Барбара Картленд - Благоуханье роз

Один коллекционировал французскую мебель: его предок привез немало ценных вещей из Франции после Революции.

Другой питал страсть к серебру и не пропускал ни одного лондонского аукциона. У него была опись всех фамильных серебряных украшений, принадлежащих наиболее известным английским семействам.

Пока Джеймс продавал всякую мелочь вроде миниатюр или даже китайских ваз, он был в относительной безопасности.

Но вращаться среди знатоков — это уже лишнее.

Словно угадав ее мысли, Джимми сказал:

— Да перестань же так волноваться! Вокруг тебя даже воздух дрожит.

— Я… Я не могу… — проговорила Николь. — Ты же понимаешь, милый, что если кто-то… хоть на минуту… заподозрит, что ты… вор… от тебя отвернутся все… Даже наша собственная… семья.

— Легко быть честным и осторожным, когда ты богат, — заметил Джимми. — Но так как я крал у людей, которые не ценят того, что имеют, я ни в малейшей степени не чувствую себя виноватым!

Николь вздохнула. Она видела, что ее брат вполне искренне так считает, и понимала, как сильно ему нужны деньги — ради Кингз-Кип. Но как бы он ни оправдывал свои поступки, они все равно оставались воровством.

Николь представила себе, как страдала бы мать, узнав об этом, и как был бы сердит отец.

— Ну ладно, хватит переживать — лучше послушай меня, — резко сказал Джимми.

— Я… слушаю, — сдавленным голосом пробормотала Николь.

— Мы поедем в Хантингдоншир и остановимся в одном из прекраснейших замков во всей Англии! Мы увидим картины, которых не встретишь даже в Национальной галерее!

— Маркиз тебя пригласил? — спросила Николь.

— Он, как я уже говорил, купил у меня Дюге. Я намекнул — конечно, только слегка, — что мог бы предложить ему и другие картины, которые его заинтересуют.

— А он не спрашивал, откуда они у тебя?

— Нет, — пожал плечами Джимми. — Я сказал ему, что они принадлежат мне и я продаю их, потому что меня вынуждают к этому обстоятельства.

Он коротко засмеялся и добавил:

— Он был так увлечен моими рассказами о Кингз-Кип, что, кажется, захочет приехать к нам и посмотреть своими глазами.

— Но если он приедет, то сразу увидит, что у тебя нет никаких картин.

— Почему? Я же могу хранить их в подвале или еще где-нибудь. И я ручаюсь, что он заплатит высокую цену за другие шедевры вроде Дюге.

Чек, который Джимми привез с собой, пробудил в нем невиданный энтузиазм, и Николь не знала, чем охладить его пыл.

Она знала только, что очень тревожится. Ее угнетали предчувствия.

В фигуре маркиза ей чудилось что-то зловещее.

Николь пыталась убедить себя, что это всего лишь воображение, но тяжелое чувство не исчезало, и она очень боялась.

Когда в комнату вошел Джимми, Николь как раз ставила в вазу цветы.

— Завтра, — проговорил он, — мы едем к тете Алисе.

Николь в изумлении повернулась к нему:

— К тете Алисе?

— Именно это я и сказал, — ответил Джимми.

— Но… Мы только что у нее были, и ты знаешь, как там неуютно.

— Угадай с трех раз, зачем мы туда возвращаемся!

Николь замерла.

— О нет, Джимми! — вскричала она. — Нельзя больше ничего у нее… брать!

— К пятнице мне нужна какая-нибудь картина, — ответил он. — Показать маркизу.

Николь уронила букет. Джимми стоял, прислонившись спиной к камину, и она подошла вплотную к нему.

— Послушай, Джимми, — тихо проговорила она. — Мы не можем… так дальше жить!

— Мы не можем жить дальше без денег, — возразил он. — Я заказал новые шторы и стулья. Это съест все, что есть у нас на счету.

— Можно обойтись и… без новых штор, — шепотом сказала Николь.

Но она понимала, что бесполезно говорить это брату.

Он украл бы сокровища короны, если это было бы нужно для Кингз-Кип.

Она в отчаянии поняла, что они погружаются все глубже и глубже в трясину порока.

— Я хочу, чтобы ты мне помогла, — решительно произнес Джимми. — Я собираюсь сделать тете Алисе подарок.

— Представляю, как она удивится, — фыркнула Николь.

— Я должен был бы подумать об этом еще в прошлый раз, — продолжал Джимми напыщенным тоном. — На Востоке принято всегда приезжать в гости с подарком хозяину.

— Но мы же не на Востоке… Хотя я согласна, что это… очень милый обычай.

Никель посмотрела на брата.

Она готова была бухнуться на колени и умолять никогда больше не брать ее в этот ужасный дом, но, понимая, что он даже слушать не станет, после недолгого молчания заметила:

— Не могу вообразить, что можно подарить ей, тем более, ты сам говорил, что ее дом просто набит сокровищами.

— Я вовсе не думал о картинах или табакерках, — возразил Джимми. — Может, собачку?

— Собачку? — вскричала Николь. — Ты, должно быть, сошел с ума! Собачку нужно кормить, а это же стоит денег.

— Тогда, может, ты что-нибудь придумаешь? — спросил Джимми.

— У Бесси на кухне есть три котенка, которых она не знает, куда пристроить, — пошутила Николь.

— Котята! — воскликнул Джимми. — Отличная мысль!

— Не думаю, что тетя Алиса с тобой согласится, даже если это будут исключительно симпатичные котята.

Но Джимми уже выбежал из гостиной и устремился на кухню.

Оставшись одна, Николь бессильно опустилась на стул.

— Что же мне делать? — простонала она. — Я знаю, что это ужасно, но, если Джимми старается для Кингз-Кип, его не в состоянии остановить даже полк гренадеров!

Каждая клеточка ее тела сжималась при мысли о том, что придется еще раз испытать на себе гостеприимство тети Алисы.

Даже возможность украсть что-то не стоила этой цены.

Николь лихорадочно пыталась сообразить, что тут можно сделать, но ничего не могла придумать.

Джимми вернулся. В руках у него был маленький белый комочек.

Николь невольно улыбнулась.

— Они действительно очень симпатичные? — сказала она. — Но мы не можем оставить себе всех трех.

— Ну, например, вот этот отправится к тете Алисе.

— Я уверена, что она от него откажется.

— Тогда при отъезде мы возьмем с собой и его, — пожал плечами Джимми.

Он намекал на то, что они возьмут с собой еще кое-что.

Николь погрузилась в молчание. Джимми опустил котенка на стол, и тот сразу же принялся радостно бегать туда-сюда.

— Давай поспорим, — сказал Джимми, — что когда тетя Алиса увидит Снежка — я так его назову, — она впервые в жизни влюбится!

— Ты просишь о чуде, — ответила Николь и опять не смогла удержаться от смеха.

Наутро они отправились к леди Хартли.

Снежок сидел в корзинке, которую Николь обернула розовым шелком и украсила атласным бантом.

Трясясь по пыльным дорогам, Николь всем сердцем желала, чтобы Джимми навсегда забыл о коллекции картин своего дяди.

Они довольно долго ехали в молчании. Наконец Николь спросила: