Патриция Грассо - Гарем

Эстер благословляла свою вуаль, позволявшую ей много разглядеть, оставаясь невидимой. Зачем здесь такое немыслимое количество стражей? Опасаются ли они вторжения извне, или нападения тех, кто заперт внутри?

Проникнуть в Топкапи или убежать оттуда казалось невозможным.

Ага-кизлар провел гостей через уютный дворик с фонтаном, который могли посещать только кадин — избранницы султана. Он расстался с ними в апартаментах Нур-Бану.

Приемная гостиная первой жены султана — баскадин — поразила Эстер роскошью убранства: резные потолочные балки, драгоценные ковры на полу и на стенах, разноцветная мозаика, невероятных размеров и красоты бронзовая жаровня, окошки в медной оправе, выходящие в личный садик хозяйки.

На подушках вокруг низкого столика полулежали две женщины и приятной наружности молодой человек. Завидев гостей, старшая из женщин — мать Мурада — расцвела улыбкой.

— Рада принять у себя родственников моего супруга.

Когда ее взгляд уперся в Эстер, Нур-Бану спросила у Халида:

— Это она?

— Да, к несчастью, — ответила за сына Михрима, не удержавшись и выпустив свое осиное жало.

Эстер, вздрогнув, повернулась к свекрови и обожгла ее мстительным взглядом.

Халид чуть подтолкнул Эстер вперед и сказал:

— Я представляю тебе, султанша, свою супругу Эстер. Знакомься, Эстер. Перед тобой Нур-Бану, а этот красавец с такой же рыжей гривой, как у тебя, мой кузен и друг, принц Мурад.

— Давайте поглядим на ее личико, — предложил Мурад.

С помощью мужа Эстер избавилась от черного покрова.

— Мы не впервые встречаемся, — улыбнулся Мурад. — Я любовался тобой на аукционе.

Огорченная тем, что наследный принц был свидетелем ее позора, Эстер густо покраснела и уставилась в пол.

— Скромность добавляет изюминку твоей красоте, — с одобрением произнес Мурад и представил темноволосую женщину, сидящую возле султанши: — Моя кадин Сафия.

Эстер вежливо кивнула и шепнула Халиду:

— Что значит кадин?

Мурад, видимо, обладал острым слухом, ибо тотчас пояснил:

— Сафия — мать моего старшего сына.

— Племянник! — возвысила голос Нур-Бану. — Твой Дикий Цветок совсем не соответствует описанию, которым ты нас заинтриговал.

Михрима не удержалась от смешка. Халид нахмурился. Эстер растерялась.

— Давайте сядем и познакомимся как следует, — предложил Халид, нарушая внезапно возникшую паузу.

— За исключением Эстер мы все здесь давно знакомы, — сказала Нур-Бану. — Что ж, пожалуйста, милости просим, присаживайтесь.

Они опустились на пышные подушки, окружающие стол. Стоящая поблизости раскаленная жаровня отгоняла прочь осенний сырой холодок. Нур-Бану позвонила в маленький колокольчик, и несколько рабынь внесли подносы с виноградом, пирожными, пирожками, печеньем и неизменными кубками с розовой водой.

— Где Шаша? — спросила Тинна.

— Неизвестно, где носит ветер мою сестренку, — ответил Мурад, но тут некое подобие смерча в женском обличье влетело в комнату. Появившаяся девушка, примерно одних лет с Тинной, обладала копной каштановых волос, разметавшихся при движении, голубыми глазками, розовыми щечками и миниатюрным носиком.

— Должно быть, это она! — выпалила Шаша, уставившись на Эстер.

Чувствуя себя на редкость стесненно, Эстер сосредоточила все свое внимание на блюде с виноградом. Ее супруг осмелился преподавать ей хорошие манеры, а сам привел ее в компанию наглых, грубых неучей. Вероятно, от нее одной в этом обществе требуется соблюдать правила приличия.

— Эстер, знакомься. Это сестра Мурада Шаша, — попытался Халид официально представить их друг другу.

— Что за чудные пламенные волосы, — сказала Шаша. — Они похожи на закат. Нравится тебе быть замужем за Султанским Псом? — спросила девушка, усаживаясь между Эстер и Михримой.

— Будь повежливей и не задавай глупых вопросов! — одернула Нур-Бану слишком разговорчивую дочь.

— Расскажи, как ты спасала тетушке жизнь, — перекинулась Шаша на другую тему. — Покажи свою руку.

Эстер убрала за спину забинтованную руку и пожала плечами:

— Рассказывать особенно нечего.

— Ну, пожалуйста, развлеки нас этой историей, — настойчиво потребовала Сафия.

— Эстер сопровождала мою мать и Тинну на базар. — Халид взял на себя роль рассказчика. — Увидев мерзавца, прорвавшегося через кольцо охранников, она загородила собой мою мать и отвела смертельный удар.

— Эстер — самая храбрая женщина на свете, — вмешалась Тинна. — Единственно, чего она боится, так это высоких деревьев.

— Я знаю об этом, — усмехнулся Мурад, — но с удовольствием послушаю еще.

— Эстер забралась на дерево, чтобы сорвать персик, — продолжила Тинна. — Но, взглянув вниз с большой высоты, испугалась и отказалась слезть обратно. Ей бы так и пришлось жить на дереве, если бы не появился Халид и не спас ее.

Все, кроме Эстер, рассмеялись. Михрима решила внести свою лепту во всеобщее веселье.

— Свинина, оказывается, любимая еда этой христианки. Халид разрешил ей кушать свинину, но только по пятницам.

Опять все дружно посмеялись по поводу странностей Эстер. Она все больше краснела и выдерживала титаническую борьбу с собой, чтобы не обнаружить при них свой истинный темперамент.

— Почему ты все молчишь? — осведомился Мурад. — Из скромности? Или у тебя язык присох к гортани? Эстер заметила, что супруг ее предупреждающе нахмурился. Изображая застенчивость, она вновь опустила глаза.

— Я изучаю ваши обычаи, но пока допускаю много промахов. Муж учит меня держать рот плотно закрытым.

— А еще чему учит тебя муж? — съехидничал Мурад.

— Не поднимать глаз на мужчину, — тут Эстер на мгновение нарушила правила и посмотрела Мураду в лицо. Затем снова спрятала взгляд. — Не терять контроль над собой. Не называть кого-либо ведьмой или чертом и не чесаться при людях.

— Ты забыла еще «не лазить на деревья», — добавила Тинна.

На этот раз Халид не присоединился к общему веселью. Пустая болтовня начала раздражать его. Мурад, заметив, что кузен помрачнел, попробовал расшевелить его.

— Грифон на твоей груди необычен. Дна существа в одном.

— Жена подарила мне этого грифона.

— Разве жены делают подарки мужьям? У нас так не принято, — удивились женщины.

— Видимо, твоя жена питает к тебе особо горячие чувства, — сделал вывод Мурад.

— Мои чувства к мужу стали бы еще горячее, если б он позвал за священником, — необдуманно выпалила Эстер. — Без этого наш брак не считается законным.

— Помолчи! — зарычал на нее Халид.

— Не пугай ее, — вмешалась Сафия, вспомнив свое тяжкое перевоплощение из венецианской благородной девицы в наложницу мусульманского принца. — Она на удивление правдива и вносит свежую струю в здешний затхлый воздух, пропитанный ложью. Отбросить веру, в которой рождена, и упасть сразу же в объятия аллаха нелегко. Я знаю это по себе.