Елена Арсеньева - Тысяча и одна ночь (Княжна Тараканова)

Судьба спутников Шахерезады сложилась не столь трагично, как можно было ожидать. Слуг отпустили. И Доманский, и Чарномский были помилованы и высланы «в свое отечество с выдачею им вспомоществования по сто рублей каждому и под клятвою вечного молчания о преступнице и своем заключении». Как ни странно, одним из доводов для помилования сообщников самозванки стало то, что они были «увлечены страстью к ней». Да, именно любовь смягчила Екатерину, которая решала судьбу злосчастных шляхтичей. И именно любовь ожесточила императрицу, когда она отвернулась от человека, который завлек авантюристку «Елизавету» в сети.

В день подписания Кучук-Кайнарджийского мирного договора в июле 1774 года граф Алексей Орлов получил титул Чесменского, похвальную грамоту, серебряный сервиз и шестьдесят тысяч сребреников в рублевом эквиваленте. В Царском Селе в его честь был воздвигнут памятник из цельного куска уральского мрамора (мармора, как писали в те поры!), а на седьмой версте от Петербурга поставили, в ознаменование Чесменской победы, церковь Иоанна Предтечи, при ней — Чесменский дворец, выстроенный в восточном стиле. Однако императрица настолько явно не желала видеть героя Чесмы (и Ливорно!), что тот более не показывался в Петербурге и жил в Москве до последних лет царствования Екатерины. Вел он жизнь столь разгульную, что о ней еще и в последующем столетии ходили предания.

Чем же объяснялась подчеркнутая холодность императрицы к человеку, который столь блистательно исполнил ее поручение? Видимо, Екатерине как женщине было отвратительно то чрезмерное усердие, которое проявил Алексей Григорьевич. Может быть, было бы довольно, когда бы Орлов просто выкрал, тайно захватил Елизавету Всероссийскую?

Да, наверное, и впрямь справедливо рассудила судьба, что эта великая лгунья сама стала жертвой бесстыдной лжи. Но это была ложь о любви, оттого так тяжело понять и простить Алексея Орлова. И даже императрица, которая была ему столь многим обязана, не вернула ему милости.

А может статься, тут не обошлось без обыкновенной женской ревности…

Граф Алексей Григорьевич о судьбе своей любовницы и жертвы ничего не знал и знать не желал. И разумеется, он не ведал о судьбе своего сына! А между тем этого ребенка крестил генерал-прокурор князь Вяземский и жена коменданта крепости Чернышева. Мальчику дали фамилию Чесменский, назвали его Александром. Александр Алексеевич Чесменский служил в конной гвардии и погиб молодым.

Десять лет спустя, после того как в Алексеевском равелине умерла обольщенная графом Орловым самозванка, в 1785 году была привезена в Москву подлинная Елизавета-Августа Дараган, также оставшаяся в документах под фамилией Таракановой и порою, в рассказах людей несведущих, подменявшая собою «принцессу Владимирскую». Эта Елизавета-Августа была помещена под именем Досифеи в московский Ивановский монастырь, который предназначался «для призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей». Там она жила в полнейшем уединении, даже церковное богослужение совершалось для нее одной. При этом она имела отдельный, богатый и изысканный стол и особые места для прогулок. На ее содержание отпускалась казначейством значительная сумма. В смирении и безропотности она прожила до 1808 года.

Слухи о ней, конечно, ходили по Москве, и граф Алексей Орлов пребывал в убеждении, что в Ивановском монастыре, совсем недалеко от него, доживает свой век жертва его предательства, другая Елизавета… Должно быть, неприятные воспоминания все же тревожили его временами, потому что он до конца жизни своей никогда не ездил мимо Ивановского монастыря, а если все-таки непременно нужно было проехать, то делал изрядный крюк.

Несколько лет спустя после описываемых событий некий человек по имени Григорий Винский [13]за какую-то неблаговидную историю был на время заключен в одну из камер Алексеевскою равелина Петропавловской крепости. От нечего делать он бродил по своему новому обиталищу, осматривая его, и вдруг увидел, что на оконном стекле нацарапаны алмазом слова:

«О Dio mio!»

Разумеется, слова эти ничего ему не говорили, а между тем ими закончилась последняя сказка Шахерезады.

Мессалина — третья жена римского императора Клавдия, властная и коварная женщина, одна из известнейших развратниц эпохи Империи.

Великолепно (фр.).

Очаровательно (фр.).

Секвестр — запрещение или ограничение, налагаемое государственной властью в интересах государства на пользование каким-либо имуществом.

Оттоманская Порта — обычное название Турции в описываемое время.

Документ особой важности.

Вспомним, что Елизавета-Августа Дараган была дочерью Алексея Разумовского!

Маленький манифест (фр.).

Конклав по-латыни — «запертая комната». Этим словом называется собрание кардиналов, которое происходит в изолированном от внешнего мира помещении.

Ораторского искусства.

О мой бог! (итал.).

Основатель ордена иезуитов.

Винский Григорий Степанович (1752-1807) — дворянин; автор «Записок» о своем времени и своей жизни.