Пэррис Бондс - Хранительница Грез

Энни любила редкую улыбку Рэгги наравне с его загаром. Сейчас улыбка была, как всегда, кривой, но как никогда искренней.

Рэгги был прав, что принял вызов и пригласил присутствовать при этом большое количество зрителей. Мужчины, дети и несколько женщин пришли с дальних ранчо, расположенных в радиусе более сотни километров. По обеим сторонам реки стояли их лагеря.

Это превращалось в настоящий праздник, и вскоре Энни пришлось снабжать продуктами более восьмидесяти человек, не считая стригалей и ее собственных работников.

Среди гостей был и Майк Гаррисон. Он внезапно окликнул ее, когда она вслух и для всех обсуждала проблемы, накопившиеся на ранчо: сетование по поводу отсутствия доктора, непомерно высокие цены за привезенные товары, которые обычно доставляли караваны верблюдов, и тому подобное.

Солнце сегодня, едва появившись из-за грязно-серых облаков, отбрасывало свои лучи на ярко-рыжую шевелюру Майка Гаррисона, которая напоминала Энни степной пожар. Предупреждение?

Она протиснулась сквозь толпу зрителей к пристани. Ее не слишком заботило, что о ней могут подумать окружающие, и она сосредоточила свой взгляд на Рэгги, который в этот момент стянул с себя фланелевую рубашку, оставшись в нижней муслиновой сорочке, и принялся за сапоги.

— Беспокоитесь за своего управляющего? Вода была коричневой, беспокойной и опасной.

— Нет.

— Вы совершили большую ошибку, наняв стокмена присматривать за овцами.

— Четыре года на Времена Грез и Никогда-Никогда говорят об обратном.

— Я хотел только предупредить, что вы когда-нибудь пожалеете о том, что наняли его. Он слишком самоуверен. Это видно даже из того, что он собирается переплыть залив.

Энни повернула голову и увидела квадратное лицо Майка. Его ресницы не могли скрыть бесстыдного хищного блеска глаз.

— Он переплывет реку, и я не пожалею о своем решении.

Но сейчас ее сердце все же сжималось от страха. Рэгги вошел в воду по бедра и затем нырнул в стремительно бегущую воду. Он плыл, энергично работая руками, но сильное течение сносило его вниз, увеличивая расстояние до противоположного берега.

Внезапно Энни пришла в голову мысль, что если Рэгги погибнет, то она будет тосковать по нему и вечно любить только его, а все из-за своей дурацкой женской гордости.

Хлопая и громко крича, зрители подбадривали Льюиса. Внезапно боковым зрением Энни заметила вывороченное с корнем дерево, подпрыгивающее на волнах и несущееся прямо на него. Она закричала:

— Рэгги! Оглянись!

Он, конечно же, не услышал.

Теперь и зрители заметили нависшую опасность. Но все предупреждающие сигналы руками, все крики были бесполезны. В слепой безрассудной ярости течение подхватило Рэгги и поглотило все прочие звуки.

В ужасе Энни увидела, как ствол дерева ударил Рэгги в грудь. На мгновение девушка застыла, парализованная нахлынувшим ужасом. Ее сердце утонуло вместе с ним.

О Господи, Боже, нет!

— Вот он, — закричал один из гуртовщиков.

Взгляд Энни устремился в указанном направлении. «Да!» Она облегченно вздохнула. С четверть километра ниже по реке Рэгги, пошатываясь, выбирался на берег. Он поднял руку в приветствии и затем упал.

— Зэб! — позвала Энни. Юный абориген, бывший всегда под рукой, шагнул вперед. — Помогите мистеру Льюису добраться до Большого Дома!

Она отстранила пораженного Майка Гаррисона и большими шагами направилась к Большому Дому, чтобы найти Баловэя и Вену. Они взволнованно наблюдали за происходящим с веранды.

— Вена, завари свежего чаю.

Энни поспешила в свою спальню, чтобы разобрать постель. В считанные минуты она собрала полотенца, шерстяное одеяло и захватила мазь, масло и перевязочный материал из ящичка с медикаментами.

Пока Энни собирала все необходимое, Зэб и старый стригаль, которого она запомнила с прошлых сезонов, поддерживал Рэгги под мышки, карабкаясь вверх по лестнице.

— Положите его на мою кровать, — распорядилась Энни, не обращая внимания на их удивленные лица.

Как только двое мужчин внесли хромающего и совершенно мокрого Рэгги в спальню и положили на кровать, Энни принялась расстегивать на нем нижнюю рубашку. Его веки, задрожав, приоткрылись. Рэгги положил руку на грудь с правой стороны, туда, где среди шрамов от ожогов выделялся огромный багровый синяк. Вроде бы все ребра были целы, и Энни вздохнула с облегчением.

— Что произошло? — пробормотал Льюис, ощупывая рукой ушибленное место.

— Ты получил хороший пинок от плавуна, и от удара твоя грудь посинела.

— Ага, но мне кажется, это нормально. Ни один парень не скажет, что цвет его шрамов, синяков, порезов и ушибов имеет какое-то значение.

Энни на секунду смутилась. До сих пор она никогда в разговоре не касалась его безобразных шрамов. Но, заметив его кривую улыбку, она расслабилась:

— Давай-ка я помогу тебе снять мокрую одежду.

Его брови полезли вверх:

— У меня пока еще есть свои руки. И я вполне в состоянии раздеться самостоятельно.

Энни мгновенно покраснела и отошла от кровати:

— Я буду снаружи. Позовите меня, когда будете готовы.

— Можно один вопрос? Что я делаю в вашей кровати?

— Это потому, что я так захотела.

— Почему же? Моя кровать ничем не хуже.

Энни помолчала, держа руку на дверном косяке. По опыту она знала, что лучше всего сказать правду:

— Когда-нибудь я хотела увидеть вас здесь.

Наступившая тишина и его изумление, широко раскрытые глаза встревожили ее, как необъезженную лошадь.

— Вы сильная женщина, мисс Трэмейн. Я могу работать на вас. Но вот с какой женщиной я буду заниматься любовью, позвольте мне решать самому. Здесь вы не можете приказывать.

Краска обожгла ее лицо:

— Это не приказ, а всего лишь робкая надежда.

Вздохнув, Рэгги закрыл глаза:

— Подумайте, мисс Трэмейн, к чему это может привести?

— Раздевайся. Я скоро вернусь. Следующие пять минут Энни мерила шагами свой кабинет. Какой же чертовой дурой она, наверное, выглядела. Как теперь вернуться назад и посмотреть ему в лицо? Энни задержалась у окна. День был пасмурный и мрачный, дождь накрапывал по ту сторону стекла и, казалось, будет идти вечно. Снаружи зрители уже покинули пологие берега Вулумулу, лишь несколько динго, опасливо озираясь по сторонам, шлепали по воде.

Прошла только ночь с начала времени ягнения, как на ранчо уже потеряли одного ягненка, зарезанного дикими собаками. Те редко ели собственных жертв, убивая их лишь ради забавы, чертовы динго!

Как можно не вернуться к Рэгги? Человек должен потакать собственным желаниям. Теперь Энни знает: если хочешь что-либо получить в этом мире, то просто обязан следовать этому правилу.

— Мисс Трэмейн? Она обернулась:

— Да, Зэб.