Пэррис Бондс - Хранительница Грез

Более десяти лет прошло с тех пор, как Дэн в последний раз был в Сиднее. Он мог, конечно же, вернуться в «НСУ Трэйдерс», но был слишком горд и озлоблен, что, возможно, и заставило его остановить свой выбор на Сиднейском Союзе рабочих.

Серии забастовок в 1870-м и межколониальная конференция в 1879-м показали, что движение набирает силу. Вполне вероятно, что «НСУ Трэйдерс» в лице этого Союза встретит достойного противника.

— Эй, парень! — окликнул Дэна с пристани Ричард. — Сегодня после работы у нас собрание в грог-баре. Ты придешь?

Дэн вытер пот со лба тыльной стороной ладони. У него было очень мускулистое, стройное и загорелое тело. Он сбрил бороду, но оставил усы, чтобы скрыть от посторонних глаз жестко очерченный рот. Немногие из тех, кто знал слабого невысокого Дэниела до того, как он уехал учиться в Англию, смогли бы узнать его теперь.

— Пара-другая пинт вряд ли помешают мне внимательно слушать, Крысолов.

Ричард, или Крысолов, как его добродушно называл Дэн, был одним из лидеров Союза. Чернявый, коротконогий, лопоухий двадцатипятилетний парень подходил к этой кличке, как нитка к иголке. Он дал Дэну ночлег, когда тот прибыл в Сидней и бродил по докам в поисках какой-нибудь работы.

Крысолов жил в многоквартирном доме в самой плохой части Сиднея, называемой Скалами. Скалы, место первого поселения сиднейцев, были районом притонов, рынков рабов, борделей и открытых канализационных коллекторов на скалистом мысе над бухтой.

Квартира Крысолова располагалась в этом грязном перенаселенном трущобном районе, поделенном на зоны влияния бандитскими шайками. Не единожды Дэниел схлестывался с этими молодчиками, трясущими кошельки у прохожих и наводящими ужас на окрестности своими выходками.

Теперь же у него была своя собственная территория в Скалах. Это слово больше всего подходит к данному случаю, ибо отныне хулиганы не отваживались беспокоить Дэна, и он спокойно жил рядом с аллеей Суэцкого канала и китайскими лотками на Кэндел-Лейн.

Пополудни Дэниел и крысолов вскарабкались по крутым мощеным булыжником улочкам Скал к отелю «Герой Ватерлоо», старейшему сиднейскому пабу. Пабы назывались отелями из-за нелепого закона, запрещавшего употреблять крепкие напитки иначе как в отдельных номерах.

Газовая лампа на стальной подставке над дверью освещала путникам дорогу. Запахи плохой стряпни — подгоревшего мяса, хереса, дешевого кларета, бренди и рома — зазывали посетителей.

Здесь, в полумраке и в клубах густого табачного дыма, собирались члены Союза, чтобы выпить кружку-другую эля и потолковать о последних делах. Сегодня вечером таким делом были пути разрешения спора с известным Уолтером Филлипсом об улучшении условий работы на пристанях.

— Встреча с Филлипсом, отложенная на неделю, состоится завтра, — сказал Крокетт, жилистый молодой человек с горящими глазами. — Он хочет, чтобы мы встретились с ним на нейтральной территории. Разумеется, он сам ее выбрал — отель «Лорд Нельсон». Дэниел усмехнулся: отель размещался в самой высокой точке Сиднея — Обсерватории-Хилл. Он продул свою трубку и сказал:

— Филлипс знает, что делает, и умеет искусно запугивать.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Крысолов.

— Я имею в виду, что наш приятель хочет поставить нас в невыгодное положение. В отеле «Лорд Нельсон» подают фазанов под колпаком и предлагают такой же длинный список, вин, как реестр судов «НСУ Трэйдерс».

Крысолов округлил глаза:

— Откуда ты знаешь это, я имею в виду список вин? Ты что, там обедал прежде, парень?

