Кристина Дорсей - Сердце дикаря

— Погодите... — Кэролайн прикусила губу и застыла в нерешительности. Обычно она предпочитала не задавать вопросов о том, что непосредственно не касалось лично ее. И теперь ей, похоже, следовало бы промолчать, став невольной свидетельницей крупного разговора между двумя мужчинами, наделенными властью. Но ее снедали тревога, нетерпение и какой-то безотчетный страх. То, что произошло в кабинете губернатора колонии, было чрезвычайно важно для Раффа. Она это чувствовала. И все попытки Раффа казаться безмятежным лишь подтверждали ее догадку. Глубоко вздохнув, Кэролайн спросила:

— Что вы имели в виду, говоря, что не знаете, как ваши люди отнесутся к происшедшему? Почему вы так рассержены?

Он не ответил ей, лишь взглянул на нее долгим, внимательным взором. Сердце ее забилось быстрее. Она смутилась и отвела глаза. Волк повернулся и принялся спускаться по ступеням, слегка замедлив шаг. Кэролайн недоуменно пожала плечами и, подобрав юбки, заторопилась вслед за ним. Она нагнала его лишь внизу и заступила ему дорогу. Тряхнув головой, она решительно произнесла, дивясь своей храбрости:

— Вы говорили что-то о «вашем народе». Я не понимаю, что вы имели в виду. Объясните, пожалуйста.

Она стояла перед ним, тонкая, как тростинка, с вытянутыми вперед руками, которыми почти упиралась ему в грудь. Волк подумал о том, что он мог бы одним небрежным движением смести ее со своего пути, сломать надвое, будто прутик. И она, несомненно, отдавала себе в этом отчет. Он заметил, что подбородок ее дрожит, и решил ответить на ее допрос. Ведь он не собирался запугивать или унижать невесту отца.

Он хотел соблазнить ее.

Для этого следовало вести себя с ней вежливо и предупредительно. Однако он все же не смог победить искушение смутить эту ясноглазую невинную овечку, предназначенную в жены его отцу, сказав ей всю правду о себе. Он склонился над ней и с расстановкой произнес:

— Мои люди — это Ани-Юн-вийя, чероки. — Он усмехнулся и добавил: — Сын вашего жениха — метис.

Она судорожно проглотила слюну. Волк внимательно вглядывался в ее голубые глаза. Но выражение их нисколько не изменилось. Он поневоле восхитился ее выдержкой и самообладанием.

— Вам, я вижу, нечего сказать на это. А вы ведь так хотели узнать, почему я был зол на губернатора.

— А что бы вы желали услышать от меня? — Кэролайн продолжала смотреть на него с прежней невозмутимостью.

Похоже, он решил бросить ей своего рода вызов и рассчитывал, что ее реакция на сказанное им окажется менее сдержанной. Вероятно, он ожидал бурного всплеска чувств с ее стороны. Что ж, в этом молодой Маккейд просчитался. Она была лишь слегка удивлена, не более того. Кэролайн так ему и сказала:

— Меня, признаться, гораздо больше удивил ваш возраст — я не ожидала, что у Роберта такой взрослый сын, почти ровесник мне, — чем то, что вы — наполовину индеец.

— Нельзя быть индейцем лишь наполовину... — хмуро проговорил он, но затем, будто опомнившись, с улыбкой перевел разговор на другое: — Кстати, вы, по-моему, на несколько лет моложе меня, миледи.

Кэролайн решила, что в этом он, скорее всего, прав, однако она должна относиться к нему так же, как к Неду, — по-матерински. Во всяком случае, приложить все силы к тому, чтобы воспринимать его именно как пасынка. Но стоило ему пристально взглянуть на нее своими большими черными глазами, как она почувствовала, что дыхание у нее перехватило, а желудок болезненно сжался, причем отнюдь не от материнской любви. Кэролайн ухватилась рукой за перила и, справившись с собой, спокойно произнесла:

— Неважно, кто из нас старше, а кто — моложе. — Она гордо вскинула голову и, повернувшись, медленно пошла вдоль просторного холла по направлению к выходу.

Она хотела было добавить, что собирается выйти замуж за его отца и стать его мачехой, но в последнюю минуту решила, что говорить об этом не следует. Он и без нее прекрасно знает, кем она ему доводится, а вот ей не мешало бы лишний раз напомнить себе о степени их будущего родства, вместо того чтобы ловить на себе его страстные взоры и отвечать на них.

Не останавливаясь, Кэролайн миновала холл. Волк следовал за ней. Яркий солнечный свет на оживленной улице, куда они вышли, без следа разогнал недозволительные чувства к будущему пасынку, которые охватили Кэролайн. Она внимательно, изучающе взглянула на него. Теперь, когда она узнала о его происхождении, ей показалось странным, что она сразу не догадалась о большой примеси индейской крови, текущей в его жилах. Он был смугл, и теперь, при бьющем в глаза солнце, кожа его приняла необычный бронзовый оттенок. Густые иссиня-черные волосы также сразу выдавали в нем не европейца. Стянутые сзади в короткую косицу, они при малейшем повороте головы, отражая солнечный свет, метали по сторонам голубые искры.

Кэролайн часто заморгала и отвела взгляд. Рафф Маккейд оказался в высшей степени привлекательным мужчиной, но она должна запретить себе думать о нем подобным образом. Она оперлась на предложенную им руку, решив, что ей следует подробнее расспросить его о своем будущем муже. Но Рафф, судя по всему, не был расположен говорить о своем отце.

— Будет лучше, если вы составите о нем собственное мнение. Я не считаю возможным мешать этому. — Молодой Маккейд произнес это таким тоном, что Кэролайн предпочла воздержаться от дальнейших вопросов.

В молчании проследовали они вдоль Уотер-стрит и подошли к гостинице, где Кэролайн провела два последних дня в ожидании Роберта Маккейда.

— Я позволил себе распорядиться, чтобы ваши вещи снесли вниз, — сказал Рафф, входя под руку с Кэролайн во двор гостиницы. В это время черный как смоль слуга-негр как раз навьючивал ее небольшой сундук на спину смирно стоявшей лошади.

— Скажите, остальная ваша поклажа хранится где-нибудь в другом месте?

— У меня с собой больше ничего не было, — быстро проговорила Кэролайн.

Если его и удивило, что благородная леди предприняла такое долгое путешествие со столь скудным багажом, он не подал вида. Выражение его лица нисколько не изменилось, и Кэролайн подумала, что он наверняка привык скрывать свои истинные чувства и ему это мастерски удается. При мысли об этом холодок пробежал по ее спине. Она невольно поежилась. Рука Раффа крепче сжала ее локоть. Он подвел ее к кобыле темно-каштановой масти с женским седлом.

Сердце Кэролайн тревожно забилось. Тяжело дыша, она вытерла повлажневшие ладони о свою цветастую юбку.

— Разве мы поедем не в карете?

Ей нечасто доводилось ездить верхом. К тому времени, когда отец перевез их с Недом в имение, некогда богатые конюшни Симмонс-Холла опустели. Ее пугали эти огромные животные. Похоже, оказавшись в этой стране, ей на каждом шагу придется переживать страхи и потрясения. И быть готовой ко всему.