Рексанна Бекнел - Непорочная грешница

Экстон постарался безжалостно изжить всякое воспоминание о Линии.

— Будешь ли ты мне верной женой? Останешься ли ты со мной при любых обстоятельствах — даже вопреки воле обоих близких?

— Бессмысленный вопрос, — вмешалась в разговор старуха. — Ей не придется оставаться с тобой вопреки…

— Я спрашивал ее, — процедил сквозь зубы Экстон. — Или она не в состоянии сама отвечать на вопросы? — тут же поддел он трепетавшую перед ним девушку. Он продолжал сверлить ее взглядом до тех пор, пока ее за не увлажнились слезами. По, ему самому непонятной причине, Экстон испытал от этого явное, хотя и весьма мрачное удовольствие.

? Отвечай же, — продолжал настаивать он, обращаясь к обьятой ужасом Беатрис. — Дай мне услышать твой голос!

— Тому… за кого я выйду замуж, — тихо сказала она, делая паузу после каждого слова, — я буду верной и заботливой женой.

«Уже то хорошо, — подумал Экстон, — что она не расплакалась в голос». Вот если бы он при тех же обстоятельствах задал такой вопрос Линни, в ее ответе наверняка бы прозвучали вызов и всегдашняя готовность ответить ударом на удар, хотя сказала бы она, возможно, то же, что и Беатрис.

— Ты не такая, как твоя сестра.

Беатрис замигала в ответ — ей, верно, странным показалось его замечание, ведь их поразительное сходство с сестрой считалось общепризнанным. И, тем не менее, в этом что-то было…

С минуту он раздумывал, покончить ли с расспросами или, напротив, поговорить с Беатрис еще немного, чтобы удостовериться в ее отличии от Линни. Но тут понял, что его более привлекает не различие в сестрах, а их несомненное сходство.

Резким движением он ухватил Беатрис за запястье и притянул к себе. Находившаяся чуть позади старуха хриплым голосом принялась поливать его бранью, требуя, чтобы он отпустил девушку, и призывая на его голову кары небесные. Но ее карканье на него не подействовало: подобно громовым раскатам оно могло разве что напугать слабонервного.

Теперь Экстон держал Беатрис в руках — так, как он когда-то держал ее сестру. Ему не составило бы труда овладеть ее телом, как, в свое время, не составило труда овладеть телом Линни.

Но все-таки это была не Линни. В этой женщине чего-то не хватало. Прежде всего, она была мягче, податливее, не такая сильная, как Линни. Ее запах был чужим, рука холодной и безжизненной. Да, он убедился, что близняшки все-таки отличаются друг от друга, но то, что произошло дальше, стало неожиданностью даже для него самого.

— Черт побери! — выругался Экстон. Не в силах долее себя сдерживать, он со сладострастным стоном заключил ее в объятия и поцеловал.

Ей пришлось пройти через весьма непростое испытание. Он с силой впился в ее губы и просунул язык ей в рот. Он пробовал ее на вкус со всем пылом человека, который привык брать то, чего он хочет — и когда хочет.

Экстон так же неожиданно, как набросился, отступил от нее. Он оставил ее в покое, когда ощутил на губах солоновато-горьковатый привкус ее слез.

— Негодяй, безродный выскочка, тупая скотина, позор рыцарства! — на все лады визжала в бешенстве старуха.

Она попыталась ударить его посохом, но ее удары произвели на него не больше впечатления, чем ругательства, которые она щедро расточала в тишине зала. Минуту-другую Экстон созерцал хрупкую фигуру девушки, рыдающей в тощих руках своей старой бабки.

И при этом ощущал не меньшее отчаяние, чем эта девица, лишь ценою многих усилий удалось Экстону подавить его.

Да, эту женщину он мог бы с легкостью взять сию же минуту. Завтра, после того, как он побьет этого болвана де Монфора, он овладеет ею. У Генри не должно оставаться ни малейшего сомнения в том, что и замок, и женщина обрели, наконец, полноправного хозяина.

Сжав кулаки, Экстон повернулся и большими шагами двинулся вон из зала. Даже при той поспешности, с какой Экстон осуществлял свой исход, он не мог не слышать рыданий девицы и пронзительных воплей старухи у себя за спиной. Только оказавшись во дворе, он избавился от необходимости слушать эти звуки. Но от собственных мыслей избавиться не удавалось.

Эта женщина была совершенно ему чужая, но он к ней привыкнет. В этом, по крайней мере, он пытался себя убедить. Он научится испытывать возбуждение, прикасаясь к ее телу. И вовсе не так сильно она отличается от сестры, как ему поначалу показалось. Вообще, все женщины похожи друг на друга. До сих пор Экстон искренне в это верил. Почему же он должен сомневаться в этом сейчас?

Однако, рассуждая таким образом, он никак не мог побороть в себе желание немедленно отправиться на розыски Линии. Надо во что бы то ни стало найти ее и решить, наконец, как с ней быть дальше — еще до того, как затеплится рассвет нового дня. Прежде чем ее найдет герцог Генри.

При малейшем же шорохе Линни испуганно жалась в тени, ища укрытия. Хорошо еще, что — благодарение господу и всем святым — стояла безлунная ночь. Ее сердце колотилось с такой силой, что она опасалась, как бы кто не услышал его стука и не обнаружил ее присутствия.

Голоса раздавались во всех закоулках замка, шаги отдавались эхом у конюшен — люди герцога Генри были везде, так же как и люди Экстона. Конвой Юстаса де Монфора из-за многолюдства в замке принужден был встать лагерем вне стен Мейденстона, за рвом. Это еще усиливало ощущение того, что замок превратился в военный лагерь. С таким же пылом, с каким Линни ненавидела и презирала герцога Генри, она молила бога, чтобы он ниспослал герцогу возможность сохранить завтра хотя бы подобие мира среди множества собравшихся в замке и вокруг него вооруженных людей.

Тем временем — пока на дворе еще стояла ночь — ей было необходимо отыскать Беатрис, не попав при этом в силки, которые наверняка расставил на нее Генри. Линни не сомневалась, какого рода намерения на ее счет имеются у герцога, но не могла преодолеть в себе желания хоть немного побыть с сестрой — пусть это и было сопряжено с риском оказаться у герцога в постели. Интересно, как долго еще Беатрис пробудет в зале? Ожидание было невыносимым, хотя, сказать по правде, ждала она не так уж и долго. Стражник, стоявший неподалеку на часах, свистнул три раза в свисток. Потом послышались говор и громкий смех — солдат обсуждал со своим напарником достоинства некоей девицы, которую они называли между собой Крими. Прошло какое-то время, и стражник снова свистнул три раза.

Когда солдат подал сигнал в очередной раз, двери зала распахнулись, и из них выскочил Экстон. Ничего не замечая вокруг, он промчался, словно буря, по ступенькам и выбежал во двор. Там он остановился, будто в попытке отдышаться, терпеливым жестом пригладил обеими руками волосы. Линни видела его очень плохо — так, расплывчатый силуэт, чуть освещенный факелом, полыхавшим у дубовых ворот башни. Но сердцем она угадывала, что он находится во власти гнева и другого, не менее сильного чувства, сходного с глубокой тоской.