Джоанна Линдсей - Узы любви

И снова рассудок покинул ее, остались лишь утонченные острые переживания. Как легко он заставил ее забыть обо всем сначала лаской губ, а потом и рук, так что она беспомощно стонала и металась в уносившем ее вихре.

Воздух, казалось, накалился, и в этом охватившем ее жаре даже легкий ветерок не коснулся ее затянутых в шоссы ног, когда он поднял бархатные юбки. Она ничего не сознавала до той минуты, пока его горячая рука не легла на ее живот. Всего на секунду… и тут же скользнула ниже…

Безумное наслаждение подхватило ее, когда его пальцы проникли в самое ее лоно. Она смутно понимала, что не должна позволять таких вольностей, но, подобно другим мыслям, эта быстро улетучилась куда-то. Ей никогда еще не было так хорошо, так спокойно… Но почему же внизу живота нарастает странное напряжение, словно воронка огромного водоворота, медленно раскручиваясь, засасывает ее, глубже, глубже… и тут неведомая сила выталкивает наверх, и Милисент рассыпается на мириады сверкающих звездных осколков…

Что за непонятный скрипящий звук? Кто-то кашлянул?

Молодые люди уже не обращали ни на что внимания. Звук повторился, теперь уже куда громче. Только тогда незваного гостя услышали.

Вулфрик, не стесняясь девушки, грязно выругался. Тяжесть внезапно куда-то делась, и все же Милисент не встала, пока не поняла, что в комнате, кроме них двоих, есть еще кто-то. Открыв глаза, она увидела Гая Торпа, стоявшего в дверях своей спальни, куда так неосмотрительно принес ее Вулфрик, и смущенно переминавшегося с ноги на ногу.

Если бы стыд мог испепелять, от девушки, вероятно, не осталось бы даже косточек. Такого позора ей еще не доводилось испытывать. И не в силах дольше выносить унижение, она метнулась к двери и исчезла, ни словом, ни взглядом не удостоив отца Вулфрика.

Какого труда ей стоило вернуться в зал и признаться леди Энн, что ее задержал Вулфрик. Ужас! Что теперь подумает о ней Гай де Торп? Она сама не может найти себе оправдания, что уж говорить о посторонних! Она даже не протестовала, когда Вулфрик попытался ею овладеть. Мало того, возвращала его поцелуи и наслаждалась каждым мигом их встречи!

— Твое умение выбирать момент для разговора, прямо скажем, оставляет желать лучшего, — проворчал Вулфрик, едва шаги Милисент замерли где-то внизу.

— Честно говоря, я и сам так посчитал, хотя не мешало бы вспомнить, что до того дня, как церковь благословит твои сегодняшние похождения, осталась целая неделя.

— Кто бы говорил! — буркнул Вулфрик. — Можно подумать, что передо мной святой!

— Так и быть, никаких наставлений, — смеясь, пообещал Гай. — Благодари Бога, что открыл дверь я, а не твоя мать, иначе плохо бы тебе пришлось. Какой бес в тебя вселился! Забавляться с девчонкой здесь?! Другого места не нашел?

И тут Вулфрик наконец покраснел. В голове у него было одно: поскорее добраться до постели. Любой постели. Остальное не имело значения.

Неужели он действительно потерял голову? Когда с ним случалось подобное? Да никогда в жизни! Он всегда был осмотрителен и хладнокровен в отношениях с женщиной. До этого дня.

Она заставила его забыть обо всем на свете. О времени, месте и последствиях. Чем она смогла смутить его покой и затуманить рассудок? Даже сумей он понять, все равно вел бы себя как неопытный юнец, стоило ей оказаться рядом. И чем объяснить то, что при одном взгляде на Милисент в нем загоралось неукротимое желание? С этим было труднее всего смириться.

Еще неделя до свадьбы? В этот момент она казалась целой вечностью.

— Сознаюсь, — выдавил Вулфрик, понимая, что отец ожидает ответа, — что сотворил глупость, но согласись, что в такие минуты любой мужчина не в силах мыслить здраво. Я искал тебя. Мать послала Милисент с поручением, так что встретились мы случайно.

Гай понимающе кивнул. В конце концов кого из людей не уносили волны страсти, особенно если обольщение не планировалось заранее, а взрыв чувств было невозможно сдержать? Поэтому он решил переменить тему:

— По какому делу я тебе понадобился?

— Ничего особенного, — беспечно бросил Вулфрик, не желая показать, как в действительности важен для него этот разговор. — Обыкновенное любопытство.

Гай вскинул глаза на сына, но, видя, что тот не спешит с объяснениями, осведомился:

— И что же дальше?

— Кого из твоих знакомых рыцарей можно назвать кротким великаном?

— Короля Ричарда, разумеется. Он был настоящим гигантом, но вот кротким вряд ли кто-то его посчитал бы, — со смехом ответил Гай.

— Нет, не Ричард, — покачал головой Вулфрик. — Я имею в виду живых.

— В таком случае речь идет о моем вассале, Ранульфе Фитц-Хью. Он, пожалуй, будет повыше Ричарда, но кротостью и он не отличается. Ранульф зарабатывал себе на хлеб мечом и копьем, до того как женился на Рейне из Клайдона. Когда это наемники были мягкими и добрыми?

— Смотря что под этим понимать. Впрочем, Ранульф слишком стар.

— Стар? — возмутился Гай. — Да он в самом расцвете…

— Я не об этом, — досадливо перебил Вулфрик. — Просто он слишком стар, чтобы быть тем, кого я ищу. Речь идет скорее о моем ровеснике.

— И что тебе нужно от этого гиганта? — нахмурился Гай.

— Ничего, — увильнул от прямого ответа сын. — Слышал, как кто-то упомянул такого, и поинтересовался его именем.

— А почему не узнать у того, кто говорил о нем? — посоветовал Гай.

Превосходное предложение, но, к сожалению, воспользоваться им абсолютно невозможно, так что Вулфрик раздраженно пробурчал:

— Наверное, я и сам бы догадался это сделать, но… А, не важно. Как я уже сказал, всему виной обыкновенное любопытство. В одном ты прав: кроткий великан — весьма странное сочетание.

— Теперь и мне стало интересно, — ухмыльнулся Гай, — так что если проведаешь, кто это такой, непременно сообщи.

Позже Вулфрик отправился проверить, не слишком ли крепок лед на проруби, где он имел обыкновение купаться круглый год. Возвращаться он не торопился. Ледяная вода — лучшее средство охладить страсти и прояснить голову.

Вьюга еще не улеглась, хотя ветер дул уже не так свирепо, а вместо хлопьев на землю ложились мелкие снежинки. Пушистое белое покрывало отсвечивало серебром в полумраке, и, несмотря на то что луна скрывалась за низкими тучами, Вулфрик легко находил дорогу, тем более что мерцающие вдалеке факелы служили ориентиром. Но мыслями он был далеко — с Милисент Криспин и ее кротким великаном.

Узнав о разговоре Реймунда с Джоан, Вулфрик ни на секунду не усомнился, что Джоан солгала, утверждая, будто ничего не знает о человеке, которому сестра отдала сердце. Очевидно, сестры сговорились любыми средствами оберегать неизвестного от гнева Вулфрика. Тем более необходимо выяснить, кто это. Если бы Вулфрик не мог встретиться с ним, не надо было бы скрывать его имя. Следовательно, сестры опасались, что Вулфрик рано или поздно столкнется с этим человеком, не подозревая, кто он на самом деле? Нет, это невозможно вынести!