Барбара Картленд - Укрощение леди Лоринды

1794 год

Человек в зеленой маске стоял неподвижно, созерцая буйство красок, блеск и шум бала.

В приглашениях, разосланных накануне, содержалось уведомление, что гости могут приходить в любых нарядах по собственному вкусу, а потому среди танцующих нетрудно было заметить нескольких дам в костюме Клеопатры и множество Паяцев, однако преобладали головные уборы и пышные брыжи елизаветинской эпохи.

При свете хрустальных люстр кружились в танце пары под музыку оркестра в галерее Менестрелей, и человек в зеленой маске сказал с удивлением стоявшему рядом другу:

— Я думал, вы привезете меня на бал, где будет весь бомонд.

— Как раз на нем вы и присутствуете.

— Разве эти дамы не прелестные жрицы Киприды?

— Разумеется, нет! Перед вами сливки общества, благородные леди, украшение самых знатных семейств страны.

— Ну кто бы мог подумать!

Человек в зеленой маске смотрел не на соблазнительные алые губки, не на глаза, блестевшие в разрезах бархатных полумасок, не на белоснежные шеи, окольцованные всевозможными драгоценностями, а на розовые кончики грудей, изящные изгибы бедер и очертания стройных ног, слишком откровенные под полупрозрачной тканью платьев.

— Неужели я на самом деле в Англии?! — неожиданно воскликнул он.

Его друг рассмеялся:

— Вы слишком долго пробыли за границей. За это время многое переменилось, и, как вы сами скоро убедитесь, далеко не всегда к лучшему.

— Когда я покинул страну, — продолжал удивляться человек в зеленой маске, — женщины были нежны и кротки, следовали правилам приличия и не перечили мужьям.

— Эти взгляды безнадежно устарели. Сегодня женщины отнюдь не прежние слабые создания — они посещают скачки и бега, участвуют в охоте, играют в крикет и, как, например, принцессы королевской крови, даже в футбол!

— Боже праведный!

— Они считают себя во всем равными мужчинам и стараются это подчеркнуть.

— Я уже заметил, что пудреные парики исчезли.

— И у женщин, и у мужчин, слава Богу! Разумеется, нам остается только благодарить принца Уэльского 1за то, что тот ввел в моду стиль au naturel 2.

— Для нас это, безусловно, большое облегчение, — заметил человек в зеленой маске, — но что касается женщин, то тут совсем другое дело.

— Новый порядок вещей, — засмеялся его друг, — заставляет их носить прическу «a la victim» 3, что, конечно, объясняется революционным поветрием, долетевшим из Франции. — Подумав, что это сообщение может быть не вполне понятно собеседнику, он добавил: — Высокие, сложные сооружения на голове ушли в прошлое вместе со старым режимом. Теперь в моде легкие, небрежно уложенные локоны, как бы слегка тронутые ветерком, а завершающим штрихом служит тонкая полоска темно-красного бархата вокруг шеи.

— Если учесть, сколько народу во времена террора прошло через гильотину, я бы назвал это весьма дурным вкусом! — резюмировал человек в зеленой маске.

— Дорогой мой друг, многое из того, что мы делаем, грешит дурным вкусом, но тем не менее мы продолжаем это делать. — Он лукаво глянул на своего спутника. — Многие дамы в Карлтон-Хаусе 4носят такое декольте, что грудь почти полностью обнажена или же прикрыта столь прозрачной материей, что домысливать уже нечего.

Человек в зеленой маске не произнес в ответ ни слова, продолжая наблюдать с небольшого возвышения за танцующими парами, и ему невольно бросилось в глаза, что ритм танца стал более стремительным, а движения танцующих — вульгарными.

— Вы, конечно, можете подумать, что я отстал от моды… — начал было он, но внезапно умолк.

Июньский вечер был такой душный, что высокие французские окна, выходившие в сад, пришлось открыть настежь. Совершенно неожиданно, ко всеобщему удивлению, через окно в бальную залу въехала женщина верхом на вороном коне.

Казалось, на ней отсутствовали какие-либо одежды, лишь длинные золотисто-рыжие волосы, спускавшиеся ниже талии, укрывали ее тело. Открытыми оставались только обнаженные руки и ноги.

При ближайшем рассмотрении можно было заметить, что мексиканское седло под ней, украшенное серебряным орнаментом, приподнято спереди и сзади.

Однако она ехала верхом по-мужски, что уже само по себе выглядело чрезвычайно смело. Кроме того, на ней не было маски — видимо, она считала это для себя недостойной уловкой. Ее огромные зеленые глаза в пол-лица сияли от удовольствия.

Человек в зеленой маске наконец снова обрел дар речи:

— Боже правый! Кто она?

— Это леди Лоринда Камборн, — ответил его друг, — самая отъявленная проказница из всех, кого я знаю.

— Неужели она действительно из уважаемой семьи?

— Ее отец носит титул графа Камборна и Кардиса.

— Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы задал своей дочери хорошую трепку и немедленно забрал ее домой.

— Едва ли он вообще ее увидит, поскольку никогда не отрывает глаз от карточного стола.

— Так, значит, он игрок?

— Да, и притом неисправимый!

— И сколько лет этой девушке?

— Кажется, леди Лоринде уже исполнилось двадцать. По крайней мере, насколько мне известно, в Сент-Джеймсе 5тосты в ее честь поднимаются вот уже в течение двух лет.

— Неужели ею на самом деле восторгаются?

— По-моему, вы слишком строги! Возможно, ее поведение предосудительно, и я не отрицаю, что ее выходки становятся предметом пересудов, но она сногсшибательно красива и успела разбить немало сердец.

Человек в зеленой маске ничего не ответил. Он не сводил глаз с леди Лоринды, когда она верхом на великолепном вороном жеребце объезжала кругом бальную залу.

Танцующие остановились, приветствуя ее появление аплодисментами. Мужчины бурно выражали одобрение, что-то выкрикивали и бросали ей цветы.

— В клубе Уайта 6было заключено пари, что она не осмелится появиться на публике нагой, — сообщил человеку в зеленой маске его собеседник. — Что ж, она выиграла пари, и кому-то придется распроститься с кругленькой суммой. И нечто подобное происходит всякий раз после ее очередной скандальной выходки.

Сделав два полных круга, леди Лоринда ответила поклоном на бурные приветствия толпы и, выскочив через окно, исчезла в саду так же неожиданно, как и появилась.

— Означает ли это, что больше мы ее не увидим? — осведомился человек в зеленой маске.

— О Господи, конечно, нет! Ее светлость непременно вернется снова, в каком-нибудь причудливом наряде — в зависимости от ее фантазии в данный момент, и готов поручиться, что она даже не попытается скрыть свое лицо! Скорее всего она покинет бал одна из последних.

— Неужели ей доставляет удовольствие выставлять себя напоказ? — В голосе вопрошающего чувствовалось презрение.