвориться, что у нас так быстро появились другие планы. Она пишет, что король пожелал видеть вас. Я предлагаю, чтобы сегодня вечером, ради меня, по крайней мере, мы вели себя обычным образом, словно в самом деле вернулись из свадебного путешествия.

— Кто еще среди гостей? — спросил герцог.

— Она упоминает всего нескольких, — ответила Корнелия, — в том числе и моих дядю с тетей.

— Это все подстроено Лили, — гневно воскликнул герцог. — Если королю пришла мысль пообедать здесь, то только благодаря ее подсказке, что это может быть забавно.

— А почему бы и нет? — поинтересовалась Корнелия. — Его величеству очень нравится Котильон. Я не раз слышала это от вашей матери. К тому же нет причин, почему бы ему не любить вас, и каковы бы ни были ваши чувства к другим, король, безусловно, все еще может рассчитывать на нашу преданность.

— Вы правы, — чуть спокойнее отозвался герцог, — простите, если я глупо себя веду. Просто желание отправиться в Париж так велико, что я не могу думать ни о чем другом.

— И тем не менее вы поспешили уехать оттуда? — допытывалась Корнелия.

— Мне хотелось привезти вас домой, — чистосердечно признался он.

— По крайней мере, это намерение было добрым.

— Добрым! — Он горько рассмеялся. — Пожалуйста, не думайте, что я не сознаю свои проступки по отношению к вам. Теперь я понимаю, последние несколько лет мое поведение достойно только презрения, но хуже всего была моя женитьба на вас, такой молодой и наивной. Да, Корнелия, я знаю, как низко пал, когда использовал вас, по вашим же словам, как прикрытие тайной связи. Прошлого уже не переделать, но я могу понять тяжесть моих прегрешений и просить за них прощения.

— А это… понимание, как вы говорите, пришло к вам потому, что вы полюбили? — спросила Корнелия.

— Потому что я встретил ту, которая заставила понять, что правильно, а что нет, только тем, что была сама собой, только тем, что была во многом воплощением чистоты и невинности. Она заставила меня увидеть прошлое в его истинном свете.

— А где же вы познакомились с таким… исключительным созданием? — с любопытством спросила Корнелия.

Она заметила, как он покраснел и прикусил губу, затем улыбка преобразила его лицо.

— Разве вам никогда не приходилось встречать людей, которые по своей природе не способны ни к чему дурному?

И неважно, где вы знакомитесь с ними, как они выглядят, что они делают или говорят, просто они излучают вокруг себя нечто, что говорит вам неоспоримо об их чистоте и совершенстве в истинном смысле этих слов. — Герцог глубоко вздохнул и, казалось, душевный подъем оставил его. — Именно это и заставляет меня опасаться.

— Опасаться? — спросила Корнелия.

— Что я не очень хорош для нее. — Он передернул плечами, словно отбрасывал прочь страх. — Но я не должен был вам этого говорить. Пожалуйста, постарайтесь понять меня и позвольте мне уйти.