Рослин Гриффит - Колдунья

Койот? Волк?

Фрэнсис испуганно произнесла:

— Извозчик, сеньор… посмотрите, что там.

Но не успел извозчик откликнуться, как животное исчезло.

Приехав в «Блю Скай», Фрэнсис все не могла понять, был ли волк на самом деле или это плод ее воображения. Когда извозчик услышал ее истерический вопль и увидел ее широко открытые от страха глаза, он остановил экипаж и огляделся вокруг, но ничего не заметил. Ему показалось более чем странным, что она так закричала.

Из-за повышенного эмоционального напряжения и физической усталости она буквально валилась с ног. Фрэнсис ничего не хотела, как только подняться наверх и рухнуть на кровать. Но сначала она должна была найти Бэлл. Когда клерк у входа сообщил, что мадам занята, она почувствовала облегчение.

— Передайте ей, что ее дочь дома в полной безопасности и в хорошем расположении духа.

— Конечно, я скажу ей, миссис Ганнон.

— И не могли бы вы кого-нибудь попросить приготовить мне горячую воду для ванны? Прямо сейчас.

Затем Фрэнсис поднялась наверх. Она предвкушала, что скоро расслабится в теплой ванне, а потом понежится в своей пуховой кровати. Может быть, она даже сможет отложить разговор с Бэлл до завтра. Открыв дверь своей спальной комнаты, она сняла жакет и плюхнулась в кресло, даже не имея сил стащить с себя ботинки.

И вот тогда она услышала, что из соседней комнаты доносились звуки плескавшейся воды.

— Джуанита? Роза? — позвала она, подумав, что кто-то из девушек уже наполнил ванну и мылся. Фрэнсис с трудом поднялась и пошла посмотреть, кто же это был. Но, увидев, кто находится в ванной, она оцепенела. Это был Чако!

Погруженный в мыльную пену, с мокрыми волосами, зачесанными назад, он даже не смутился при виде ее.

— Это моя ванная!

Он удивленно поднял брови:

— Дверь ванной комнаты выходит в коридор.

— Но ведь эта дверь была закрыта. А другая дверь открывается в мою спальню, — проговорила Фрэнсис, понимая, что он прекрасно знал об этом, ведь он уже был у нее в комнате той ночью, когда ее ударили в челюсть. Она чувствовала некоторое неудобство после того, что случилось сегодня между ними. — Кто вам сказал, что вы можете приходить сюда?

— Никто. Я попросил, чтобы наполнили ванну, и все.

— Ну так вот, вы сейчас же уйдете.

Глаза у него странно заблестели, когда он спросил:

— Что, прямо сейчас и в таком виде?

И, не успев ответить, Фрэнсис увидела, как он тотчас поднялся и по его обнаженному телу стекает вода. Она была ошеломлена, ее глаза, скользнув по его мускулистой и волосатой груди, неумолимо опускались ниже…

Она покраснела и, проглатывая слова, смущенно сказала:

— Я… я не имела в виду, чтобы вы сию минуту выходили… Вы же голый!

— Именно в таком виде я всегда и принимаю ванну.

Она повернулась, вытащила из комода полотенце и швырнула ему:

— Вот, возьмите!

Он все еще продолжал стоять в ванне, вытирая полотенцем лицо и волосы, не стесняясь своей наготы. Что же такое случилось с ним?

— Ох! — произнесла она, видя, как он нехотя вытирался. Она вышла в спальную комнату, продолжая говорить с ним: — Вы прекрасно знали, что я собиралась вечером принимать ванну. Я вам говорила об этом.

— Я думал, вы будете мыться позже, — произнес он из соседней комнаты. — Адольфо сказал мне, что вы поехали домой к Бэлл.

— Все равно, эта ванная — не общественное место.

Он стоял в двери, наполовину обмотавшись полотенцем.

— Вы не присоединитесь ко мне принять ванну, а?

— Присоединиться к вам?

Он предлагал им вместе мыться? Она представила, как она своим мокрым телом скользит по его коже, их ноги переплетаются. Он, наверное, не сомневался, что она доступна для него, особенно после того опрометчивого поцелуя, который она ему позволила.

Она уставилась на него, чувствуя прилив ярости:

— Я поцеловала вас, это правда. Но это вовсе не означает, что вам теперь все разрешается. Как раз наоборот. Вы не можете без дела заходить в мои комнаты, а тем более выставлять себя напоказ голым и на что-то намекать. Потом вы, чего доброго, захотите…— Она не закончила фразу, но посмотрела на кровать.

Он поднял брови и спросил:

— Так чего я захочу?

— Нет, ничего, так, пустяки. Доброй ночи! — И, пройдя вперед, она захлопнула дверь перед его носом и закрыла ее на ключ.

Затем она в одежде и обуви плюхнулась на кровать.

Так как такого, что произошло сейчас, никогда не случалось с ней, все это крайне подействовало на нее. Она напоминала себе, что не хотела бы увлечься Чако, а эту кровать в ее комнате она должна была разделить с Нэйтом.

Однако она с трудом воскрешала в памяти образ Нэйта. Чако затмил все. Она ощутила дрожь. Непрошенная мысль пришла ей в голову, и она расценила это как предупреждение.

Сближение с Чако могло стать опасным не только для ее чувств, но и для ее физического состояния.

Она была уверена, что ведьмы существовали.

Минна Такер молилась в полутемной церкви, чтобы Господь сохранил ее. С тех пор как труп навахи был найден рядом с ее домом, она ежедневно ходила в святилище. Не то чтобы она расстроилась, что одним индейцем стало меньше. Даже двумя, напомнила она себе. Был найден еще один мертвый апачи, у него было вырвано горло, были и другие необъяснимые повреждения, он был голым, и его обнаружили рядом с домом проститутки Бэлл Джэнкс.

Или это было два дня тому назад?

Минна пыталась вспомнить это и никак не могла, что раздражало ее. Она вообще не могла отделить сон от реальности, в ее голове перемешалось слишком много лиц, голосов.

Возобновившееся раздражение вызвало опять проклятый кашель. В ее голове была полная неразбериха, и она так сильно болела, что казалось, еще немного, и она разорвется. К тому же ныло плечо. Стараясь вдохнуть воздух, она посмотрела вокруг. Кажется, она была одна, она достала из кармана юбки маленький пузырек, откупорила его и сделала большой глоток. В горле защекотало, и боль отступила. Спасибо Господу за это лекарство. Она не знала, что бы она делала без него. Ее кашель усилился с тех пор, как она стала беспокоиться о бессмертии души Билли.

Позавчера он в конце концов вернулся домой, после того как она ходила за ним в «Блю Скай», мучаясь, что он разрешил падшим женщинам околдовать его и заниматься с ним любовью.

Она сделала еще глоток. Некоторые из тех проституток были наполовину индианки, как тот сатана, Ча-ко Джоунс, который не пустил ее к сыну. После того как она заставила сына встать на колени и просить у Бога прощения, Билли сказал, что больше не впадет в немилость… но предположил, что вряд ли он сможет сдерживать свои природные мужские инстинкты. Как противно.

Что же матери делать?

Минна чувствовала все больше и больше, что теряет контроль над собой. Она не способна следить за сыном, она все забывает. Она не может точно сказать, зачем она выходит ночью на улицу и бродит, сама не зная где. Однажды утром лишь на рассвете она пришла в себя на своем же дворе. Ее ночная сорочка была в крови, и это не были следы от женских месячных.