Барбара Картленд - Спящая красавица

Оделла не припоминала, чтобы раньше была здесь.

Основной достопримечательностью деревушки был древний старый трактир, стоящий на зеленой лужайке с небольшим прудом. По воде деловито плыла утка с только что вылупившимися утятами.

Оделла пришла в восхищение от вида этого домика, словно сошедшего со средневековых гравюр.

К трактиру жались штук шесть домишек, крытых соломой.

Оделла не завтракала и внезапно почувствовала голод.

Маловероятно, подумала она, что здесь кто-то узнает меня, и уверенно направила лошадь к трактиру.

Она попросила владельца предоставить Стрекозе стойло в конюшне, а ей самой — какой-нибудь завтрак.

— Со мной ехал грум, — объяснила она, — но моя собака потерялась в лесу, и теперь он ищет ее.

— Я понимаю, мадам, — сказал владелец гостиницы. — Что говорить, в лесу легко потеряться. Уж мы-то знаем, наши детишки то и дело туда бегают.

Поскольку день был теплый, Оделла устроилась на дворе за грубым столам, вырезанным из целого ствола дерева.

Она подумала, что по вечерам здесь сидят старики за пивом и сплетнями.

Оделла была голодна, и яичница с беконом показалась ей восхитительной.

Но она подозревала, что кофе будет желать лучшего, и поэтому ограничилась чашкой крепкого чаю с медом.

Жена трактирщика принесла ей горячий хлеб, только что из печи, и золотистое масло — по ее словам, с близлежащей фермы.

— У вас тут очень мило! — сказала Оделла, когда закончила есть.

— Нам тоже тут нравится, — кивнул владелец трактира. — Только сюда редко кто забредает.

Оделла поблагодарила его и, заплатив за завтрак, поехала прочь, сказав, что хочет встретиться с грумом и помочь ему в поисках собаки.

Сначала Оделла хотела поехать в ту часть графства, которую она еще не знала, но, испугавшись, что встретит знакомых, которые расскажут о ней в Шэлфорд-Холле, повернула назад, к холму.

На этот раз она нашла беседку и долго сидела там, любуясь расстилающимся внизу пейзажем.

Уздечку она перебросила через шею Стрекозы и отпустила ее гулять, где ей вздумается.

Оделла знала, что Стрекоза не уйдет далеко и стоит только окликнуть ее или свистнуть, как она тут же прибежит.

Она приучила ее к этому еще жеребенком, и Стрекоза была очень послушна.

День тянулся медленно, но Оделла все равно не скучала — даже без книги, которую можно было бы почитать.

Она послушала пение птиц и, как всегда, когда оставалась одна, принялась придумывать себе, волшебные истории.

Оделла словно бы жила в них, и для нее они были столь же реальны, как ее собственная жизнь.

Только ближе к полудню она почувствовала усталость — ведь ночью она почти не спала.

Сказывалось и волнение, которое она пережила, увидев, как Фред Коттер ворует из библиотеки ее любимый портрет.

Оделла сняла дорожную шляпку, потом — жакет, свернула его так, чтобы можно было положить под голову, и прилегла на скамейку с мыслью немного отдохнуть.

Она сама не заметила, как уснула.

Сначала маркиз увидел Стрекозу, которая щипала молодую травку там, где кончались деревья.

Он оценил эту лошадь — несомненно, самых чистых кровей, — и подумал, что сам не отказался бы от такой.

Потом маркиз заглянул в беседку и понял, что его поиски окончены.

Только он никак не ожидал найти мисс Оделлу Вест крепко спящей.

Солнце уже клонилось к горизонту, и в его лучах волосы Оделлы казались золотыми, а ресницы на фоне щек, наоборот, были очень темными.

Маркиз спешился и отвел Юпитера туда, где паслась Стрекоза, и оставил его так же свободно бродить где ему вздумается.

Потом он вернулся к беседке, чтобы получше рассмотреть спящую девушку.

Он был удивлен и в то же время заинтригован.

Разве может такое прелестное и красивое столь необычной красотой существо быть той племянницей няни, о которой ему сказали, что она уехала кататься верхом?

Все в ее облике говорило о том, что она, как и ее лошадь, несомненно, девушка самых чистых кровей: и строго очерченный лоб, и прямой аккуратный носик, и изящный изгиб шеи.

А ее руки — одна рука покоилась на груди, — могли быть написаны самим Ван Дейком.

Глядя на нее, маркиз подумал: «спящая красавица».

И едва удержался, чтобы не пробудить её поцелуем.

Но потом он сказал себе, что это весьма предосудительный поступок по отношению к девушке, которая состоит в родстве с одним из слуг в его доме.

Вместо этого маркиз кашлянул, и этот звук, как он и ожидал, разбудил Оделлу.

Она медленно открыла глаза.

Потом она посмотрела на него, и в ее взгляде появилось недоверчивое выражение, причину которого маркиз не знал.

Он вежливо приподнял шляпу и вошел в беседку.

Маркиз даже не догадывался, что Оделле в этот момент показалось, будто первый граф предстал перед ней во плоти.

Как и многие его предки, маркиз был очень похож на первого графа.

Фамильные черты у него в роду сохранялись из поколения в поколение — то есть он был в такой же степени похож и на своего отца, и на прадеда.

Но в глазах Оделлы в нем воплотился портрет, на который она ежедневно смотрела.

И который, как она с ужасом видела, украл Фред Коттер.

Мгновение они оба глядели друг на друга. Потом Оделла сказала голосом, который для нее самой прозвучал как чужой:

— Вы… живой! Я… Я думала, что вас… украли!

Только сказав эти слова, она осознала, что больше не спит.

Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы сесть.

Маркиз опустился на освободившееся место.

— Я так и думал, что найду вас здесь, — сказал он.

— Почему… вы так думали? — спросила Оделла, и вдруг сдавленно вскрикнула: — Вы… спасли картину? Фред Коттер не успел… перепродать ее?

— Благодаря вам, — сказал маркиз глубоким голосом. — Я обнаружил портрет в доме у Коттера, и теперь он снова на своем месте в библиотеке.

Оделла издала глубокий вздох облегчения.

— Я так рада!

— Откуда вы знали, как могли предположить, что картина украдена? — спросил маркиз. На мгновение Оделла заколебалась. Потом она улыбнулась, и маркиз подумал, что это самое восхитительное зрелище, которое он видел за всю свою жизнь.

— Я спустилась в библиотеку, — сказала Оделла, — среди ночи… чтобы… украсть у вас несколько книг!

Маркиз засмеялся.

— И вы застали Коттера!

— Нет… это он застал меня! — ответила Оделла. — Я спряталась за шторой, и когда поняла, что он… собирается сделать… Я была в ужасе!

— Я благодарен судьбе, что вы оказались там, — сказал маркиз. — Но в то же время — почему вы должны заботиться о моем имуществе?

— А как же иначе! Потерять такую картину — это была бы трагедия! Она уникальна, и я не представляю замка без нее.

Внезапно она вздрогнула:

— А если бы ее увезли из страны? Вы никогда бы ее уже не увидели!