Дэн отхлебнул эля, чтобы выиграть время. Когда-то он выслушивал нудные поучения своей бабушки, весьма разборчивой в подобных вещах.

— Я видел этот список на доске объявлений, когда искал работу.

— Черт с ним, я заберусь в этот ресторан со всеми его винами, — заявил Крокетт. — Пусть мне только дадут одну из комнат наверху и я поимею дочку Филлипса…

Огромные уши Крысолова навострились.

— Она ничего собой?

— Весьма приятной наружности. Белокурая, с голубыми глазами, бойкая такая девица, если бы я мог…

Что бы там ни говорил Крокетт, Дэн никогда не дослушивал его до конца. Его взгляд остановился на одном человеке у стойки баpa. Человек, согнувшись, оперся на нее, но даже в такой позе он, благодаря своим неимоверно широким плечам, напоминал быка.

Не извиняясь и не говоря ни слова, Дэн встал из-за стола и, лавируя между столиками, направился к стойке. Даже в полумраке он узнал профиль мужчины, стоявшего за длинной, из красного дерева, стойкой бара. Дэн хлопнул его рукой по плечу:

— Фрэнк! Фрэнк Смит! Я не верю своим глазам!

Большой мужчина обернулся, и на мгновение Дэну показалось, что это не Фрэнк, даже несмотря, что у того было бельмо на глазу, делавшее мужчину еще более похожим на Фрэнка. Наверное слишком много лет прошло с тех пор, как Дэниел гулял вместе с атаманом Лесных Братьев Голубой горы. Да и вполне могло быть, что Дэн по ошибке за Фрэнка Смита принял чужого человека.

Глядя в это изможденное лицо со спутанной всклокоченной бородой, в эти налившиеся кровью глаза, в которых светилось одно лишь отчаяние, Дэн, наконец, узнал того, кто был ему вместо отца.

— Ну? Кто это? — спросил Фрэнк с угрюмым выражением, нечетко выговаривая слова.

— Фрэнк, это же я, Дэн!

— Ну и что?

— Почему бы нам не отойти и не поговорить?

— Пошел-ка ты в задницу.

— Ты пойдешь со мной домой, Фрэнк, — не сдавался Дэн.

Он ждал, что Фрэнк треснет его, как следует, своим огромным кулаком. Но вместо этого Фрэнк, выглядевший старым и запущенным, вдруг как-то сник и пробормотал;

— Иди-ка ты…

Дэн обхватил его одной рукой за талию, чтобы приподнять Фрэнка со стула, и испугался, каким тот стал легким. Как мало плоти осталось у него на ребрах! Наконец Фрэнк покорился силе и послушно пошел за Дэниелом. Дэн приостановился и через плечо крикнул Крысолову:

— Встретимся завтра вечером у «Лорда Нельсона».

— Но мы еще не обговорили вопросы, которые…

Дэн усмехнулся:

— Я сделаю Филлипса, не беспокойся, парень!

Он пытался хоть как-то поддерживать еле стоявшего на ногах бушрэнджера (Бушрэнджеры (австрал, жаргон.) — беглые преступники, занимавшиеся разбоем на больших дорогах.), ведя того по темным узким улочкам.

На Джордж-стрит Фрэнк потребовал остановиться у железного писсуара и стал мочиться.

— Черт тебя дери, если я не отолью из носика, мой пузырь лопнет!

Дэн не стал ему говорить о том, что большая часть мочи оросила стену, нежели попала в писсуар.

Комната Дэна была чуть-чуть больше обезьяньей клетки. Из соседних квартир доносились запахи кабачков, чеснока, испражнений и грязных, давно не мытых тел. Вся обстановка комнаты состояла из кровати с продавленным матрацем, пары колченогих табуретов и грязной фаянсовой посуды на примитивно устроенной плите. На стенах наклеены старые вырезки из иллюстрированных «Лондонских новостей» видимо, оставшихся от прежних постояльцев.