Эдит Лэйтон - Великосветский переполох

И не то чтобы Элис говорила что-то откровенно неправильное, но ее мягкие и заботливые расспросы были постоянно не ко времени. Они только лишний раз напоминали Майлсу и Аннабелле о недавней болезни, словно это было что-то постыдное, некий позор, который она должна была искупить. И какими бы мягкими и заботливыми ни были эти расспросы, Аннабелла так и не смогла поверить в их искренность. Правда заключалась в том, что при всем своем показном внимании и заботе новоиспеченная свекровь просто не любит ее. Когда их взгляды встречались, в глазах Элис не было настоящей теплоты.

Обращаясь к Аннабелле, она не говорила ничего, кроме общих фраз и ни к чему не обязывающих банальностей.

И Аннабелла не знала, как изменить это отношение. Ее собственная мать могла бы… Нет, ее собственная мать стала бы защищать ее, сердиться и только бы все ухудшила. Она уже почти поправилась, скоро она вновь вернется в Лондон, где с ней будет только ее собственная матушка, и весь Лондон снова будет у ее ног.

По случаю бала в честь дочери сквайра его дом был богато украшен. Местные молодые люди, одетые, как лакеи, разбавляли обычное общество, бальный зал был заполнен цветами, звучала музыка, повсюду горело несметное количество свечей — и все они были сделаны из жира высшего сорта, как горделиво заявлял сквайр, приветствуя гостей у входа.

— Милорд Пелем! Приветствую вас и добро пожаловать, — торжественно произнес сквайр, когда вновь прибывшие вошли в дом. — Элис, вы никогда не выглядели прелестнее, — сказал он, склоняясь к ее руке. — Бернард, негодник! — весело воскликнул помещик, увидев молодого человека. — Вы только на него посмотрите! Разодет в пух и прах! О нет! — с изумлением воскликнул он, делая вид, что сейчас упадет. — Не может быть! Наша Камилла! Тебя, наверное, поцеловал Волшебник? Ты выглядишь просто потрясающе! Потрясающе, ведь правда, Салли? — обратился он к своей дочери.

Салли и Камилла тотчас начали осыпать друг друга комплиментами, Элис стояла, с нежностью наблюдая за девочками. Бернард уже заглядывал в бальный зал, интересуясь, кто прибыл. Майлс и Аннабелла стояли, не двигаясь.

— Ну а где же ваша красавица жена, милорд? — спросил сквайр, украдкой бросая взгляд на прибывающих гостей. — Только не говорите, что вы не привезли вашу жену! Или она осталась дома, потому что уже ждет прибавления? Мою Марту всегда тошнило, когда она ждала прибавления, не могла и шагу ступить из дома все девять месяцев. Быстрая работа, милорд. Но не могу вас винить, слышал, что она бриллиант чистейшей воды, потрясающая красавица.

— Позвольте представить вам мою жену леди Аннабеллу Пелем, — процедил Майлс сквозь зубы.

— О! — воскликнул сквайр, глядя на Аннабеллу и пунцово краснея. — Простите, не увидел вас, миледи. Совсем слепой стал. Да, пора завести очки, — бормотал он, краснея еще больше. Он поклонился ей. —Для меня большая честь познакомиться с вами. Добро пожаловать в наши края. Надеюсь, что будем иметь честь часто видеть вас. Молва была права, вы прелестны. Прошу вас, проходите и присоединяйтесь к нам.

Аннабелла двинулась дальше в холл, радуясь, что может опереться на руку мужа, поскольку не чувствовала под собой ног. От изумления она никак не могла прийти в себя. Хозяин дома не обратил на нее внимания, он просто не увидел ее, а если и увидел, то не мог поверить, что это та самая женщина, на которой женился Майлс.

И в этот момент Аннабелла с грустью осознала, что сейчас она действительно совсем не та женщина.

Гости танцевали. Сначала сельские танцы, потом менуэт и польку. Они кружились, прыгали, величаво ступали в такт музыке, энергично двигая руками и ногами. В отличие от лондонских званых вечеров здесь танцевали все: молодые и пожилые, даже старые и хромые, компаньонки, и приживальщики, и бедные родственники, выполняющие обязанности слуг. Все, за исключением самих слуг и совсем немощных. Кроме леди Пелем и ее мужа.

— Вы хорошо себя чувствуете? Может, хотите уехать домой? — спросил Майлс, когда Аннабелла вновь ответила отказом на его приглашение потанцевать.

Они сидели в креслах, поставленных у стены, и наблюдали за танцующими. Этим они занимались с тех пор, как приехали на бал.

— Я чувствую себя прекрасно, — твердо ответила она, — и уезжать нам не следует. Ваша матушка куда-то исчезла, поскольку знает, что мы присмотрим за Камиллой.

— Это-то и странно, — пробормотал Майлс, нахмурившись, осматривая зал. — Она обычно не занимается пересудами и не играет в карты, как это делают многие дамы на подобных сельских вечерах. Она не слишком-то общается с местной публикой — обычно сидит и, как ястреб, следит за Камиллой.

— Да, но сейчас она знает, что ее могут заменить два зорких ястреба, — произнесла Аннабелла, и он вновь посмотрел на нее с улыбкой, отвлекшись от своего наблюдения. — Кстати, посмотрите вон туда. Ваш брат не сводит взгляда с прелестной девушки в желтом. Не может же он подпирать стену весь вечер, наверняка скоро он наберется смелости и пригласит ее на танец. А посмотрите на Камиллу! О, Майлс, почему вы скрывали это от меня? Ей не нужна моя помощь, ей вообще не нужна чья-либо помощь. Она пользуется необычайным успехом!

Они оба смотрели, как Камилла резво танцует польку в объятиях долговязого, неуклюжего юноши. Завитки волос упали на ее сияющее, разгоряченное и раскрасневшееся лицо. Она без устали танцевала с момента прибытия, а неподалеку стояла группка молодых людей, ожидающих окончания польки, чтобы пригласить ее на следующий танец.

— Она пользуется успехом, — сказал Майлс. — Я никогда не говорил обратного. Но это лишь часть проблемы. Она столь же дружелюбна, сколь и честна, и матушка приходит в ужас от мысли, что Камилла может прогадать при замужестве. Мама хочет, чтобы Камилла нашла себе самого лучшего мужа, то есть человека более богатого и с более высоким положением, чем она может найти здесь. Наверное, это возможно, но я не хочу, чтобы в процессе этого поиска лондонские хлыщи испортили ее характер. Моей сестре нужен кто-то, кто мог бы подсказать ей, как сохранить свою индивидуальность и не прослыть среди завистливых мамаш сумасбродной или безнравственной. А завистниц хватит. Мужчины так и вьются вокруг моей сестры.

Аннабелла кивнула. Она встречала таких девушек раньше, вернее, видела их, поскольку не была с ними знакома. Во-первых, потому, что у нее не хватало для них времени. А во-вторых, потому, что они проводили в городе только один сезон, а затем выходили замуж. Их нельзя было назвать красавицами. На самом деле среди них встречались даже по-настоящему невзрачные. Но во всех этих девушках было что-то не поддающееся описанию, что заставляло мужчин терять голову. Именно такой и была Камилла — открытая и общительная. Возможно, подумала Аннабелла, это и есть одна из причин. Она никогда не встречала более искреннюю, дружелюбную и добрую девушку, чем Камилла. Вероятно, некоторые мужчины ценили в женщинах такие качества не меньше, чем внешность.