Барбара Картленд - Волшебный миг

— Нет, еще очень рано, — перебила его Салли.

— Но не для вас. Тетя Элен была на ногах уже в четыре часа, она готовила для меня завтрак. Я знаю, что потом она больше не ложится спать. Идите к ней прямо сейчас, мисс Салли, и скажите, что это я прислал вас.

— Спасибо, я так и сделаю.

— Было так приятно повидать вас, мисс, но я должен работать, иначе мне попадет от хозяина.

— До свидания, Томми, спасибо тебе. Я последую твоему совету и навещу няню Берд прямо сейчас.

— Все будет отлично, мисс, вот увидите. Томми помахал ей рукой и добавил:

— Если вы хотите поехать на такси, я бы вам посоветовал пойти вниз по улице, около Черинг Кросс всегда крутится одно или два.

Он показал Салли дорогу, и она пошла вдоль улицы. Не прошло и нескольких минут, как девушка увидела пустое такси, возвращавшееся со станции. Она остановила его и уселась рядом с водителем.

Было чуть позже, чем четверть шестого, и Салли подумала, что навестить няню и позавтракать с ней, было отличной идеей. Это позволит ей скоротать время, пока она решится нажать кнопку звонка на двери дома, где живет Линн.

Вскоре они подъехали к Хилл-стрит. Улица была пустынной. Все окна были закрыты и завешаны тяжелыми портьерами. В этот ранний час, казалось, все прибывает в глубоком сне.

Впечатление было настолько сильным, что Салли, расплачиваясь с таксистом, поблагодарила его тихим голосом, как будто чувствуя себя виноватой за то, что они нарушили тишину.

С чувством облегчения Салли вспомнила, что Беркли Сквер находится по соседству, и она сможет дойти до дома Линн пешком, когда уйдет от няни. Салли осмотрела дом, к которому подошла. Это было внушительное здание из красного кирпича с широкими, белыми, мраморными ступенями. Она уже чуть было не поднялась по ним, но вовремя вспомнила слова Томми о том, что его тетя присматривает за квартирами. Передумав, она открыла подвальную дверь и стала осторожно спускаться по железным ступенькам. На двери был электрический звонок, и Салли удивилась, сколько он произвел шума в ответ на ее легкое прикосновение. Несколько секунд ожидания, и наконец она услышала звук приближавшихся шагов.

Дверь медленно открылась, на пороге стояла невысокая полная женщина с седеющими волосами. Какое-то время они смотрели друг на друга. Салли заговорила первой:

— Няня, ты не помнишь меня? Миссис Берд заплакала.

— Господи! Неужели вы мисс Салли? Это просто чудо! Я не могу поверить своим глазам. На мгновение мне показалось, что я сплю. Что-то подсказывало мне — это моя детка, но я решила, что все это фантазии. Заходи же, дорогая. Но что ты тут делаешь? Ты последний человек, которого я ожидала здесь увидеть.

Не переставая говорить, она провела Салли в квартиру. По каменному полу коридора они прошли в довольно темную гостиную, где тем не менее она узнала многие из принадлежавших няне вещей. Это были две подушки, расшитые металлическими бусинками, няня всегда считала их своим главным достоянием; обшитая бархатом шкатулка, украшенная морскими ракушками и китайскими картинками — «подарок от Брайтона», с которым Салли разрешалось играть в особых случаях в качестве поощрения; а на камине стояла ее собственная фотография, где она была еще ребенком. Рядом с креслом, как это было всегда, сколько помнила Салли, стояла большая плетеная корзина с рукоделием.

Повинуясь импульсу, она обняла няню и поцеловала.

— Господи, няня, как я рада тебя видеть! Миссис Берд вытерла глаза.

— Детка моя, я так взволнована, что вижу тебя, что просто места себе не нахожу. Как ты выросла, и какой стала красавицей! Но сначала расскажи мне, как ты оказалась здесь и как меня нашла?

— Это долгая история, — сказала Салли и начала свой рассказ о смерти тети Эми и о том, как она была вынуждена уехать в Лондон; об аварии и о том, как она поехала в Ковент Гарден, чтобы передать Томми записку от его матери, и от него узнала, где живет няня.

— Ну, не чудо ли это! — воскликнула няня. — Я всегда говорила, что мир тесен.

— То же самое мне сказал Томми.

— И надо же было такому случиться, что моя сестра жила с тобой и тетей Эми. Мне и в голову не могло прийти, что вы переехали в Уэльс.

— Мы перебрались туда в начале войны, в 1940 году. Ты знаешь, что мой папа умер?

— Я слышала, что бедный джентльмен умер. Хотела написать, но у меня было столько неприятностей в это время. Наш маленький домик в Степни разбомбили, и я уехала на север к своей золовке в Йоркшир. Поладить с ней я не смогла, кроме того, там не было работы для моего мужа. В общем, мы вернулись назад. Нас опять бомбили, не так сильно, как в прошлый раз, но крыша была полностью разрушена, и мы опять переехали. Нам пришлось делить дом с людьми, которых я не могла выносить. И как только война закончилась, мы оба вернулись назад. Несколько раз меняли дома, где присматривали за квартирами, и вот недавно переехали сюда. Прекрасное место. Я как-то писала вам на Рождество, но ответа не получила.

— Думаю, письмо затерялось на почте, — предположила Салли, — я тоже, няня, должна была написать тебе, но у нас не было ни одной свободной минутки. Томми тебе, наверное, рассказывал о жизни на ферме.

— Да, дорогая. Какое там, наверное, замечательное место. Какая умница твоя тетя, что решила помогать людям. Жаль, что я не знала об этом раньше. С удовольствием провела бы там недельку или две.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты побывала у нас, няня! Это было бы прекрасно! Но теперь, после смерти тети Эми, я туда не вернусь.

— Конечно, дорогая, я понимаю, что ты очень скучаешь по своей тете, ведь она единственная твоя родственница. В конце концов «кровь не водица».

От этих добрых слов глаза Салли наполнились слезами. Ей пришлось так много пережить, что эта, неожиданно свалившаяся на нее доброта была почти непереносима. Но в этот момент нянин тон с сочувственного сменился на командный.

— А теперь, дорогая, садись. Ты устала, а я, глупая курица, даже чашки чая тебе не предложила, чтобы взбодриться. Сейчас я приготовлю чай, и еще, думаю, не помешает, хороший кусок бекона.

— Но еще слишком рано... — запротестовала Салли, няня перебила ее.

— Слишком рано? Это, наверное, шутка. Я на ногах с четырех часов, провожала Томми на работу. И здесь нет никакого беспокойства. Ты же знаешь, я никогда не была соней. Мне приходилось прислушиваться, не заплакал ли ребенок. Я, конечно, не Томми имею в виду. Ему бы вряд ли понравилось, если бы я назвала его ребенком. Теперь он считает себя мужчиной.

Салли засмеялась, но голос ее вес еще дрожал. Миссис Берд направилась к двери. Салли вскочила, чтобы последовать за ней.

— Я привыкла есть в кухне, няня. Мне так больше нравится.

— Ну что же, тогда пошли со мной, дорогая.