Джо Гудмэн - Невеста страсти

— Безусловно.

— Где я могу встать на якорь? Траверс не должен видеть мой корабль — он может его узнать.

— Я собираюсь встретить его у входа в Баратарскую бухту на собственном корабле, — ответил Пьер. — Затем по одному из обводных каналов, которым мы редко пользуемся, я проведу его к пристани. Наши корабли швартуются с противоположной стороны Баратарского мыса, так что он ничего не увидит.

— Вот и отлично.

Пьер в ответ только пожал плечами.

— Я всего лишь выполняю его приказы, — сказал он, поглядывая на брата. — Пусть приятные, но все же приказы.

Лафитт похлопал брата по плечу.

— Ах, как некоторые любят притворяться бессловесными исполнителями… Зато когда мы остаемся один на один, тон всегда задает мой скромница старший брат. Мне остается только подчиняться его желаниям.

Пьер засмеялся.

— Лафитт хочет сказать, что у меня есть привычка мешать ему в самые пикантные моменты, заставляя заниматься делом, вместо того чтобы получать удовольствие. Ты помнишь тот эпизод с мадам Дюпон, Жан?

— Довольно, Пьер. Капитан не хочет слушать твои гнусности.

Пьер притворился обиженным, но насмешливая, такая же как у брата, улыбка, все не гасла в его серых глазах.

— Мои гнусности? И это говорит мой брат Жан? О мой Бог!

Пьер готов был развить тему, но Клод, извинившись, перебил его — ему пора было возвращаться на корабль.

— Приходите вечером, — крикнул вслед ему Лафитт, — я расскажу вам о встрече. Мои люди позаботятся, чтобы вы не встретились с Траверсом.

Поблагодарив братьев, Клод вышел. Когда он закрыл за собой дверь, Жан обратился к Пьеру:

— Тебе придется побыть со мной во время переговоров.

— Если ты этого хочешь. Думаешь, с этим Траверсом могут быть неприятности?

Жан был явно удивлен таким предположением.

— Неприятности? Нет. Ты будешь здесь для того, чтобы не дать мне прежде времени разделаться с ним.

С этими словами Жан резко встал и вышел из столовой, оставив Пьера на досуге размышлять о том, каким образом эта женщина, капитан Денти, управляет мужчинами даже из могилы.

В то время как Клод торопливо шел к «Принцессе ночи», Алексис с холодной ненавистью рассматривала моряка, стоящего всего в нескольких футах от нее. Он смотрел на Алексис столь же холодно и оценивающе. Впрочем, судя по некоторым признакам, оценка оказалась достаточно высокой. Ни один из них не проронил ни слова. Алексис не спускала прищуренных глаз с узкого надменного лица. Сейчас, когда Траверс, судя по всему, оправился от шока, ее присутствие на борту больше не казалось ему особой проблемой. Как полагала Алексис, он воспринимал ее появление как мелкую, но досадную неприятность, с которой, впрочем, можно легко и без особых сложностей покончить, не испытывая при этом никаких угрызений совести. Алексис давно, с той самой минуты, как он вошел в каюту своего помощника, хотелось сказать ему, что это будет не так просто сделать. Но вместо этого она произнесла:

— Странно, что вы помните меня, капитан Траверс. Все-таки прошло больше двух лет с тех пор, как мы расстались, а вы, я полагаю, не сентиментальны.

— Вы льстите себе. Я вообще о вас не вспоминал. Зато у меня хорошая память на лица, только поэтому я вас узнал, когда увидел посреди Мексиканского залива в весьма непрезентабельном виде.

Алексис непроизвольно поежилась. Звук его голоса напоминал звук скребущего по стеклу железа. Перед ее глазами непроизвольно всплыли картины того ужасного дня на Тортоле.

— Почему вы запретили своим людям разговаривать со мной?

Неужели это она сказала? Такой холодный, такой отчужденный тон… И тем не менее Алексис не хотела обманывать себя: это ледяное презрение — всего лишь способ, чтобы скрыть страх, страх, который она ощущала каждой клеточкой своего тела. Но откуда он, этот страх? Клод. Вот кто был причиной. Не Траверса боялась она — она боялась больше никогда не увидеть Клода. Алексис расправила плечи и напрягла ногу в голенище сапога, чтобы почувствовать металл клинка. Состояние ее изменилось. Теперь она знала, что не проиграет.

— Полагаю, я ничего не потеряла бы, если бы рассказала, как вы убили мою мать, моего отца, моего единственного друга. Может быть, вы не хотите, чтобы ваша команда узнала о том, как вы подняли плетку на женщину? Вдруг кто-нибудь решит, что в вас недостаточно мужества, чтобы называться мужчиной…

— Заткнитесь! — рявкнул Траверс.

Небрежно облокотившись о столешницу, он продолжал разглядывать Алексис. Он не обманул ее, сказав, что не вспоминал о ней ни разу. Траверс с трудом мог бы воспроизвести последовательность событий того дня — все подернулось туманной дымкой, все, кроме ее глаз. В тот момент, когда она, казалось, должна была признать поражение, в этих янтарных глазах светился вызов, и сейчас они смотрели на него с тем же выражением. В нем созрело решение раз и навсегда покончить с этим, сделать что-нибудь, чтобы она больше никогда не смела смотреть на него так. Он приучит эту девку к покорности.

— Вы попросили меня замолчать? — холодно поинтересовалась Алексис. — И как долго, по-вашему, я буду хранить молчание?

«Чего я жду? — спрашивала себя Алексис. — Надо только достать нож». Но отчего-то она не могла решиться.

— Честно говоря, я удивлен тем, что вы все еще никому ничего не рассказали. У вас было достаточно времени, чтобы обсудить ваши проблемы с доктором или с моим первым помощником. Мне даже отчасти жаль вас. Вы упустили свой последний шанс. В том, что иных возможностей у вас не будет, можете не сомневаться. Я уже решил, как поступлю с вами. Боюсь, что в адмиралтействе будут обо мне не слишком высокого мнения, если до них дойдет слух о том, что произошло на Тортоле.

— Я не собираюсь жаловаться на вас в адмиралтейство.

Алексис не стала говорить ему о том, что он опасается зря: едва ли за такую провинность его ждало разжалование: самое большее — это выговор или почетная отставка.

— Разумеется. В противном случае вы давно бы сделали это. Скажите мне, как это так случилось, что вы оказались в открытом море вдвоем с этим матросом?

— Это не ваше дело.

— Вы ошибаетесь. Я хочу знать, на каком корабле вы находились? Корабль затонул?

— Откуда мне знать?

— Кто остался на борту? Братья? Семья? Муж?

— У меня нет братьев. Семью мою убили вы. Я не замужем.

— Значит, вы все еще мисс Квинтон. Полагаю, судно, на котором вы плыли, — одно из судов вашей компании. Должен заметить, что если даже вашему кораблю удалось уцелеть во время шторма, ваши друзья на борту наверняка считают вас погибшей.

— Ах вот как — бравый капитан боится!

— Звучит так, будто мне есть чего бояться. Сомневаюсь, мисс Квинтон. Едва ли ваше нынешнее положение на борту моего судна позволит вам воплотить в жизнь ваши угрозы.