Барбара Картленд - Спящая красавица

Оделла проснулась; ей снился маркиз.

Было восемь часов.

По звону посуды она поняла, что в детской уже готов завтрак.

На мгновение она подумала, что вчерашний день ей, должно быть, тоже приснился.

Но она до сих пор чувствовала губы маркиза на своих губах.

При мысли о нем ее сердце начинало биться не так, как обычно, и сладкая дрожь пробегала по телу.

Она встала, а когда умывалась, вошла нянюшка и сказала:

— Я хочу знать, что происходит! Мистер Ньютон только что сообщил мне, что его светлость просит, чтобы ты спустилась вниз в пятнадцать минут десятого, и посылает тебе вот это.

С этими словами нянюшка положила на кровать два свертка.

Оделла догадывалась, что в них находится. Вытирая лицо, она сказала:

— Вчера вечером, нянюшка, мачеха приезжала сюда с виконтом, чтобы забрать меня домой.

Нянюшка в ужасе вскрикнула, но, прежде чем она успела что-то сказать, Оделла продолжала:

— Маркиз спас меня, и они уехали снова.

— Откуда они узнали, что ты здесь? — спросила нянюшка.

Оделла подумала, что нет времени рассказывать ей про Фреда Коттера, поэтому она просто пожала плечами.

— Ты сказала, что его светлость тебя спас, — нахмурилась нянюшка. — И как же он это сделал?

Оделла улыбнулась.

— Не сердись на меня, нянюшка, но, пока я была здесь, мы несколько раз встретились и теперь… собираемся пожениться!

На мгновение нянюшка потеряла дар речи.

— Пожениться! — воскликнула она в восхищении. — Большего счастья я не могла тебе пожелать — и в этом доме самые лучшие детские в мире!

Оделла рассмеялась.

В то же время она чувствовала, что готова заплакать оттого, как замечательно все получается.

Потом, удовлетворив свое любопытство, нянюшка помогла Оделле надеть единственное белое платье, которое она захватила с собой.

В свертках, присланных маркизом, обнаружилась длинная фата до самого пола и диадема, украшенная цветами и бриллиантами.

— В таком наряде впору ехать к королеве в Букингемский дворец! — заметила нянюшка, когда Оделла была одета.

— Мне важнее маркиз, а не королева! — сказала Оделла. — О, нянюшка, как, по-твоему, я достаточно для него красива?

Говоря это, она думала о леди Беатон и других красивых женщинах, которых упоминала горничная.

— Ты столь же красива, как была твоя мать, — ответила нянюшка. — А она была самой прекрасной женщиной, которую я видела за всю свою жизнь!

— Это все, что я хотела услышать, — улыбнулась Оделла.

Она поцеловала нянюшку и пошла вниз.

— Да благословит тебя Господь, дитя мое! — воскликнула нянюшка со слезами на глазах. — И пусть ты всегда будешь такой счастливой, как в этот день.

— В этом я не сомневаюсь! — сказала Оделла уверенно.

Спускаясь на первый этаж, она чувствовала, будто за плечами у нее выросли крылья.

Она знала, что маркиз будет ждать ее в холле.

Он смотрел, как она сходит по лестнице, и думал, что всю жизнь мечтал встретить такую женщину, но боялся, что никогда не встретит.

Целуя ее в первый раз, он понял, что ее еще никто не целовал.

Он был первым мужчиной в ее жизни — и последним.

Маркиз знал многих женщин, но никого из них он не любил так, как Оделлу.

И не только из-за ее красоты, которая очаровала его, или за духовную чистоту, которая ее окружала.

Интуиция говорила ему, что она чувствует то же самое, что и он, что они стали одним целым еще до того, как их соединило таинство брака.

Часовня, построенная одновременно с замком, была освящена, как полагается, и, поскольку их обвенчал бы священник, в юридическом оформлении брака уже не было бы необходимости.

Маркиз подал Оделле руку, и они двинулись вдоль длинного коридора, который вел к часовне.

Маркиз всегда именно так представлял себе свое венчание и знал, что они оба запомнят его на всю жизнь.

Не будет никаких так называемых «друзей», не будет завистников, не будет людей, обожающих все критиковать и способных испортить этим даже священное таинство.

Он видел, что Оделла немного волнуется, и, когда она положила ладонь на его локоть, почувствовал, как дрожит ее рука.

«Я буду защищать ее и сделаю счастливой на всю жизнь, — поклялся он. — И никто никогда не посмеет ее испугать!»

Ни одна из женщин, которых он знал, не проявила бы такой отваги и твердости духа, как Оделла, когда они попали в руки Фреда Коттера.

Ни одной из них не хватило бы храбрости убежать от собственной мачехи.

Или ума, чтобы спрятаться у своей старой нянюшки.

— Она необыкновенна! — сказал он себе.

Когда они опускались на колени, чтобы получить благословение, маркиз молился о том, чтобы быть достойным ее.

«Она никогда не должна разочароваться во мне», — поклялся он.

Маркиз и маркиза Транкомб уезжали из Шэлфорд-Холла.

Их экипаж был запряжен четверкой великолепно обученных лошадей, которыми маркиз правил с блестящим умением.

Но в эту минуту Оделла видела перед собой только изумленное и расстроенное лицо мачехи!

И довольное лицо своего отца.

Она положила руку на колено маркизу.

— Мы действительно убежали? — шепотом спросила она.

— Да! — победно ответил маркиз. Он тоже заметил, что их женитьба явилась для графини ударом, которого она не ожидала. Она вышла, побледнев от гнева. Все трое — графиня, граф и виконт — ждали приезда маркиза и Оделлы.

Первым заговорил граф:

— Благодарю вас, милорд, за то, что вы вернули мне дочь. Я очень за нее волновался.

Они с маркизом обменялись рукопожатием, а Оделла поцеловала отца и сказала:

— С нянюшкой я была в полной безопасности, папенька.

— Теперь я это знаю, моя дорогая, — ответил граф, — но твоя мачеха была очень огорчена, когда ты исчезла.

— Больше я никогда так не поступлю, — сказала Оделла.

— Это правда, — вставил маркиз прежде, чем кто-нибудь успел что-то сказать. — И я уверен, вы поздравите нас, когда узнаете, что Оделла отныне — моя жена и мы с ней очень и очень счастливы!

Наступила внезапная тишина.

Потом, прежде чем граф смог сказать, что он восхищен, раздался крик графини:

— Это ложь! Я этому не верю!

— Это чистая правда, — ответил маркиз. — Вчера вечером я понял, что не могу потерять Оделлу ни на день, ни даже на час, и сегодня утром мы обвенчались.

— Это незаконно! — огрызнулась графиня.

— Я думаю, вам будет очень нелегко доказать это! — спокойно сказал маркиз. Граф шумно перевел дыхание.

— Если моя дочь счастлива, то все остальное не важно, — проговорил он. — И конечно, я рад иметь зятя, который живет по соседству!

— Я очень, очень счастлива, папенька! — улыбнулась Оделла.

Больше никому маркиз не дал сказать ни слова.

Он объяснил, что они спешат добраться до одного из его поместий, расстояние до которого достаточно велико.