Сьюзен Джонсон - Рискуя всем

И тут Флинн понял, что перед ним сама невинность, скрывавшаяся в роскошном цветущем теле взрослой женщины.

— Ни за что, — поклялся он.

— Я ждала тебя всю жизнь, — вздохнула она, глядя на него горящими лиловыми глазами.

— Это достаточно долго, — согласился он, беря ее за руку и увлекая в спальню.

— Ты веришь в удачу?

— Всегда, — кивнул он, улыбаясь ей. Авантюрист и любитель острых ощущений, он к своему существованию относился как к затянувшейся карточной партии.

— А я — нет… до сегодняшнего дня, — призналась Фелисия, поджав губы. — Правда, на это у меня были достаточно веские причины.

— Кроме того, я верю в случай.

— Как это верно, — кивнула Фелисия, стискивая его руку. — Делать что-то не задумываясь…

Повернувшись, он подхватил ее на руки.

— Сегодня тебе не позволено волноваться. — Глаза его лукаво блеснули. — Не говоря уже о том, чтобы задумываться.

— Ни на секунду? — весело допытывалась она.

— Да, таков приказ.

Фелисия капризно сморщила носик:

— Ненавижу приказы!

— В таком случае считай это предложением, — нашелся он.

Фелисия рассмеялась:

— Тебе достаточно оставаться таким ослепительно красивым, а кроме того, ты еще и невероятно мил.

Насколько он помнил, никогда в жизни никто не называл его милым.

— Вы замечательная женщина, мисс Гринвуд!

— Пожалуйста, зови меня Фелисией. Что ни говори, а мы скоро будем больше чем просто знакомые…

— В таком случае я Флинн. Так зовут меня друзья.

— Чем тебе не нравится Томас?

— Это имя моего отца.

— Понимаю.

— Нет, не понимаешь, но теперь это вряд ли имеет значение. Я уже давно человек самостоятельный.

— Как и я. А в судьбу ты веришь? Я о нашей сегодняшней встрече.

Шагнув к гигантской постели под балдахином, Флинн опустил ее на пестрое покрывало с цветочным рисунком.

— Я верю только в собственное везение.

Фелисия осторожно провела пальчиком по его широкой ладони.

— В свое я верю сильнее тебя. Оно вернуло мне мою вольную жизнь.

— Рад услужить, миледи, — небрежно поклонился он, целуя ее.

— Кстати, об услугах, — вспомнила она, сбрасывая туфельки. — Я в самом деле не оттолкнула тебя, позвав сегодня? То есть… ты не просто из вежливости…

— Ни один мужчина не смог бы устоять, дорогая Фелисия. Кроме того, я сам намеревался спросить, но ты меня опередила, — заверил он, стягивая смокинг.

— Должно быть, тебе часто приходится это делать, особенно если учесть, как ты красив…

Оглянувшись, Флинн метко швырнул смокинг на ближайший стул.

— Полагаю, гораздо чаще, чем тебе.

— Ну да, тебе не приходится ждать пять лет, — вздохнула она, снимая подвязку. Флинн так увлекся соблазнительным зрелищем, что не сразу ответил.

— Скорее всего так и есть.

За смокингом последовали бриллиантовые запонки.

— Женщины, наверное, в очередь встают, чтобы попасть в твою постель.

Она подняла ногу, чтобы избавиться от подвязки и чулка.

— Ну, не совсем, — солгал Флинн, зачарованный видением белоснежного бедра, и провел ладонью по бархатистой коже. Его пальцы замерли на кусочке простого белого полотна, прикрывавшем ее венерин холмик.

— Позволь мне купить тебе шелковое белье.

— Мое слишком некрасивое, — с сожалением кивнула она.

— Наоборот. Строгое и чопорное, отчего искушение только усиливается.

Флинн скользнул пальцами в ее панталоны и пощекотал крутые завитки.

— Неужели действительно прошло пять лет? — удивился он, проводя пальцем по покрытой росой расселине.

Фелисия задохнулась, и Флинн, не дождавшись ответа, вопросительно поднял брови. Она молча кивнула.

— Пять лет — очень Долгий срок, — прошептал он, проводя пальцем длинную черту от твердой горошинки до твердых ягодиц. — Ты, кажется, готова кончить без всяких игр…

Палец проник внутрь. Не глубоко. И стал обводить пульсирующую влажную плоть.

Фелисия застонала и подняла бедра, чтобы вобрать его глубже. Удерживая ее на месте, Флинн ввел еще один палец в ее лоно, на этот раз глубже.

— Ты чувствуешь?

Она тяжело дышала, истекая влагой.

— Не останавливайся!

Услышав ее сдавленный полустон-полувскрик, он вскинул голову:

— Повтори…

— Ты слышал меня, — бросила она, вызывающе глядя на него из-под тяжелых век.

— Это приказ? — чуть слышно спросил Флинн.

— Совершенно верно.

Он слегка прищурился.

— Но я могу не подчиниться.

Она быстро протянула руку и провела по его бунтующей плоти. Ее пальцы судорожно сжались.

Флинн едва не потерял сознание от внезапно обрушившегося на него шквала похоти. У него вырвался невольный крик.

— Передумал? Больше не будешь тратить время на заигрывания? — осведомилась она, отнимая руку. — И прости, что обидела тебя.

Подняв платье, она отбросила нижние юбки и панталоны.

— Я готова пойти на все, чтобы загладить свою вину, дорогой, — промурлыкала она, опираясь на локоть. Розовые лепестки ее лона и стройные ноги, обрамленные складками помятой юбки, нестерпимо манили. — И более чем готова во всем покориться тебе. — Фелисия провела пальцем по сомкнутым створкам. — У меня еще никогда не было такого мужчины. Я жажду ощутить тебя в себе. — Она приоткрыла створки. — В жизни не испытала с мужчиной того, о чем шептались мои подруги.

Голова у Флиниа пошла кругом. Плоть наливалась все большей силой при мысли об этом совершенном теле, так долго лишенном чувственных удовольствий.

— Однако кое-что все же испытала, — заметил он, усилием воли подавляя вожделение.

— У французов так много книг о восторгах плоти. Я хорошая ученица.

— Значит, ты читала книги и одновременно ублажала себя?

— А с тобой такого не бывало?

Нет, с тех пор, как он открыл для себя женщин.

— Последнее время нет.

— Да, разумеется, мне и спрашивать не стоило. Какой ты счастливчик! Я часто размышляла о том, как несправедливо, что мужчина может пускаться во все тяжкие, а женщина — нет.

— Почему же? По-моему, ты не права.

Еще бы! Кому знать, как не ему! Сколько дам у него перебывало! Всех возрастов, цветов кожи из самых разных слоев общества.

— Значит, я просто наивна. Позор! Тебе следует открыть мне, где можно встретить таких… э… партнеров.

— Пройдись по улице, дорогая. Ты, разумеется, сознаешь, как красива.

— Мне всегда твердили, что рыжие волосы — это вульгарно.

— И ошибались.

— Мой муж утверждал…

— Он лгал.

Легкая улыбка коснулась сочных губ.

— Я хочу отдаться тебе за твою доброту.

— У меня другие причины желать тебя. Ну что, мир?

— Ты сделаешь, как я прошу?

— Не смей мне приказывать!

— Ты просто подслушал мои мысли!

Ухмыльнувшись, он сбросил рубашку.

— Черт возьми, до чего же мы вежливы друг с другом!