Ширли Басби - Во сне и наяву

Сара с изумлением смотрела, как почтенная миссис Сандерс бегает по пятам за Сэмом Кантреллом и старается выполнить малейшее его желание. Она сразу же помогла ему снять мокрую накидку, с которой капала вода, проводила в самую уютную в доме гостиную и усадила на удобный стул у яркого огня. Не успела девушка и глазом моргнуть, как Сэм уже потягивал отменную кукурузную водку, которую миссис Сандерс извлекла из своих неприкосновенных запасов.

— О, сэр, вы даже не представляете, как я счастлива, что у этой юной леди нашелся близкий родственник, — с улыбкой затараторила хозяйка. Потом, улыбнувшись Саре, с грустью добавила:

— Конечно, я буду ужасно скучать по Саре. Я очень к Ней привязалась, она мне как дочь.

Сара во все глаза смотрела на хозяйку пансиона. Миссис Сандерс привязалась к ней и считала ее своей дочерью? Эта мысль казалась такой забавной, что Сара с трудом удержалась от смеха. Уж она-то знала, чего стоят слова этой женщины.

Только следующим утром, после того как Сара и Сэм Кантрелл покинули пансион миссис Сандерс, девушка рассказала дяде всю правду.

— Напрасно вы заплатили миссис Сандерс за мое проживание за два месяца, сэр! — возмущенно воскликнула Сара. — Мы договорились с ней, что я буду отрабатывать питание и жилье. Я ничего не должна ей за проживание, и уж тем более она не имела права говорить, будто я занимала лучшую комнату в пансионе. Моя комнатушка находилась на чердаке.

— Я быстро раскусил ее, моя дорогая, — улыбнулся Сэм. — Видишь ли, в чем дело… Мне показалось, что проще заплатить ей столько, сколько она попросила, и без лишнего шума уехать.

.Сара нахмурилась и пристально взглянула в добродушное" лицо своего спутника. Ей подумалось, что в повседневной .жизни дядя предпочитает выбирать самые легкие и удобные решения и любой ценой старается избежать конфликтов. Саре вдруг стало стыдно: какое она имела право критиковать этого замечательного человека?! Дядя Сэм был очень внимателен к ней и уже успел сделать для нее много доброго, хотя они познакомились лишь накануне. Утром, перед отъездом из поселка, Сэм купил Саре в галантерейном магазине новое платье из розового льна, темно-зеленый плащ, соломенную шляпку с шелковой лентой вишневого цвета и множество других вещей, необходимых, по его словам, в пути. Он даже подарил племяннице лошадь, спокойную гнедую кобылку, которая сразу ей понравилась. Конечно, Сара была безумно рада покупкам, но к радости примешивалось смутное беспокойство, от которого она никак не могла избавиться.

Сара посмотрела на Кантрелла и озабоченно поинтересовалась:

— Вы уверены, что ваша жена не возмутится, когда узнает, сколько вы потратили на меня денег?

— Мое дорогое дитя, даже не думай об этом! Маргарет будет только рада. Она у меня очень добрая, и я уверен, что вы прекрасно поладите. — В золотистых глазах Сэма заплясали веселые огоньки. — Я очень богатый человек, — добавил он с веселой улыбкой. — Правда, если в ноябре Линкольна выберут президентом и он освободит всех моих рабов, я стану значительно беднее. Но все те деньги, что я истратил сегодня, являются лишь малой частью того, что мне нередко приходится платить только за одно платье для моей Маргарет.

Сара облегченно вздохнула.

— Я все отработаю, сэр. Клянусь, я никогда не стану обузой для вас и вашей жены! — проговорила она с чувством.

— Сара, Сара, что ты говоришь! — ужаснулся Сэм Кантрелл. — Дитя мое, ты едешь в мой дом не за тем, чтобы быть там служанкой! Ты дочь моего троюродного брата, о котором у меня остались только самые добрые воспоминания. Ты едешь в «Магнолиевую рощу», возможно, и не как моя дочь, но как любимая племянница, поверь!

Они добирались до «Магнолиевой рощи» почти три недели. За это время дядя с племянницей неплохо узнали друг друга. Поначалу девушку очень смущало то обстоятельство, что она путешествует с мужчиной, поскольку до этого ей приходилось путешествовать лишь с отцом. Однако Сэм успокоил ее.

— Сара, теперь я твой опекун, — объяснил он племяннице. — Твой отец в своем письме поручил мне присматривать за тобой, и сейчас ты находишься под моей опекой. К тому же, — добавил Кантрелл с улыбкой, — мне почти сорок пять лет. Будь я старше на каких-нибудь несколько лет, то вполне годился бы тебе в дедушки! Если тебя смущает мое присутствие, представь, что я — твой отец.

Сара улыбнулась, и в ее глазах блеснули слезы благодарности.

— Хорошо, я попробую. Думаю, это будет нетрудно.

Сэм ласково потрепал ее по плечу, и они продолжили путь.

Между ними сразу же установились дружеские отношения, и дружба эта крепла с каждым днем. Сара рассказала дяде о счастливом детстве, проведенном в «Холме пересмешника», и страшных годах, наступивших после того, как Мэтью проиграл в карты все, что имел. Девушка выслушала, затаив дыхание, трагический рассказ Сэма о его первой жене, очаровательной Маделине Альварес, матери их единственного ребенка, ныне двадцатисемилетнего сына Янси.

На губах Сэма, словно высеченных резцом умелого скульптора, появилась грустная улыбка.

— Мы очень любили друг друга, и мы были так молоды… — вздохнул он. — Тогда нам с Маделиной было примерно столько же лет, сколько тебе сейчас. Наши отцы даже слушать не хотели о том, чтобы мы поженились. Чтобы стать мужем и женой, нам пришлось сбежать. К сожалению, семейная жизнь у нас не сложилась. В сущности, мы с Маделиной так никогда и не были по-настоящему счастливы… —"

Сэм с печальным вздохом посмотрел вдаль. — Ее отец, дон Армандо, был гордым испанским грандом. В жилах моего отца пусть и не текла такая же благородная кровь, но по гордости он нисколько не уступал дону Армандо. Энди гордился тем, что одним из первых откликнулся на призыв Стивена Остина перебраться в Техас. Дон Армандо приходил в ярость при одной только мысли о том, что его единственная дочь, наследница огромного ранчо, станет женой гринго [2]. Энди приходил в такую же ярость, когда думал о том, что его единственный сын может жениться на дочери «какого-то испанишки». Отец презирал дона Армандо, хотя тот был настоящим аристократом и мог проследить свою родословную на много поколений в глубь веков, до конкистадоров и далее. — Сэм усмехнулся. — Ситуация, надо тебе сказать, сложилась не из самых приятных, но со временем дон Армандо поостыл и перестал ругать дочь за то, что она вышла за меня замуж, а после рождения Янси он и вовсе простил нас. Дон Армандо перестал сердиться на Маделину, мой же отец так никогда и не простил меня. Он до самой смерти отказывался признавать Янси своим внуком. Если честно, то он ненавидел Маделину лютой ненавистью. Энди никак не мог смириться с тем, что я пошел против его воли, и старался всячески отравить жизнь Маделине и Янси. Признаюсь, я сам очень виноват. Наверное, я должен был что-то предпринять, как-то защитить свою жену и сына, но я так и не осмелился пойти против отца.