Лей Гринвуд - Джейк

Она не могла поверить, что он просто стоит перед ними и ничего не предпринимает. Должно быть, это мужское дело. Мальчики имеют право напиться, но попробуй женщина сделать это!

— Они хорошо поработали, чтобы скрыть изгородь, — добавил Джейк. — Чья идея?

— Моя, — Чет икнул. — Поскольку у нас не было оружия, это все, что мы могли сделать. Хорошо съездили?

— Неплохо. Сняли цепь с Зика и привезли много продуктов. Пару раз встретили фермеров, но…

— Как вы можете болтать с ними? — взвилась Изабель. — Сделайте что-нибудь сию секунду!

— Мы двинемся завтра до рассвета. Поспите, сколько можно. Вы должны отдохнуть.

Ноги Чета больше не держали его, он постепенно опускался на землю. Шон следил за ним со смущенным видом.

— Я хочу, чтобы вы вовремя вернулись в лагерь, — продолжал Джейк. — Чет, ты теперь старший, проследи за всеми.

— Да, сэр, — Чет все еще лежал.

— Он сам не в состоянии двигаться, — процедила Изабель сквозь зубы. — Как он собирается привести остальных?

— Разберется, — Джейк взял Изабель за руку и повел за собой.

— Отпустите меня, — она пыталась вырваться. — Я еще не сказала, что хотела.

— Мы оба сказали все, что могли, — Джейк заставил ее идти впереди него.

Изабель была в бешенстве. Всякий раз, когда ей кажется, что Джейк — как раз тот человек, кто нужен мальчикам, — он делает что-то неподобающее. Очевидно, его совершенно не волнует их моральный облик. Он находит их в стельку пьяных и не говорит ни слова осуждения. Больше того, не собирается наказывать. Это невыносимо. Она не может с этим примириться.

— Вы намерены добавить что-нибудь еще? — требовательно спросила она, когда дошли до места, достаточно ровного, чтобы перестать думать, куда поставить ногу.

— Что я должен сказать?

— Это очевидно.

— Не для меня.

— Можете начать с того, что это плохо.

— Вы им этого еще не говорили?

— Конечно, говорила.

— Ну, значит, они это и так знают.

— Но напились!

— Но не потому, что не знают. Знают, что плохо, и все равно сделали.

— Это еще хуже!

— Возможно.

Девушка остановилась и повернулась к нему лицом.

— Возможно?! И это все, что вы намерены сказать?

— Кажется, да.

Изабель резко отвернулась и пошла к лагерю.

— Никогда не думала, что вы не скажете ни слова, если мальчики сделают что-нибудь столь глупое и опасное.

— А вы никогда не делали ничего, о чем хорошо знали, что это глупо и опасно?

— Нет.

— Вы привезли ребят сюда.

— Это опасно, но не глупо.

— Собирались отдать их фермерам.

— Я не знала, каковы они. Но если бы знала, это было бы бессердечно и бесчеловечно, но не глупо.

— О'кей, но все, что я могу сказать, мальчики уже знают. Они, вероятно, давно нашли виски.

— В первый же день. Я использовала его, чтобы обработать раны Бака.

— Тогда еще лучше.

— Что вы хотите сказать?

— Знали о нем неделю, но не тронули, пока не наступил кризис. Они испугались, не знали, что делать, поэтому напились.

— Это бесполезно.

— Конечно, но когда напились, перестали бояться. Нас не было, чтобы помочь, поэтому они сделали лучшее, что могли.

Своеобразная точка зрения. Изабель никогда не подумала бы об этом.

— Это образец мужской логики. Но факт остается фактом, они поступили дурно и должны быть наказаны, чтобы не сделали подобного опять.

— Не волнуйтесь, они будут наказаны. Не думаю, чтобы кому-то вновь захотелось виски.

— Что вы собираетесь делать?

— Увидите.

Трудно спорить с Джейком, когда он сзади, и Изабель приходилось смотреть себе под ноги, чтобы не упасть в очередную яму. Это похоже на него — загнать туда, где она не может сосредоточиться, и попытаться заставить уступить. Но она не сдастся так легко.

— Не могу с этим смириться.

— О'кей, поступайте, как хотите, но помните о двух вещах.

— Каких?

— Это первая свобода, которую ребята узнали за долгое время. Они обязательно сделали бы что-то, о чем пожалеют. Нет смысла преподавать урок, который они уже выучили.

— Что второе?

— Эти парни — не дети. Они уже почти взрослые и примут только легкое руководство, и все. Если я позволю им самостоятельно научиться на чем-то малом, может быть, они прислушаются ко мне в большем. Если я надавлю на них, они никогда не станут слушать ничего.

— Это все, что вы намерены сделать? — Да.

Она смотрела на него, такого высокого и сильного, уверенного в себе. Может быть, Джейк прав. Что Изабель знает о мальчиках или мужчинах? Она ошибалась в Джейке на каждом шагу. И сейчас, даже думая, что он совершает ужасную ошибку, главная мысль — о желании снова быть в его объятиях.

Джейк обнял бы ее, она уверена. Он может говорить, что сдержит обещание, но его одолевают искушения. Это видно по глазам. Достаточно протянуть руку, коснуться его, и сопротивление падет.

О чем она думает! При первой же опасности хочет спрятаться в объятиях Джейка! Это так же плохо, как напиться.

— Я лучше позабочусь об ужине.

— Много им не потребуется, но поесть они должны плотно. Мы будем двигаться, пока они не свалятся от изнеможения. Хочу за день оставить как можно больше миль между нами и фермерами.

— Вы готовы? — спросил Джейк.

— Дайте две минуты. Бисквиты еще не совсем дошли.

Изабель была уверена, что едва закрыла глаза, как Джейк поднял ее готовить завтрак.

— Можно, я разбужу их? — Брет уже предвкушал страдания мальчиков от похмелья.

— Пусть это сделает Джейк, — посоветовала Изабель. — Сегодня они не расположены любить кого бы то ни было.

Мальчики пришли ночью, спотыкаясь, еще до того, как Изабель легла, и едва были в состоянии забраться в спальные мешки. Хоука несли.

Изабель подняла крышку кастрюли. Бисквиты были превосходны.

— О'кей, пора.

Джейк встал между Хоуком и Баком, поднял крышку и стал колотить в нее старой лошадиной подковой. Звон был ужасным, мальчики буквально выскочили из спальников. Кое-кто держался за гудящую голову, на страдающих лицах читалась боль.

Хоук бросился на Джейка, но едва мог стоять на ногах. Максвелл отодвинулся, широко ухмыляясь, и продолжал стучать по крышке как можно громче. Когда Изабель подумала, что больше не вынесет, он перестал.

— У вас тридцать минут, чтобы позавтракать и сесть в седло. До того, как остановимся на ночлег, мы должны преодолеть двадцать миль. Кто не хочет ехать, решает сейчас. Я дам лошадь, чтобы добраться в Остин.

Бак натянул одеяло на голову, но у Зика одеяла не было. Он сдернул его с Бака.

— Вставай, дурак чертов. Хочешь кончить с еще большим количеством полос на спине?

Не дожидаясь, пока тот пошевелится, Зик вытащил его из спальника и сунул головой в ведро с холодной водой. Бак вырывался, как упрямый бычок, но когда Зик позволил вынуть голову из воды, тот совершенно проснулся.