Лора Бекитт - Агнесса. Том 2

Зачем она солгала ему, да еще коснувшись, самого святого? Она не ведала сама… Зато знала, что пойди она с ним к алтарю тогда, давным-давно, когда еще была невинна душой и телом, полюби его самого первого — больше жизни своей, никогда б ей не узнать ни страданий, ни горя, как знала, что он из тех редких мужчин, что верны до конца своим идеалам, как и одной-единственной любимой женщине. Такой мужчина не обманет, не изменит, не предаст. Никогда.

Орвил задумчиво вздохнул. Для него не было секретом, что Агнесса не хочет больше детей; он знал также, что это нежелание идет не от боязни родовых мук, последующих забот или банального опасения испортить себе фигуру, а скорее из страха нарушить существовавшее в их семье незримое равновесие. Джессика и Джерри, брат и сестра, а если появится еще один маленький Лемб…

— Орвил, почему мы не помогаем бедным? — спросила вдруг Агнесса.

Орвил отрицательно помотал головой.

— Помогаем. Я постоянно жертвую некоторые суммы для нужд бедняков.

— Вот как?.. А я и не знала…

— Жены некоторых моих знакомых иногда ездят в дома для сирот, больницы, навещают семьи бедняков и устраивают праздники для детей. Если хочешь, можешь заняться этим вместе с ними.

— Я тоже когда-то была бедна, потому хорошо все себе представляю, — сказала Агнесса.

— Тебе не надо думать об этом, для тебя все позади.

— К счастью, да.

Наверное, тайная связь между мыслями людей существует, потому что сегодня Орвил вдруг вспомнил о Джеке. Собственно, он и не забывал о нем никогда; втайне от Агнессы регулярно просматривал сообщения о пойманных преступниках и объявления о розыске. Он бы даже поговорил о нем с женой, но Агнесса молчала, и Орвил не решался начать первым: как известно, с давних времен эта тема была запретной. Он никогда не заподозрил бы ее ни в каком обмане, не имея неопровержимых доказательств; ничего такого Агнесса, по его мнению, совершить не могла. А что в мыслях, — за то, к сожалению или к счастью, не судят.

«Какая мука — жизнь!» — думала Агнесса, а изнутри неведомый голос нашептывал неизвестно откуда взявшиеся строки:

Теней таинственных темная радость,

Высшая мука есть высшая сладость…

Бог мой, неужели все самое страшное и самое светлое еще впереди? Что ж, даже если и так, естественный ход вещей не остановишь и не повернешь назад! Что суждено, то суждено, свет — свет, мрак — так мрак; чувствуя абсолютное нежелание и невозможность оставить только что выбранный путь, Агнесса признала его судьбой и решила покориться.

На следующий день Агнесса открыла знакомую дверь с замиранием испуганного сердца, но тут же увидела, что бояться пока нечего, — все осталось по-прежнему: Джек был жив, а Молли, которая тоже находилась тут, держалась спокойно. Она что-то говорила Джеку, но при появлении Агнессы замолчала. Агнесса заметила, что принесенная вчера кучка лекарств осталась нетронутой, а листок, где она подробно написала Молли, что и как принимать, валяется возле стола. На столе лежали деньги, данные девушке, чтобы она купила чего-нибудь съестного.

Агнесса поймала взгляд девчонки, устремленный на ее наряд, взгляд, исполненный неподдельного восхищения: на черную, расширявшуюся книзу юбку из плотного шелка, из-под которой выглядывали кончики бархатных туфель на высоких каблуках, на кружевные тонкие перчатки, на жакет темного цвета из хорошего дорогого сукна, на модную шляпу. Молли, вздохнув, проглотила слюну и сказала:

— Ну, я, пожалуй, пойду…

— Нет, — возразил Джек, — постой! Подойди-ка сюда! Дай мне руку!

Девушка приблизилась, непонимающе хлопая глазами, и сделала то, о чем он просил, а Джек обратился к Агнессе, которую до этого словно бы не замечал:

— Миссис Лемб, мы тут с Молли решили пожениться, если я поправлюсь, да, Молли?

— Ага! — хихикнула Молли. — Мы с Джекки женимся. Бабку нарядим священником.

— А миссис Лемб, — добавил Джек, — будет у нас на свадьбе почетной гостьей. Она и ее муж.

— У миссис Лемб есть муж? — удивилась девушка, глядя на Агнессу с глуповатой улыбкой.

— Конечно! С чего бы я обращался к незамужней женщине «миссис»! У каждой порядочной женщины есть муж. Или два.

Молли захохотала.

— Так не бывает!

— Нет, — возразил Джек, — бывает. Вот миссис Лемб знает такие случаи; спроси, она тебе расскажет.

Агнесса продолжала стоять, не шевелясь, она не казалась ни виноватой, ни оскорбленной; в чертах ее бледного лица сохранялась какая-то непонятная задумчивая строгость. Она молчала.

— И еще, — добавил Джек, — у них бывают дети. Сколько у вас детей, миссис Лемб? Двое или даже трое?

— У нас тоже будут! — весело произнесла Молли, поддерживая игру.

— Нет, Молли, если ты хочешь выйти за меня, запомни: детей у нас не будет.

— Почему?

— Я их не люблю. Может быть, потому, что у меня их никогда не было. Хотя думаю, что не люблю вообще. — Он опять не обращал ни малейшего внимания на Агнессу и смотрел только на свою собеседницу, продолжая удерживать ее за руку.

Рука, как заметила Агнесса, была костлявая, грязная; похоже, Молли, не мыла их даже раз в день. У девушки были жидкие, тусклые волосы и плохие зубы — явный признак хилой породы городских бедняков. И уже сейчас сквозь пока еще защищавшую Молли юность можно было разглядеть, какой она будет в тридцать — совершенно бесцветным, измученным, загнанным жизнью существом.

— Да и потом, — продолжал, немного передохнув, Джек, — какие у нас с тобой могут родиться дети? Вот у миссис Лемб дочь рисует, учится музыке — у нее столько способностей, и все почему? Ее родители — люди благородные. А мы?.. Ты училась в школе, Молли?

Молли шмыгнула носом.

— Немного. Пока бабка заставляла.

— Ну вот, а я не учился совсем. Кто же будет наш ребенок — второй Джек, вторая Молли?! Конечно, мы можем отдать его на воспитание, в этом случае, может, что-нибудь и получится. Муж миссис Лемб — человек очень хороший, он охотно берет на воспитание чужих детей, и сама миссис — тоже женщина добрая, никого не обижает, со всеми поступает справедливо. Поучись у нее — многого в жизни добьешься!

Агнесса сдвинулась наконец с места; сняв перчатки и шляпу, она прошла к освобожденному Молли стулу и села. Джек отпустил руку Молли.

— Иди, — сказал он. Голос был тусклым, глаза, за секунду до этого горевшие злорадным, мстительным огнем, тоже потускнели. Длинная речь отняла у него немало сил; он лежал, тяжело дыша, и ждал, что скажет Агнесса.

— Зачем ты издеваешься надо мной, Джек? — произнесла Агнесса, дождавшись ухода Молли. — Это не делает тебе чести.

— Чего не делает? — переспросил он с притворным непониманием. — Чести? А что это такое? С чем это едят? Я очень темный человек, Агнес, и не понимаю даже, о чем ты говоришь. Хотя и ты не понимаешь многого… Знаешь ли ты, скажем, что эта девочка — воровка? И попрошайка. Я также не уверен, что она не торгует собой; во всяком случае, ее бабка, как я слышал, в молодости занималась именно этим. Мы тебе не компания, понимаешь?! Уходи!!